Прибалты переписывают историю для внутриполитического пользования

31 октября в Калининграде состоялось открытие и первое заседание дискуссионного клуба Балтийского федерального университета имени И. Канта и аналитического портала RuBaltic.Ru. Темой встречи стал исторический ревизионизм, попытки переписывания истории. Заседание дискуссионного клуба открыл директор фонда «Историческая память», научный сотрудник Института российской истории РАН Александр ДЮКОВ:

Переписывание истории как политическая инструментализация

Когда мы говорим о переписывании истории, фактически любой историк, если не повторяет слова своих предшественников, привносит что-то новое, иначе говоря, что-то переписывает. То есть в слове «переписывание» нет ничего плохого.

Под словосочетанием «переписывание истории» мы обычно подразумеваем то, что правильно называть политической инструментализацией или осуществляемой в текущих целях манипуляцией. И речь идет уже не о научной, а об актуальной политической деятельности.

Можно наблюдать, как историю переписывают восточноевропейские соседи России. Они представляют собой хороший полигон для наблюдений, потому что в этих странах применяется целый набор инструментов. Рассматривая пример Прибалтики, можно понять, как манипулируют историей в других странах.

Цели «переписывания»

Говоря о политической актуализации истории, необходимо понимать, что существуют цели, ради достижения которых это делается. Эти цели могут быть внутриполитическими и внешнеполитическими, когда предъявляются некоторые претензии соседям.

Совершенно очевидно, что создание определенной идеологической версии истории происходит для маргинализации группы населения, прежде всего своих политических противников. Как это произошло, например, в Латвии и Эстонии.

Концепция «советской оккупации» в Латвии и Эстонии является одним из ключевых моментов, которые легитимизируют существующий политический строй. Она обосновывает, почему политических, а также некоторых экономических прав были произвольно лишены

определенные категории населения этих стран.

Если бы не было концепции «советской оккупации», то лишения неграждан политических прав не произошло бы. Следовательно, существующая ныне политическая система была бы совершенно другой. Другие люди попали бы во власть, по-другому велась бы внутренняя и внешняя политика. Мы видим на примере Прибалтики, как во внутриполитических целях формируется определенный идеологический концепт.

Переписывание истории по-латвийски

Чтобы понять, что такое политическая актуализация истории, можно рассмотреть пример Латвии. Внутри страны сформирован определенный идеологический концепт, он должен поддерживаться путем маргинализации оппонентов и продвижения вовне, чтобы точка зрения, которая положена в основу существующей политической системы, не воспринималась в мире как что-то неприемлемое. В Латвии не хотят, чтобы за рубежом, особенно в ЕС, говорили: «Почему вы нарушаете права человека?»

А когда лишают большое количество людей права голоса — это нарушение прав человека.

Но на внешнеполитической арене это можно обосновать, следуя логике: «Мы на самом деле были жертвами. То, что мы делаем, — это на самом деле не нарушение или не совсем нарушение прав человека, а позитивная дискриминация. То есть дискриминация в пользу угнетаемой нации, то есть нас — латышей».

Создается обвертка, которая продвигается на международном уровне. Если ее воспринимают на международном уровне, то делается следующий шаг, которым в случае с Прибалтийскими странами было вступление в ЕС. Прибалтийские страны со сформированной политической моделью и ее историко-идеологическим обоснованием, принятым на международном уровне, вступили в ЕС.

И тут руководство стран Прибалтики оказалось в сложной с политической точки зрения ситуации. Итак, ЕС предусматривает, что в Прибалтике пройдут демократические выборы.

Но говорить с прибалтийскими избирателями после вступления в ЕС особо не о чем, а экономические вопросы уже выведены из ведения этих стран, социальные вопросы — тоже. Ни один политик не будет говорить о вопросах, на которые он не способен повлиять. Прибалтийский политик будет заведомо обманывать избирателя, следовательно, избирателю нужно повесить какую-то страшилку, нужно найти свою тему, свое место. И чем плоха в данном случае апелляция к истории?

Она всем хороша: позволяет формировать образ врага, внутреннего и внешнего, говорить с избирателем на внутриполитической арене о вещах, которые через некоторое время начнут избирателя интересовать. На внутриполитической арене в новых условиях этот рецепт работает.

