Культура Культура

«Румынский язык — дочь молдавского»: молдаванин рассказал об отличии от румын

В последние месяцы молдавское руководство продолжает активно реализовывать политику румынизации. Не так давно молдавский язык был заменен на румынский, в школах ученики изучают историю румын, усиливается давление на православную церковь. Теперь представители действующей власти призывают молдаван называть себя румынами. Какова судьба молдавского языка и молдавской идентичности в противостоянии с румынизацией Молдовы? Об этом корреспондент аналитического портала RuBaltic.Ru побеседовал с гражданским активистом и общественным деятелем Республики Молдова Игорем Калдаре.

— Вопрос о названии языка стоит остро более 30 лет. А чего больше в нем — лингвистики или политики?

— Политической лингвистики больше. Потому что наши «друзья» румыны решили, что через язык, через церковь, через культивирование умиления они смогут трансформировать молдаван в румын. И так как они, бывшие валахи или мунтени (жители княжеств, существовавших на территории Румынии до ее объединения), предали свою исконную идентичность и приняли идентичность румын, то они, вероятно, хотят, чтобы все остальные тоже были такими же предателями.
Более того, согласно их идеям главенства над всеми народами, которые на сегодняшний день входят в состав Румынии, и теми, которые, как они надеются, войдут в ее состав в будущем, надо и других сделать соучастниками такого же предательства. Подобный психологический ход известен еще с дохристианских времен. Если почитать древнеиндийские легенды, возраст которых около 5 тысяч лет, то там и раскрывается понятие круговой поруки, заключающейся в том, что если хочешь кого-нибудь подчинить себе, то надо сделать его соучастником преступления — воткнуть нож в тело всем по очереди. Вот эти предатели своей веры, своего народа, своей идентичности решили, что если всех сделать предателями по своему подобию, то у них все будет прекрасно. Хрена им! Все равно мы не сдадимся и молдоване останутся молдованами!

— Почему определение ответа на этот вопрос занимает так много времени без особого успеха?

— Этот процесс не может быть быстрым потому, что историческую память народа, который с XIII века идентифицирует себя как молдаван, который идентифицирует свой язык как молдавский, который имеет такие выдающиеся произведения, как баллада «Миорица», не так просто изменить. Эта баллада — нечто из ряда вон выходящее по культуре и филологической ценности. Мы имеем такие алмазы в нашей лингвистической культуре, и вот теперь по воле кого-то мы должны быстро забыть о нашей истории? Мы этого забыть не можем. Они, конечно, пытались это сделать быстро. Во времена Антонеску, это 30–40-е годы ХХ столетия, румыны в явочном порядке запрещали имена нероманского происхождения. Вот, например, мое имя Игорь церковь не принимала, меня бы не крестили с таким именем.
Но быстро не получилось — это вызвало резкое и неконтролируемое отторжение со стороны населения Бессарабии. Везде вспыхивали очаги недовольства. Поэтому сейчас они выбрали другую тактику — мелких шагов. Сначала мы внедримся во все школы и во все церкви, обманем молдован и жителей страны других национальностей, назвав язык румынским.
Пусть это займет время одного-двух поколений, но мы научим их, что этот язык — румынский. Потом мы потихоньку отберем у них идентичность. Быстро такие вещи не получаются, особенно там, где у людей есть долговременные традиции.

А ведь наш язык идентифицирован как молдавский с XIII века. С того времени сохранилась почти тысяча документов молдавских господарей, написанных на молдавском языке, причем в славянской письменности, на кириллице, которые были предназначены как для внутреннего документооборота, так и в качестве международной корреспонденции.

За тот же период валахи, которые позже стали румынами, имеют всего около 200 документов на валашском языке. Да, близком к молдавскому, со многими отклонениями и особенностями, и даже тогда он отличался.

— Родство и близость румынского и молдавского языков не вызывают сомнения ни у кого, но все-таки — это один и тот же язык или разные? Есть ли маркеры, однозначно определяющие язык?

