«Коза», елка, оливье: традиции отмечать Новый год уже не одна сотня лет

Новый год — один из самых любимых праздников у жителей бывшего СССР. На всем постсоветском пространстве люди общаются со своими родными и близкими, фотографируются на фоне празднично наряженных елей, пьют шампанское и едят оливье. Новый год — праздник с богатым прошлым, причем, с общим для всех восточнославянских народов. Возможно, он сможет напомнить тем, кто в данный момент откололся от братьев, что они на самом деле «единого деда внуки» с теми, кого сегодня считают чужими?

Традиция праздновать начало нового года уходит своими корнями в «седую» древность. Археологи утверждают, что такие торжества были даже у обитателей Древней Месопотамии. И о том, что жители античного Рима отмечали Новый год с размахом, можно говорить с полной уверенностью. С момента введения юлианского календаря на берегах Тибра 1 января желали друг другу удачи, угощали сладостями и делали подарки.

Что же касается России, то о том, как наши далекие предки отмечали Новый год в Средние века, мы знаем достаточно немного. Отсчет года в допетровские времена шел сначала с 1 марта, а затем — с 1 сентября. На Соборной площади Московского Кремля проходили торжественная церемония «О начатии нового лета» и церковная служба, в которой принимали участие первые лица государства.

Перенес начало года на 1 января и учредил в этот день большой светский праздник Петр I.

В 1699 году он подписал указ с незамысловатым названием «О праздновании Нового года». Царь велел всем, «друг друга поздравляя с новым годом и столетним веком, учинить сие: когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет, потом по знатным дворам, боярам, и окольничим, и думным, и ближним, и знатным людям, полатного, воинского и купецкого чина знаменитым людям, каждому на своем дворе, из небольших пушечек, буде у кого есть, и из нескольких мушкетов, или иного мелкого ружья, учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится, и по улицам большим, где пространство есть, генваря с 1 по 7 число, по ночам огни зажигать из дров, или хворосту, или соломы, а где мелкие дворы, собрався пять или шесть дворов, такой огонь класть».

Знатным людям Петр Алексеевич поручил украшать свои дома и дворы хвойными деревцами или ветвями.

Эта идея, по словам историков, многих смутила. Царь позаимствовал ее в Европе, где ель считалась символом жизни, но у славян хвоя использовалась в погребальных церемониях. Возможно, именно по этой причине после смерти императора о хвойных атрибутах праздника позабыли, и вернулись они в русские дома только в XIX веке — судя по всему, в результате «импорта» европейской рождественской традиции.

В современной публицистике можно найти утверждения, что уже при Елизавете Петровне Новый год стал преимущественно придворно-дворянским праздником, а народ его отмечал не особо активно.

Утверждение странное. Ведь вечером перед Новым годом в восточнославянских землях праздновали день христианской святой Мелании Младшей. В Малороссии, Белоруссии и южных регионах России его называли Щедрым вечером или Маланьей, на Севере — Васильевым вечером, а в Поволжье и в центральных областях — Овсенем.

Праздничные ритуалы имели некоторые региональные особенности, но в целом отличались большим сходством. В этот вечер накрывали богатый стол, состоявший из скоромных блюд. Неумеренность объясняется поверьем, будто обилие еды в первый день нового года обеспечивает прибыток в хозяйстве на весь будущий год. Зачастую центральным блюдом был поросенок.

По дворам ходили и щедровали ряженые. В Малороссии, Белоруссии и части регионов Великороссии существовал обычай «водить козу», символизировавшую плодородие и богатство. Атрибутами «козы» были вывернутых кожух, деревянная голова с рогами, борода из соломы.

На Меланку в крестьянском хозяйстве совершались обряды «хозяйственной магии»: молодых лошадей и волов впервые запрягали, чтобы приучать их к работе. А еще в этот вечер происходили «свадебные» гадания.

Сам Новый год совпадал с Васильевым днем. Утром каждый член семьи старался принести из колодца студеной воды и умыться. Считалось, что это дарит бодрость на весь год. После службы в церкви снова накрывали богатый стол. Всех Василиев поздравляли с именинами.

Понятно, что «водили козу», «щедровали» и жарили поросят в первую очередь обитатели сельской местности. Но, с другой стороны, даже в конце XIX столетия они составляли более 80% обитателей империи.

Горожане сосредотачивались на праздновании Рождества. И именно в городах в XIX веке возродилась традициях наряжать елку. Правда, доступна она была только состоятельным слоям населения.

Примерно в это же время стали понемногу зарождаться образы привычных нам Деда Мороза и Снегурочки. Сегодня от адептов фолк-хистори можно услышать, что Дед Мороз — это якобы древнеславянское языческое божество. Но никаких подтверждений этим разговорам нет.

«Морозко» фигурировал в фольклоре, но не как «личность», а как олицетворение зимней студеной стихии. Как отдельный персонаж он появляется в сказках Владимира Одоевского и Александра Афанасьева, но с Новым годом на этом этапе еще не связан.

Только к началу ХХ века складывается известный нам всем праздничный образ новогоднего деда.

История Снегурочки — похожая. Девочка, сделанная из снега, присутствовала в славянском фольклоре, но в традиционных праздничных обрядах никак не участвовала. В 1873 году Александр Островский под влиянием сказок Афанасьева написал пьесу «Снегурочка». Сначала она оказалась не слишком популярна, но все изменилось после того, как Николай Римский-Корсаков поставил по ее мотивам оперу, имевшую колоссальный успех. Девочки начали наряжаться в костюмы Снегурочки. На праздники дети ставили сценки из пьесы Островского или из оперы Римского-Корсакова.

В 1920-е годы во время антирелигиозной кампании в СССР Новый год и Рождество были «поставлены на паузу». Жесткой критике подвергались Дед Мороз и елка. Однако в 1935 году состоялась беседа Иосифа Сталина с членом президиума ЦИК Павлом Постышевым, во время которой было принято решение устраивать для детей по всей стране новогодние праздники. Сталин поручил продвинуть эту идею в прессе, и вскоре в «Правде» появилась статья, в которой нападки на новогодние традиции назвали «левым загибом».

Так Новый год вновь вернули стране.

Для детей и молодежи новогодние елки стали проводить в Колонном зале Дома союзов. В послевоенное время их перенесли сначала в Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца, а затем — в Кремлевский Дворец съездов. На них отбирали лучших школьников и студентов.

Советский Новый год очень быстро понравился и взрослым. Праздновали его по всей стране. Быстро возникли новые традиции: салат оливье, мандарины, шампанское, заветные желания под бой курантов. Новый год стал важным семейным праздником, во время которого в полночь за накрытым столом собирались родные и близкие.

В 1970-е годы возникла традиция ежегодных телевизионных новогодних обращений руководителей государства. Еще раньше на Новый год стали транслировать музыкально-развлекательную передачу «Голубой огонек».

После развала СССР в большинстве бывших советских республик новогодние обычаи сохранились.

Вместе с Москвой и Минском Новый год по старым добрым традициям отмечают жители Киева и Таллина, Кишинева и Риги…

Новый год — это лучшее время, чтобы вспомнить о том, что связывало нас всех в одной большой стране, о братстве и общих свершениях. Как бы заманчиво ни звучали предложения со стороны чужаков, дома, с родными всегда лучше.