Исполнилось 100 дней с начала работы нового латвийского правительства во главе с Лаймдотой Страуюмой – традиционная дата для подведения первых итогов работы. В отношении Лаймдоты Страуюмы оправдался изначальный общий прогноз: она оказалась техническим премьером, решающим отдельные административные вопросы и действующим в общем фарватере политики правящей партии.
Лаймдота Страуюма стала премьер-министром за девять месяцев до выборов нового Сейма и спустя два месяца после трагедии в Золитуде, повлёкшей за собой кризис власти и отставку премьера Домбровскиса. Расследование обстоятельств золитудской трагедии было первым обещанием, данным премьером Страуюмой населению. Спустя 100 дней после прихода нового правительства и 5 месяцев после чрезвычайного происшествия об обрушении крыши в торговом центре «Maxima» все словно бы забыли – точно и не было у Латвии крупнейшей в её истории гуманитарной катастрофы.
Между тем, то расследование, которое проводилось по свежим следам трагедии, на пике общественного интереса, вышло далеко за рамки строительных регламентов и технических норм. Выяснилось, что собственник торгового центра компания «Re&Re» была тесно связана с правящей партией «Единство» и лично экс-премьером Валдисом Домбровскисом. Ходили упорные слухи, что именно за счет финансирования правящей партии «Re&Re» могла себе позволить строительство в нарушение техрегламентов, что деньги на избирательные кампании Домбровскису шли «черным налом» и что именно эти факты, предъявленные президентом Берзиньшем, вынудили Валдиса Домбровскиса подать в отставку.
Но к настоящему времени эти слухи так и остались слухами, не будучи ни доказанными, ни опровергнутыми – расследование просто спустили на тормозах.
И в момент смены правительства было понятно, что именно так всё и будет: «Единство» сохранило все свои руководящие позиции, Домбровскис остался одним из его самых влиятельных лиц, а у нового премьера, которая вступила в правящую партию за несколько дней до утверждения в должности, нет ни ресурсов, ни влияния, чтобы выполнить обещание о расследовании дела, затрагивающего первых лиц правящей элиты Латвии.
«С самого начала было ясно, что это будет по большей части техническое правительство, потому что Страуюма – это явно не харизматический лидер», - заявил порталу RuBaltic.Ru профессор факультета социальных наук Социального университета Юрис Розенвалдс. «И одной из положительных черт этого правительства мне как раз кажется то, что оно за это время никакого особого внимания к себе не привлекло. В том смысле, что никаких особых скандалов с этим правительством нет, по сравнению с тем же самым Домбровскисом», - считает Ю. Розенвалдс.
При этом эксперты считают, что премьер-министр Страуюма эффективна в исполнении административных функций: в текущей экономической деятельности правительства она вполне справляется со своими обязанностями и принимает правильные решения. «Каких-то резких скачков в работе нового правительства нет, единственное - я считаю, что было принято правильное волевое решение по поводу остановки либерализации рынка розничных энергоносителей – иными словами, остановки повышения цен для населения. Это было правильное решение, и, пожалуй, это главное достижение правительства, о котором сегодня можно говорить», - считает латвийский экономист-аналитик, эксперт в области экономики, налогов и бухгалтерского учёта Евгения Зайцева.
Сдержанное отношение Страуюмы к украинским событиям – отказ латвийского премьера зарабатывать на громких высказываниях по этой теме политический капитал – это ещё один «плюс» новому правительству от экспертов. «Госпожа Страуюма проявила твёрдость, например, в вопросе «16 марта» - когда один из членов правительства заявил, что он будет участвовать в шествии легионеров к памятнику Свободы, премьер-министр твёрдо сказала, что в таком случае ему придется расстаться с постом министра, потому что в свете украинских событий это мероприятие особенно важно в международном плане», - говорит Юрис Розенвалдс.
При этом та же Лаймдота Страуюма высказывалась за введение санкций против России, не рассматривая этот вопрос в контексте рисков для латвийской экономики. Наконец, именно при нынешнем правительстве было принято самое одиозное решение последних месяцев – проект перехода русскоязычных школ в Латвии к 2018 году на латышский язык преподавания.
Можно ли связывать эти инициативы непосредственно с личностью Лаймдоты Страуюмы, обнаружившей свою националистическую сущность? Едва ли. Вне зависимости от того, является ли нынешний премьер-министр националистом или нет, её личная позиция не имеет никакого значения: согласившись возглавить правительство, Страуюма подписалась под официальным курсом латвийского государства, его официальной идеологией. Собственно, ради этого её и принимали в «Единство», в первые же дни премьерства заставив подтвердить все ритуальные постулаты: что тема неграждан ей не близка, что вхождение в правительство «Центра Согласия» невозможно, что она правый политик, консерватор и за «латышскую Латвию». Затем - что она поддерживает предложение Национального объединения перевести все школы на государственный язык, затем - что она поддерживает санкции против России… затем, что санкции против России могут больно ударить по экономике Латвии, затем (в совместном заявлении с президентом Берзиньшем и спикером Аболтиней), что «Латвия всегда была домом для многих национальностей». Как в старом советском анекдоте: колебаний от линии партии не было – колебался вместе с линией.
Однако конкретно Лаймдоте Страуюме мало кто в Латвии предъявляет претензии по поводу гуттаперчевости её политической позиции. Страуюма с самого начала заявила, что её правительство временное, а она – местоблюститель, технический премьер. Поэтому все претензии что русских правозащитников, что латышских националистов – это к правящему «Единству» (персонально – в первую очередь, к Солвите Аболтине и Валдису Домбровскису), которое лавирует в своей деятельности в зависимости то от приближающихся выборов, то от международной обстановки.
Благо, всё это будет продолжаться лишь до осени, когда срок действия контракта Страуюмы с «Единством» закончится, и формированием уже не технического, а полновластного правительства, быть может, займутся совсем другие люди.