Историк: «Нельзя оправдать идущих ради независимости на службу к убийцам»

В этом году участились политические заявления, в соответствии с которыми заметны изменения оценки Второй мировой войны и, в частности, Великой Отечественной войны и ее результатов. В последнее время чаще всего такие высказывания раздаются из Восточной Европы. Портал RuBaltic.ru поговорил с главным редактором журнала «Историк» и кандидатом филологических наук Владимиром РУДАКОВЫМ о процессах пересмотра истории и возможных последствиях таких действий.

- Владимир Николаевич, на Западе все чаще пытаются пересмотреть историю Второй мировой войны. Российскую сторону в этом контексте обвиняют в передергивании и пропаганде своей точки зрения. На Ваш взгляд, переоценка действительно имеет место?

- Начну с общего наблюдения: история — это не просто набор фактов, это, прежде всего, способ осмысления прошлого. И поэтому она постоянно уточняется, что-то добавляется, появляются новые интерпретации и т.д. И всегда — особенно, если эта история имеет какое-то актуальное звучание — в эти новые интерпретации вторгаются современные политические веяния. Это относится не только к истории Великой Отечественной войны, но к любой другой актуальной истории. Это первое.

Во-вторых, сейчас тема Второй мировой войны приобретает особую актуальность не только потому, что в этом году отмечается 70-летие Победы. Все гораздо сложнее: мир находится в процессе трансформации, система, сложившаяся по итогам войны, претерпевает серьезные, порой драматические изменения.

Слом старой системы и формирование новой требует обоснования, легитимации, и поэтому у самых разных субъектов этой трансформации возникает потребность найти опору в истории.

Вторая мировая война фактически заложила фундамент современной международной политической системы, сформировала геополитическую карту мира, с которыми мы имеем дело последние 70 лет. И поэтому, коль скоро приходит в движение вся эта система, неизбежно происходит серьезнейшее переосмысление истории и итогов Второй мировой войны.

Одним из активных игроков перекройки того пространства, которое сформировалось по итогам Второй мировой войны, является Запад, а возглавляют процесс Соединенные Штаты, претендующие на роль единственной сверхдержавы, главной доминанты мировой политики. Им выгодно интерпретировать итоги Второй мировой войны таким образом, чтобы, отталкиваясь от них, заниматься перекройкой того, что есть сейчас. Вот почему Запад переписывает историю Второй мировой войны. И делает это явно не в нашу пользу. Например, одного из лидеров антигитлеровской коалиции Сталина ставит на одну доску с Гитлером. Мы же понимаем, зачем это делается — чтобы поставить на одну доску СССР и нацистскую Германию. Таким образом, нас из победителей записывают в число проигравших. Да не просто проигравших, а чуть ли не военных преступников. Понятно, что мы с такой лживой и политически ангажированной трактовкой не согласимся никогда.

- Краеугольным камнем истории государств Балтии является пакт Молотова-Риббентропа, который часто интерпретируется прибалтийскими политиками и учеными как отправная точка оккупации этих стран Советским Союзом. Как Вы оцениваете такую позицию?

- Напомню, во второй половине 30-х годов прошлого века Запад всячески пытался задобрить Гитлера. Закончилось это все позорным Мюнхенским сговором 1938 года (то, что Мюнхен был позором западных демократий, признали потом сами эти демократии). СССР все это время пытался создать своего рода «антигитлеровскую коалицию» — систему европейской коллективной безопасности. Но все его предложения остались без внимания. В этих обстоятельствах выбор у советского руководства был незавиден: либо на время договориться с Гитлером и оттянуть начало войны, либо стать жертвой его агрессии, оказаться один на один с мощным и опасным врагом.

В этом смысле пакт о ненападении стал закономерным финалом тех международных контактов, которые происходили в конце 30-х годов. Мне представляется однобоким и наивным взгляд на международные отношения как на сумму каких-то злых или добрых воль каких-то определенных персонажей. Если кто-то так считает, пусть почитает, например, «Войну и мир» Льва Толстова — классик посвящает целые главы тому, из чего складываются поступки политиков и что в действительности влияет на ход исторических событий. Что касается советской «оккупации» Прибалтики — я не думаю, что можно этот термин использовать. Хотя бы потому, что появление в Прибалтике Советской Армии — если мы говорим о предвоенном периоде до начала Второй мировой войны, было обусловлено легитимными решениями парламентов прибалтийских государств.

Можно по-разному относиться к тому, как формировались эти парламенты, под воздействием каких факторов они создавались, но эти решения есть.

