Пример Святой Софии не помог: как в Польше избавлялись от православия

Восточнославянские народы объединяет общее цивилизационное пространство, сформированное веками совместного исторического проживания и развития. Православная вера — неотъемлемая часть культурного кода русских, белорусов и украинцев. И именно на религиозном фронте сегодня Запад развязывает настоящую войну — судьба УПЦ на Украине тому пример. Происходящее в наши дни во многом схоже с той борьбой, которую вели с наследием «русского мира» и православием сто лет назад.

В своем выступлении от 21 июля прошлого года Владимир Путин напомнил о важных в нынешней ситуации фактах из польской истории ХХ столетия: «В 20–30-е годы прошлого века в так называемых Восточных кресах Польши — а это территория Западной Украины, Западной Беларуси и части Литвы — проводились жесткая полонизация и ассимиляция местных жителей, шло подавление национальных культур, православия».

Преследование православной церкви в межвоенной Польше остается для российской общественности по большей части terra incognita. Ведь РПЦ переживала в этот же период свою, более страшную и кровавую Голгофу: репрессии против духовенства, разрушения храмов, активная атеистическая пропаганда. Однако в соседней стране тоже происходили достаточно трагичные для православия события.

Собор-шедевр

30 августа (12 сентября по новому стилю) 1894 года, в день церковной памяти Александра Невского, почитаемый всей Россией как подвижник протоиерей Иоанн Кронштадтский заложил в Варшаве первый камень величественного собора в честь этого святого князя. Пожертвовал священник и немалую сумму на его возведение — 135 тысяч рублей.

Необходимость возведения нового большого православного храма начала ощущаться в конце 1880-х годов, когда существовавший в Варшаве Троицкий кафедральный собор стал тесен для верующих.

Местом строительства была выбрана Саксонская площадь, которая стала называться Соборной. В конкурсе на постройку победил архитектор Леонтий Бенуа, предложивший проект пятикупольного здания в стиле древних храмов Владимиро-Суздальской Руси. Кресты решили установить четырехконечные, чтобы не вызывать негативных чувств у католического населения.

У храма было три престола: центральный в честь Александра Невского и боковые во имя просветителей славян — Кирилла и Мефодия и Николая Чудотворца. Главную икону собору подарил купец-меценат Савва Морозов. Стены украсили мозаики, выполненные по эскизам Рябушкина, Судковского, Бруни, Думитрашко в знаменитой мастерской мозаичиста Фролова в Санкт-Петербурге.

Руководителем отделки стал Виктор Васнецов. Мастер создал и главную мозаику собора площадью тысяча квадратных метров — «О Тебе радуется», изображавшую Богородицу с Младенцем. Также под руководством художника были созданы и другие композиции: «Евхаристия», «Спаситель в терновом венце», «Отечествие», «Сошествие во ад», «Ангелы» и прочие.

Украсили собор также 16 колонн из яшмы, подаренных императором Николаем II, в декоре использовались каррарский мрамор и финский гранит. Применялись и тогдашние технические новинки — центральное отопление и электрическое освещение.

Храм мог вместить до 2500 молящихся. В Москве были отлиты колокола, среди которых выделялся гигант весом в 25,6 тонны; его язык, весивший тонну, раскачивали пять звонарей. Привлекала внимание варшавян и гостей города и колокольня собора, похожая на московскую колокольню Ивана Великого и возвышавшаяся на 73 метра. На ее верху была сделана специальная смотровая площадка, с которой открывался вид на всю Варшаву и ее окрестности на расстояние до 30 верст.

В ноябре 1900 года основное здание было закончено, а отделку завершили в 1912-м. Всего постройка обошлась в 4,5 млн рублей — колоссальная сумма по тем временам. При освящении собора 20 мая 1912 года архиепископ Николай Варшавский сказал: «Создатели храма не имели и в мыслях своих ничего враждебного инославию (так в православном богословии называют христиан других конфессий), нас окружающему. Насилие и неправда не в природе православия. Здесь всегда будет возноситься молитва о мире всего мира, отсюда будут исходить слова любви, прощения и примирения, но не вражды, лукавства и любомщения».

Однако этим пожеланиям не суждено было сбыться.

«Окончится его действие сразу же с окончанием господствования России в Польше»

По легенде, эти слова сказал отец Иоанн Кронштадтский при закладке собора. Уже в августе 1915 года во время наступления немцев на Варшаву из него были вывезены иконы и колокола, большой колокол при этом для удобства разрезали на части. Вошедшие в город кайзеровские войска сделали в здании гарнизонный храм — там был установлен орган и попеременно проводились католические и протестантские службы.

С возрождением независимой Польши в 1918 году вопрос о дальнейшем существовании православного собора вызвал большие дискуссии.

Во время советско-польской войны среди поляков распространилось мнение, что купола храма Александра Невского воодушевляли красноармейцев наступать на Варшаву, а само здание воспринималось как символ российского господства. Вопрос о судьбе собора рассмотрел Сейм, принявший решение о его сносе. Против проголосовал только единственный русский депутат Николай Серебренников.

Но однозначную поддержку такое решение парламента у польской интеллигенции не вызывало. Так, известный архитектор Стефан Шиллер в интервью журналу «Иллюстрированный еженедельник» за 1 мая 1920 года говорил, что «это монументальное здание, где есть все виды произведений искусства высокой художественной ценности. Гигантские мозаики, внешние и внутренние, мраморные резные колонны, фрески настолько тесно связаны с этим зданием, что если лишить его всего этого, останется лишь бесполезный щебень».

Шиллер ратовал за проект перестройки здания под католический костел с одним куполом. Предлагалось сделать в соборе архив и музей «мученичества польского народа».

Член польского Сената, активный защитник прав белорусов Вячеслав Богданович говорил: «Достаточно пойти на Саксонскую площадь и посмотреть на оголенные купола наполовину разрушенного собора. Не говорите, господа, что он должен быть разрушен как памятник неволе. Я бы сказал, что пока стоит, он является наилучшим памятником для будущих поколений, поучающим их, как нужно уважать и беречь свою Родину; разобранный же, он будет памятником, позорным памятником нетерпимости и шовинизму!

Нельзя не обратить внимания на то, что в этом соборе есть выдающиеся художественные произведения, в которые вложено много духовных сил лучших сынов соседнего народа, и те, кто создавал эти произведения искусства, не думали ни о какой политике. Польский народ чувствует это, а также угрожающее значение такого поступка, и уже сочинил свою легенду относительно разрушения собора. Но наших политиканов это никак не трогает. А вот приезжают иностранцы — англичане, американцы — и с удивлением взирают на это, фотографируют и фотографии распространяют по всему миру — естественно, вместе с мнением о польской культуре и цивилизации».

Для защиты храма даже приводился пример Святой Софии в Константинополе, которая не была разрушена османами. Но собор все равно решили уничтожить.

Продолжение следует…