В Болгарии городов много, наверняка во всех них любят шутить, но на весь мир известен только маленький город Габрово, который расположен в самом сердце страны. Его население меньше шестидесяти тысяч человек, но словосочетание «габровские анекдоты» знают практически все в стране. Чем же так знамениты габровцы? Чем их юмор такой особенный, что крошечный городок считается признанной юмористической столицей, что в нём ежегодно проходят соответствующие фестивали, а у туристов пользуется большой популярностью Дом-музей юмора и сатиры?

Парикмахер — габровцу: 

— Напудрить вас? 

— А пудра входит в стоимость бритья? 

— Да. 

— Тогда заверните пудру в бумажку, я отнесу ее жене.

Считается, что жители Габрова — самые скупые люди если не в мире, то в Европе точно. Так ли это на самом деле, каждый может проверить сам, посетив сей небезынтересный туристический объект и лично пообщавшись с местными жителями. А вот несколько ярких примеров габровских анекдотов мы представим на суд читателей.

Вот один из самых известных анекдотов, сразу погружающий нас в характерную атмосферу габровской ментальности:

К габровцам приехал гость. На завтрак мать хозяйки сварила ему яйцо. Маленький внук не сводил глаз с яйца. 

— Дяденька не буйвол, чтобы съесть целое яйцо. И тебе достанется!

В целом анекдоту как фольклорному жанру свойственны парадоксальность концовки, оксюморон, логическое противоречие.

В габровских анекдотах парадоксы как нельзя более заметны, но генеральная линия их величаво извивается вокруг одной, но вечной темы — человеческой скупости, граничащей с абсурдом.

И хотя тема эта на первый взгляд кажется и не слишком богатой, разнообразию габровских анекдотов нет предела. Многие из них уходят «в народ» далеко за пределами своей «родины», видоизменяются, обрастают деталями и другими действующими лицами…  

Жена жалуется мужу:  

— Дорогой, мое пальто совсем поизносилось! Посмотри, на нём не осталось ни единой пуговицы! 

— Дорогая, не переживай, мы завтра же пойдем и купим! 

— Что?! Пальто?! — восклицает не верящая своему счастью жена. 

— Нет. Пуговицы.

Но даже в таком виде, когда нет никаких опознавательных знаков, позволяющих определить «габровскость» анекдота, например характерных слов вроде наименований денежных единиц — стотинок и левов, некое легко узнаваемое зерно остается неистребимым. 

Получается, что человек за сотни километров от «столицы юмора» может рассказать анекдот, даже не зная о болгарском городке Габрово, не будучи знакомым с понятием габровского юмора, — и всё равно он расскажет именно габровский анекдот, даже если прозвучит тот как байка про жадных соседей рассказчика.

Как-то в габровскую семью пришли гости. Долго сидели, разговаривали; наконец, жена сказала мужу:  

— Предложи гостям что-нибудь прохладительное. 

— Конечно, сейчас! — с готовностью ответил муж и раскрыл окно.

Как уже можно было заметить, подавляющее большинство габровских анекдотов построено в форме диалогов. И это неспроста.

Такая форма изложения показывает нам открытый и общительный характер габровцев — героев этих историй. Несмотря на скупость, в остальном они милейшие люди, как будто убеждают нас все байки про габровцев. Любят гостей, всегда не прочь поболтать с друзьями и просто приятелями, не держат камня за пазухой, а свою, скажем так, национальную особенность не прячут, а считают нормой жизни.

Просто кто-то умеет играть на скрипке, кто-то двухметрового роста, а кто-то — габровец.

С иностранцем в Габрове случилась беда. Срочно понадобилась кровь для переливания. Нашли подходящего донора-габровца, но он требует деньги вперед. 

— Да не волнуйтесь, — говорят ему, — пострадавший очень богат и, безусловно, всё оплатит потом. 

— Нет, не оплатит, — возражает габровец, — потом у него кровь будет другая, моя.

Не одни габровцы, конечно, славятся такой феноменальной скупостью. В Великобритании, например, очень популярны анекдоты про шотландцев, по сути своей абсолютно идентичные вышеприведенным. Однако в отличие от добродушных габровцев прижимистые, но вспыльчивые шотландцы частенько обижаются на подобные шутки со стороны англичан.