И я бы говорил о том, что оккупация Прибалтийских государств осуществлялась как раз с 1941-го года, когда там оказались немецкие войска: вот это оккупация, безусловно — и юридически, и фактически.

Понятно, что сейчас в прибалтийских государствах мнения по поводу того, что происходило в 1939-1941 гг., разделились.

Те силы, которые сейчас пришли к власти в Прибалтике, во многом продолжают линию тех, кто не просто был против прихода туда советской власти, но и активно сотрудничал с оккупационными нацистскими властями. Иными словами, это — идейные (впрочем, иногда не только идейные, но и прямые) наследники коллаборационистов. Именно поэтому они ставят вопрос подобным образом: им важно преподнести дело так, что будто бы это Советский Союз оккупировал регион, а Германия несла туда освобождение. Это дает им возможность оправдать поведение своих предтечей в глазах нынешних поколений их сограждан. Хотя многие зверства коллаборационистов не могут быть оправданы ничем, и они это прекрасно понимают.

Ждать от этих людей иной трактовки истории наивно. Но вставать на их позицию — просто преступно. Хотя бы потому, что сотрудничество с теми, кто уничтожал людей в газовых камерах, осуждено Нюренбергским трибуналом. Кстати, жалко, что на Западе — в странах-участниках ЕС и НАТО — все чаще делают вид, что не помнят о решениях, принятых в Нюрнберге.

Хочу напомнить, что в послевоенный период практически во всех европейских странах все, кто участвовал в коллаборационизме, все, кто так или иначе сотрудничал с фашистами, подверглись остракизму либо юридическому, либо, как минимум, морально-этическому. Если не ошибаюсь, число привлеченных к ответственности за коллаборационизм в Европе превысило 1 млн 200 человек. Поэтому надо относиться к заявлениям современных прибалтийских политиков по поводу советской «оккупации» именно как к заявлению людей, во многом заинтересованных в реабилитации тех поступков, которые совершали либо идейные, либо их прямые предки.

- В прибалтийских странах уже 20 лет идет процесс героизации так называемых «лесных братьев» и военных подразделений, воевавших на стороне Германии. Не секрет, что в России к этому относятся очень негативно. Как Вы полагаете, возможно ли, что когда-нибудь прибалтийские историки и их российские коллеги сядут за один стол, беспристрастно изучат этот феномен и придут к какому-то общему мнению?

- Весь вопрос в том, что станет основой этого консенсуса, компромисса. Думаю, что для значительной части исследователей и вообще для значительной части общественного мнения — и в России, и в Прибалтике, и на Украине, и в Польше – примирение с фактами коллаборационизма и сотрудничества с нацизмом вряд ли возможно в принципе. То есть моральное осуждение все равно останется. Что касается «лесных братьев», мне кажется, здесь «точка невозврата» та же — сотрудничество с нацистами, потому что нацизм — это осужденное международным сообществом явление. Одно дело, если речь идет о национально-освободительной борьбе тех «лесных братьев», которые не были причастны к коллаборационизму. И совсем другое, если речь идет о тех, кто в годы войны в Прибалтике или на Украине, преследуя цели национально-освободительной борьбы, связывали свою судьбу с нацистами. Боюсь, правда, что второй случай был куда более распространенным… Компромисс по поводу оценок этих движений весьма затруднителен, тем более, что и сейчас идейные наследники этих «освободителей» не брезгуют ни антирусской, ни антисемитской риторикой.

Можно понять тех, кто считает, что их страна утратила независимость и готов за эту независимость сражаться. Но оправдывать тех, кто ради достижения этих целей шел на службу убийцам и палачам, ни сейчас, ни в отдаленной перспективе, надеюсь, не удастся.

- Вы являетесь главным редактором журнала «Историк». Освещается ли в нем прибалтийская история?

- У нас журнал больше просветительский, не строго научный. Поэтому мне бы, конечно, было интересно в рамках журнала посмотреть, как в обществе относятся к новым трактовках истории. Как общество, прибалтийское в том числе, реагирует на реабилитацию людей, сражавшихся с Красной Армией на стороне нацизма. И в Прибалтике, и на Украине общество не однородно, и то, что нам хотят преподнести как «новое видение», которое якобы разделяется всем обществом — это, конечно, блеф, явная спекуляция.

Память о войне сохраняется в семьях и русских, и украинцев, и литовцев, и латвийцев, и эстонцев. И я не думаю, что все они в восторге от того, что по их улицам шествуют легионеры СС, что на Украине на знамена выносятся имена Шухевича и Бандеры. Я убежден, что не только многие украинцы, но и многие жители прибалтийских государств не испытывают восторга по поводу героизации нацистов и их пособников.