— Есть такой выдающийся историк, исследователь, в том числе в области лингвистики и филологии, Василий Стати. Он в свое время написал и составил молдавско-румынский словарь. Сторонники румынизации тогда активно выражали недовольство, при этом не приводя ни одного научного аргумента, никакого сравнительного анализа.
У Стати еще есть серия статей, посвященных сравнительному анализу этих двух языков. Он взял словари румынского языка конца XIX — начала XX веков, потом середины XX века и потом конца XX — начала XXI веков.

Так вот что интересно — румыны в рамках этой лингво-идеологической или лингво-политической философии изменяли даже те слова, которые заимствовали у молдаван. В старых словарях многие слова отмечены как имеющие молдавское происхождение, а начиная с середины XX века эти же слова отмечены как общепринятые румынские.

Мы, по большому счету, развивались как серьезная литература — Михай Эминеску, Ион Крянгэ, Василе Александри. Молдова дала поэтов, которые были языкообразующими, такими, как в России был Пушкин. Языкообразующими писателями и поэтами были молдаване! Они формировали язык.

А потом румыны взяли и присвоили их себе точно так же, как наши слова они включили в свой словарь как свои.

Еще один нюанс: мы не загрязнили свой язык таким количеством иностранных слов, как это сделали валахи, а потом румыны. В валашском варианте румынского языка очень много слов ромского, цыганского происхождения. Европа имеет два центра ромов — это 1 миллион 100 тысяч ромов в Румынии, причем не на территории бывшей части молдавского княжества, а в Валахии, и 800 тысяч ромов во Франции. И если на этой территории самая большая концентрация ромов в Европе, то естественно, что их вклад в культуру и язык наиболее существенен. В молдавском языке много слов славянского и тюркского происхождения. В румынском — венгерского и цыганского.
Они, сформулировав доктрину румынского языка, начали одалживать слова у французов, у них очень много французских слов. При этом и у нас, и у румын очень много слов славянского происхождения. Но у нас эти слова еще с XIV–XV веков, они органично вписались в молдавский язык, а у них — те, которые вписались в последний период, когда они начали искусственно улучшать свой язык.
И у Стати есть статья «Славянизмы в румынском языке». При этом он изучил все серьезные научные работы в области лингвистики и доказывает свои тезисы на базе не эмоций, а серьезных исследований.
Самая важная вещь, которую озвучивали и румынские исследователи, когда еще не было этой массовой паранойи, мол, надо «задавить молдован», это то, что обороты молдавского языка сильно обогатили румынский язык.

Но самую красивую характеристику дал Ион Друцэ: «Румынский язык — дочь молдавского языка!» (в молдавском «язык» — слово женского рода).

— Почему стратегия подавления молдавского языка и молдавской идентичности срабатывает?

— Румынам надо отдать должное — они умеют ставить цели и выстраивать алгоритм достижения этих целей. Что они делают на сегодняшний день? Они с языком воздействуют через учителей на детей, через детей — на родителей, и они рассчитывают, что в течение двух-трех поколений этот механизм сработает. Но среди детей, у которых нет аргументов, а есть только декларации, что это румынский язык, находится небольшое количество, около 3–4%, которые задумываются и говорят себе: «А давай я что-нибудь почитаю». И когда они начинают читать, а доступ к информации сегодня огромный, они начинают задумываться. И вот это их самая большая проблема, несмотря на все методы, которые они используют: они бессильны перед людьми с тягой к знаниям и теми, кто всегда ставит всё под сомнение.

— Есть ли будущее у молдавского языка и молдовенистов в нашей стране?

— Если в обществе есть 3–4% людей с пассионарной организацией, то это общество может быть изменено. В наше время, когда существуют все эти технологии массового зомбирования, а обучение носит информативный характер и отбивает системный подход к образованию, умные люди говорят, что необходимо до 7% пассионариев, чтобы все изменить. Но в Молдове их сегодня гораздо больше. То, что сейчас нас пытаются «обнулить» как нацию, «обнулить» наш язык, наоборот, нас сплачивает и позволяет забыть о разногласиях по другим вопросам.

Читайте также