Вот пример анекдота про бережливого шотландца:

Шотландец идет на футбольный матч, подошел к кассе и протянул пятьдесят центов. Кассир заметил: 

— Цена билета — один доллар. 

— Но я буду смотреть только на шотландскую команду.

А вот — про скупого габровца. Не правда ли, параллели налицо?

В гости к габровцу приехал его знакомый. Хозяин интересуется: 

— Я слышал, что ты выиграл автомобиль. Как это получилось?

— Да очень просто. Купил лотерейный билет и выиграл. 

— Ах, так билет ты всё-таки купил... — разочарованно говорит габровец.

Но есть и анекдоты, где эти два скупца — шотландец и габровец — встречаются на одной территории, и тут уже большой вопрос, кто из них победит в этом своеобразном единоборстве:

На почве юмора габровцы и шотландцы нашли общий язык и начали общаться.  Как-то шотландец и габровец отправились вместе на бесплатную лекцию. К концу лекции вдруг начался сбор средств на благотворительные цели. Тут шотландец потерял сознание... а габровец вынес его из зала.

Упомянутый Музей юмора и сатиры имеет в своей коллекции массу забавных карикатур, а на его входном билете нарисована кошка, чей хвост находится за линией перфорации, по которой билет отрывает кассир. 

Эта кошка «засветилась» не только на билетах: кроме того, она является неофициальным гербом города, символом фантастической жадности его жителей. Почему же именно бесхвостое домашнее животное стало городской эмблемой? Ведь породы кошек, лишенные хвоста, имеют отношение к, скажем, острову Мэн, а никак не к Болгарии.

Дело в том, что эта кошка — воплощение самой идеи габровского юмора, его квинтэссенции, так сказать. Потому что есть шуточное поверье, что габровцы отрубают своим кошкам хвосты, чтобы поскорее закрывать за ними входную дверь и не выпускать старательно накопленное тепло, таким образом экономя на дровах.

Встречаются два приятеля:  

— Ты слышал, как сильно подорожал бензин?  

— А тебе-то чего беспокоиться? Машины ведь у тебя нет.  

— Но у меня есть зажигалка!

Габровцы не так просты, как кажется. Благодаря своей рачительности, практической сметке и знаменитому чувству юмора они решают проблемы бытового характера совершенно нестандартными способами. Например, возможную в далеком будущем проблему перенаселения или — что случится куда скорее — переполнения веселыми экспонатами габровского Музея жители города намерены решать за счет территории небесного тела — астероида 2206.

Этот астероид был открыт аккурат в День смеха, 1 апреля 1976 года, и совершенно официально получил название «Габрова», о чём свидетельствует соответствующая бумага, выданная Институтом теоретической астрономии Академии наук СССР.

Копия этого исторического документа хранится в Музее юмора и сатиры и ждет своего звездного часа, когда неунывающие габровцы потянутся колонизировать пустующий астероид. Пешком, по всей видимости, при нынешних-то ценах на топливо! И ведь они это сделают, хотя бы в том случае, если, как они сами заявляют, люди на родной планете перестанут ценить хороший юмор.

Сын хвастается отцу: 

— Папа, я сегодня сэкономил двадцать стотинок! 

— Молодец, сынок! А как же тебе это удалось? 

— Я всю дорогу до школы бежал за автобусом! 

— Балда! Надо было бежать за такси, сэкономил бы больше!

Жадность, конечно, не самое приятное качество, а в отдельных религиозных традициях и вовсе приравнивается к главным человеческим грехам. 

Но, говорят, если человек смеется над собой и своим пороком, тот не имеет больше над ним власти. Потому что смеяться над другими может всякий, а над собой — только сильный и сознательный. 

Ведь не только жители других болгарских городов, а также всех прочих стран, знакомых с таким явлением, как габровский юмор, смеются над скупостью габровцев, но и сами габровцы, в отличие от тех же шотландцев, с удовольствием зубоскалят о самих себе. И пока смешливые габровцы считают своим девизом чудесную фразу «Мир выжил, потому что смеялся», мир действительно стоит незыблемо. Иногда истерически подхихикивая.

Габровку, родившую двойню, приятель просит показать фотографию малышей, она с гордостью показывает. 

— Но тут же один, — удивляется габровец. 

— А второй точно такой же, — успокаивает мать.