«Выстрелил и забыл»: Литва хочет купить «футуристический» комплекс ПВО
Александр Шамшиев
Вильнюс намерен радикально перестроить систему противовоздушной обороны. В настоящий момент у литовской армии нет возможности сбивать цели на средней дальности. Имеющиеся модернизированные шведские переносные зенитно-ракетные комплексы RBS‑70 работают на радиусе действия до 8 км и поражают объекты противника на высоте 5 км. Исправить ситуацию Минобороны Литвы планирует при помощи норвежского мобильного зенитно-ракетного комплекса NASAMS.
Переговоры о поставках комплексов продолжаются в настоящий момент. По сообщениям прессы, литовская сторона находится в постоянном контакте как с официальными властями Норвегии, так и непосредственно с компанией-производителем. Техническое соглашение о приобретении комплексов в октябре подписано еще предыдущим правительством в лице министра обороны Юозаса Олекаса. Речь идет о поставке 4 пусковых установок, способных одновременно запустить 24 ракеты, а также прилагающихся к ним радаров и центров управления огнем.
Предполагаемая сумма контракта — порядка 100 млн евро. Ориентировочный срок поставки — 2020 год.
«Выстрелил и забыл»
Комплекс NASAMS и его модернизированная версия NASAMS II, которую хочет заполучить Литва, созданы норвежским концерном Kongsberg Gruppen при участии американской компании Raytheon, выполняющей заказы для Пентагона.
Система считается одним из наиболее передовых и современных образцов вооружений своего типа, поэтому в западной прессе ее называют «футуристической».
С середины 2000‑х NASAMS II стоят на вооружении ряда армий, включая армии членов НАТО. В частности, комплексы развёрнуты в Вашингтоне, округ Колумбия, для охраны вип-объектов вроде Белого дома и Капитолия. Они способны сбивать крылатые ракеты, работать против самолетов, вертолетов и беспилотников. Комплексы оснащены ракетами с головками самонаведения по принципу fire-and-forget («выстрелил и забыл»). Официальный радиус действия не раскрывается, но, согласно подсчетам экспертов, он может доходить до 30–40 км.
Сам факт того, что Минобороны Литвы интересуется данным комплексом, свидетельствует о том, что власти страны готовятся к отражению полномасштабного вторжения извне, включая массированные воздушные атаки на Вильнюс и ключевые объекты военной инфраструктуры.
Такой подход вполне укладывается в риторику властей о возросшей «российской угрозе», цель которой — дестабилизировать регион и проверять готовность НАТО защищать своих союзников. Потенциальная покупка также органично вписывается в клятву Литвы нарастить военные расходы до 2% ВВП.
За период правления президента Дали Грибаускайте военные траты уже выросли с 0,8% до 1,79%, и это не предел. Консерваторы недавно предложили к 2020 году превысить программную установку НАТО и поднять оборонные расходы до 2,5%. Идею поддержал премьер-министр Саулюс Сквернялис.
Парадокс сдерживания
Увеличение радиуса работы ПВО — дальнейший шаг к милитаризации Балтики. Мера встраивается в продолжающееся развертывание американской системы ПРО в Европе. В дополнение к существующей батарее ракет-перехватчиков в румынском Девеселу, в мае был заложен первый камень в строительство аналогичной базы ПРО в польском Редзикове, находящемся в 250 км от границы с Калининградской областью. Обе батареи призваны отражать баллистические ракеты средней дальности, в то время как новый формат ПВО в Литве «займется» крылатыми ракетами и авиацией.
Военные НАТО и близкие к Альянсу аналитики повторяют, что противоракетная оборона как элемент ПВО верно служит цели сдерживать «непредсказуемую» Россию на фоне украинского кризиса.
Как отмечал в 2014 году военный эксперт Forbes Лорен Томпсон, невозможно прочесть мысли Путина, следовательно, Россию необходимо сдерживать посредством наращивания военной мощи. Политики из стран Балтии выражаются откровеннее: Россию надо отпугивать. В НАТО при этом исправно заявляют, что элементы ПВО носят сугубо оборонительный характер. Но, подчеркивает на страницах Slate эксперт по внешней политике и безопасности Фред Каплан, единственное «чисто оборонительное оружие» — это окопная яма, всё остальное может использоваться для наступательных операций.
Он обращает внимание на то, что обоюдный отказ от расширения систем ПВО вблизи границ парадоксальным образом повышает безопасность соседей, ведь стороны уверены во взаимном уничтожении. Эта уверенность и выступает сдерживающим фактором.
«Но представьте, что у стороны А появилась эффективная система ПРО. Сторона А нападает на сторону Б; сторона Б отвечает, но большинство ее ракет сбивают на подлете… — пишет Каплан. — Обе стороны проводят расчеты и понимают стратегический дисбаланс, поэтому… сторона А доминирует над стороной Б — угрожает ей…»
Во время холодной войны этот на первый взгляд неочевидный принцип отлично понимали, поэтому СССР и США еще в начале 1970‑х заключили Договор об ограничении систем ПРО. Две сверхдержавы согласились сознательно ограничить собственный оборонный (не наступательный!) потенциал, что воспринималось не как повышение уязвимости, а, наоборот, как способ обеспечить взаимную безопасность и тем самым снизить международную напряженность.
Как известно, по указанию Джорджа Буша — младшего США в одностороннем порядке вышли из договора в начале 2000‑х. С тех пор любые ограничения как на ПРО, так и на ПВО отсутствуют.
Понимание, достигнутое в годы холодной войны, совершенно покинуло экспертный пул и всерьез не обсуждается. Российское руководство ранее неоднократно заявляло, что усилит военную инфраструктуру на западном направлении в ответ на рост военной мощи НАТО.
Так, в ответ на американскую систему ПРО в Калининградскую область отправились «Искандеры».
Можно предположить, что и резкое увеличение «дальности» литовской ПВО приведет к ответным шагам из России. Поэтому очередная попытка организовать «сдерживание» выльется в очередной виток роста напряженности.