Архаизация, откат от современности к средневековью — главный тренд развития сегодняшней Украины. Однако окончательно этот тренд восторжествовал не в 1991 году, как в других постсоветских республиках, а после ассоциации Украины с ЕС. Государственный переворот в Киеве, поддержанный Западом ради отрыва Украины от России, сделал деградацию неизбежной, потому что Западу нужно было уничтожить индустриальный и научно-технологический потенциал Украины, который мог бы стать опорой для усиления России.
Президент Украины Петр Порошенко, несмотря на 5% поддержки его политики среди украинцев и 7–8 место в рейтинге популярности украинских политиков, не готов отказаться от второго президентского срока. Порошенко идет на выборы с девизом «армия, язык, вера», то есть делает ставку на войну в Донбассе и дальнейшее заигрывание с радикальными националистами.
Предоставление Украинской православной церкви автокефалии — статуса поместной церкви, независимой от других церквей — с подачи президентской администрации превратилось в главный вопрос украинской политической жизни. В команде Порошенко уверены: томос константинопольского патриарха об автокефалии УПЦ гарантирует их шефу переизбрание.
Поэтому деятельность президента Украины и пропрезидентских СМИ ныне сводится к церковным делам: накручиванию числа участников крестного хода раскольничьей УПЦ Киевского патриархата, снижению числа участников крестного хода УПЦ Московского патриархата, тонкостям отношений клириков внутри православного мира.
Приоритет таких тем на фоне массового обнищания украинцев, задержек выплаты пенсий, коллапса украинской промышленности и бегства трудоспособного населения за рубеж кажется торжеством дремучего средневековья над современностью.
Однако средневековая экзальтация власти из-за внутрицерковного вопроса идеально соответствует логике архаизации, в которой развивается после «революции гидности» Украина.
За четыре года после Майдана эта страна прошла через падение промышленного производства на треть за два года, банкротство выдающихся в мировом масштабе промышленных предприятий, ликвидацию научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, включая легендарный КБ Антонова, «утечку мозгов» и демографическую катастрофу.
На смену вполне современной стране с высокотехнологичной экономикой, развитой системой высшего образования и крупным научным сообществом пришла средневековая дичь с идеологией «аграрной сверхдержавы», культом вышиванок, частными армиями из ультраправых уличных банд, карго-культом европейского образа жизни, героизацией маргинальных для украинской истории и чуждых большинству украинцев движений пособников Гитлера — соучастников Холокоста и организаторов Волынской резни.
По такому же склону катились вниз многие из постсоветских республик. Деградация всех сфер жизни в странах Прибалтики началась сразу же после распада СССР и за четверть века стала необратимой. Россия и Беларусь сумели преодолеть угрозу архаизации, а вот Грузию и Армению, Киргизию и Таджикистан эта волна накрыла в полной мере.
С Украиной ситуация была самая интересная: там десятилетиями боролись друг с другом разные сценарии развития страны.
После 1991 года страна была ближе всего ко впадению в первобытное состояние. Однако индустриальный и научно-технологический потенциал Украинской ССР не был сознательно уничтожен властью: атомные станции не закрыли, заводы и фабрики не распилили на металлолом, высококлассных специалистов не лишили гражданства. Поэтому после нескольких лет борьбы за существование украинская индустриальная экономика заработала.
В начале 2000-х годов по приросту ВВП Украина обгоняла Китай, причем происходил этот экономический бум не за счет иностранного заемного капитала, как в странах Прибалтики, а за счет крупнейшей промышленности на юго-востоке страны. Рост давали не потребительские кредиты, а металлургия, нефтехимия, военно-промышленный комплекс.
«Оранжевая революция» 2004 года оборвала экономическое чудо: темпы роста украинской экономики за год после первого Майдана снизились втрое. Прозападные политики, которые и сегодня у власти в Киеве, в середине прошлого десятилетия тоже принесли в жизнь страны западно-украинскую архаику с Бандерой, вышиванкой и борьбой за автокефалию УПЦ.
Однако при втором правительстве Виктора Януковича, президентстве Виктора Януковича и правительстве Николая Азарова украинская экономика все равно уверенно росла, и «незалежная» оставалась развитой европейской страной с высшим образованием, наукой, потенциалом для технологий и инноваций.