Внутри ЕС также эта система начинает работать. Ведь если страны Прибалтики вступили в Евросоюз, то им нужно о чём-то говорить с европейскими чиновниками и продвигать какую-то повестку. Они могут находиться в хвосте уже сформированных повесток, поддерживать их, но это маргинализирует прибалтов. Им нужно что-то, что будет заметно и политически актуально, что впоследствии позволит продвигаться с национального уровня на уровень евробюрократии. Что это?

Тот же образ врага, то же использование и актуализация истории для демонстрации обиженности Россией и своих страданий и, кроме того, угрозы, которую несет Россия этим странам. И у стран Прибалтики появляется своя повестка, которой раньше не было в ЕС, потому что таких вопросов перед странами Западной Европы не стояло. И в рамках этой повестки прибалты уже оказывают влияние на позицию ЕС по отношению к России.

Взаимодействие идет на разных уровнях: общественные организации, евродепутаты и так далее. Как мы знаем, в итоге была создана платформа «памяти и совести», которая рассказывает про страшную «советскую оккупацию», то есть прежде всего о том, что советский и нацистский режимы тождественны. Так это прорывается на внешнюю арену и становится не просто фактором отношений между маленькой восточноевропейской страной и Россией, а повесткой отношений между Россией и ЕС.

Прибалтийские требования к России, но не совсем к ней

Когда в странах Прибалтики к России предъявляют многомиллиардные претензии, Россия принимает эти заявления на свой счет. Но в большинстве случаев она не является адресатом, а конечная цель — не получение каких-либо компенсаций.

Понятно, что только в совершенно странной ситуации Россия согласится на подобные претензии. На самом деле адресатом этих предложений являются еврочиновники.

Опять же, когда в Польше разворачивается совершенно возмутительная кампания в отношении советских мемориалов, памятников советским воинам, в России воспринимают это на свой счет, как желание и попытку оскорбить Россию. 

В какой-то степени это действительно так, в отличие от финансовых многомиллиардных претензий прибалтов. Но основной адресат — это внутрипольская аудитория, электорат правящей партии «Право и справедливость», а цель этих посланий — мобилизация и сплочение электората и маргинализация других политических сил, навязывание повестки внутри страны. А потом эта повестка выходит на внешний уровень и становится фактором международных отношений.

Делая выпады в сторону России, Прибалтика, Польша и Украина изначально руководствуются внутриполитическими соображениями, а внешнеполитические идут «прицепом».

История двойного назначения

Историческая политика есть эрзац политики. Но есть еще инструментарий, который используется для продвижения определенной исторической повестки. Если мы посмотрим, например, на работу наших европейских партнеров на Украине в 2000‑х годах, мы увидим, что там создавался целый ряд структур, которые достаточно плотно занимались историческими сюжетами. В качестве примера я бы привел очень хороший качественный проект — книжные магазины «Книгарня “Є”». Эти «книгарни» принадлежали одной австрийской фирме. Они продавали только литературу на украинском языке.

Но главной фишкой было другое: в каждом книжном магазине было место для проведения мероприятий: презентаций книг, различных вечеров, презентаций европейских посольств. Книжные магазины этой сети были открыты во многих городах Украины. За основу были взяты «избы-читальни» организации «Просвіта» (русск. «Просвещение»; украинская общественная организация культурно-просветительского направления — прим. RuBaltic.Ru), которые были придуманы в конце XIX — начале XX века и вокруг которых формировался определенный круг украинской интеллигенции.

Проект «книгарен» был совершенно экономически невыгодным. Эта экономическая модель не работает, финансово не окупается, тем более на Украине, где продажи литературы на украинском языке были традиционно не очень велики.

Эти структуры работали по исторической тематике преимущественно. Но как только подошел 2013 год, время Майдана, мы увидели, как «книгарни» и кружки национально сознательной интеллигенции, созданные вокруг них, были использованы в политических целях, далеких от исторических вещей.

Этот пример показал, как отлаженный в ходе исторической политики инструментарий, его низовые акторы могут использоваться для целей далеко не исторических.

И точно такие же модели мы сейчас наблюдаем в Беларуси, где, например, существуют структуры, финансируемые из Литвы. Они занимаются вроде бы только историческим делом, но на самом деле не только. Модели и инструментарий исторической политики легко сбрасывают маскировку в нужный момент и используются для достижения политических целей. Поэтому обычный историк, который привык говорить со своими коллегами о вещах академических, об источниках и источниковедении, о выводах, которые можно сделать на основе источников, в этой ситуации оказывается вовлечен в вещи совершенно ему непонятные, неожиданные.