Коллапс современности на Украине произошел после второго Майдана — вооруженного мятежа и свержения президента Януковича, который отказался от ассоциации Украины с ЕС.
Как на Западе ни пытаются доказать, что украинский кризис начался с «аннексии Крыма», для любого неангажированного исследователя очевидно, что его отправной точкой стали события даже не на Майдане, а в Вильнюсе, на саммите Восточного партнерства, где Янукович отверг ассоциацию Украины с ЕС, сказав, что Соглашение об ассоциации и зоне свободной торговле в том виде, в котором ему предлагают его подписать, убьет украинскую промышленность.
Примечательно, что даже новые прозападные руководители, пришедшие к власти в результате свержения Януковича, поначалу пытались «замылить» экономическую часть ассоциации Украины с ЕС, откладывая подписание соглашения о зоне свободной торговли. Но Европа оказалась неумолима, и в результате Украина получила все то, о чем ее предупреждали. Остановку крупнейших производств, разрыв производственных цепочек и связей с предприятиями-смежниками в России, потерю рынков на Востоке, жесточайший экономический кризис и превращение в рынок труда и рынок сбыта, где главным продуктом экспорта являются сами украинцы, миллионы которых устремились на заработки в Европу из-за невозможности выжить на родине.
В упорстве, с которым западные партнеры отказывались от любых переговоров по условиям экономической интеграции Украины с ЕС, чувствуется не просто тупой догматизм, а злой умысел.
Украину сознательно толкнули на путь деградации и умирания, потому что сильная и растущая Украина неизбежно была бы ориентирована на Россию и ускорила бы процесс ее возрождения как великой державы.
«Майдан был вызван непосредственно отказом Януковича подписать договор об ассоциации с Европейским союзом. Этот договор вел к чрезвычайно быстрому разрыву множества экономических связей с Россией и должен был повлечь за собой потерю крупной части промышленности, доставшейся Украине от времен СССР, сконцентрированной в основном в восточной части страны. После этого начался майдан. Янукович был свергнут, а договор об ассоциации подписан. В Восточной Украине действительно начался коллапс крупной промышленности», — пишет в своей новой книге «Война на Украине. Трансформация Европы» белорусский политолог, директор Центра по проблемам европейской интеграции Юрий Шевцов. «Именно здесь находится ключ к пониманию качественно иного характера украинской трансформации, нежели трансформации других бывших советских республик и бывших социалистических государств».
Восток и юг Украины, пространство от Харькова до Одессы со времен Российской империи входили в «ядро» индустриального развития России. Распад СССР разделил экономически единый регион государственными границами, но и в такой ситуации восточно-украинская индустрия выжила и могла бы интенсивно развиваться благодаря новым интеграционным проектам на постсоветском пространстве.
Непреодолимым препятствием не было даже сближение Украины с Евросоюзом, потому что российское и украинское руководства выступали за единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока. «Интеграция интеграций» могла бы создать кумулятивный эффект и вызвать взрывной рост украинской экономики.
Однако такой же рост был гарантирован и России. Интеграция с Украиной возродила бы центр индустриального роста России, а кооперация с украинским ВПК позволяла ускоренными темпами завершить модернизацию российской армии. Такого развития событий не могли допустить борцы с «русской угрозой» на Западе, поэтому Киеву был выставлен ультиматум: либо с США и Европой против России, либо с Россией против США и Европы.
Фактически Украина, ее развитие, ее будущее были принесены в жертву стратегии «сдерживания» России.
Сама Украина западным игрокам была не нужна. Им нужно было «сдержать Россию», а Украина оказалась в геополитической игре пешкой, которой пожертвовали, чтобы поставить шах и мат королю.
К слову, победить Россию с помощью Украины не удалось: перевооружение российской армии продолжилось и без украинского ВПК. «Сдержать Россию не удалось», — заявил президент Путин, представляя новейшие виды ядерного оружия, которые делают Россию неуязвимой для военной агрессии.
Зато западным игрокам в геополитические игры удалось разрушить Украину. Так же ради борьбы с Россией они разрушат любую другую страну, которая поверит в их «европейский выбор».