Диктатура Сметоны стала реакцией на признание СССР прав на Вильнюс и Клайпеду за Литвой

В каждой прибалтийской республике в межвоенный период был свой диктаторский режим. В Литве неконституционный захват власти произошел намного раньше, чем в Латвии, Эстонии и многих других европейских странах. Причем спусковым крючком для разгрома парламентской демократии и установления авторитарного правления Антанаса Сметоны стал договор между левым правительством Литовской Республики и СССР, в котором Кремль признавал Вильнюс столицей Литвы и подтверждал особые права литовцев на Клайпеду.

Была такая партия — Союз литовских националистов (СЛН). Эта партия — дитя политической любви двух сил: Партии национального прогресса и Союза литовских фермеров. Для прибалтийского контекста это типичная ситуация — слияние националистически настроенной городской буржуазии и крепких фермерских середнячков.

Поводов для роста крайне правых настроений в Литве было много, и самый главный из них — желание вернуть себе Вильну, город, который после многочисленных интриг с участием стран Антанты вошел в состав Польши. Между тем Вильна уже успела побывать столицей Литвы, правда, короткое время — с 27 февраля по 19 апреля 1919 года.

Правда, это была не совсем Литва, а Литбел — Литовско-Белорусская Советская Социалистическая Республика, о которой в современной балтийской историографии говорят или плохо, или ничего.

После были военная кампания Юзефа Пилсудского, мятеж Желиговского и присоединение Вильны к Польше. Обидно? Конечно, обидно. Мало кто из литовских националистов не высказывал вслух претензии на спорные территории.

Примечательно, что в массовом сознании многих жителей современной Литвы господствует общественно-политическая концепция «четырех столиц». Первая — это Кярнаве, называемая средневековой столицей древних литовцев. Вторая — Троки, Тракай, военно-политическая столица Великого княжества Литовского эпохи Витовта. Третья, естественно, — Каунас, который считается «временной межвоенной столицей». Четвертая — Вильнюс.

Итак, повестка дня определена. Борьба за земли до победного конца. Отсюда и предпосылки для военного путча.

Почему-то он многими именуется бескровным, хотя это не так.

Одним из лидеров СЛН был журналист Антанас Сметона, еще во времена Российской империи активно сотрудничавший с журналом «Колокол», но не с герценовским, а со своим, литовским. Журнал закрылся, журналисты оказались без работы, а потом грянули война и революция.

Сметона предпринял неудачную попытку испытать себя в политике. Была создана партия «Союз национального прогресса», членов которой в обиходе называли «прогрессистами». Однако первое же их участие во всеобщих выборах в Учредительное собрание Литвы в апреле 1920 года закончилось ничем. Партия Сметоны набрала только 4 288 голосов (0,6%) и после такого фиаско вскоре прекратила свое существование.

Наконец, в августе 1924 года был создан СЛН, который выступил с амбициозными претензиями на власть. Однако поддержка СЛН среди населения также была крайне незначительной. Антанас Сметона и его соратники не имели ни малейшего шанса набрать достаточно голосов, чтобы оказывать влияние на законодательную власть.

Результаты выборов, прошедших в мае 1926 года, показали, что большинство избирателей доверяют левым политическим силам. СЛН, возглавляемый Сметоной, получил только три места из восьмидесяти шести. Правящую коалицию сформировали левые партии — Литовский крестьянский народный союз и Литовская социал-демократическая партия.

Однако личный рейтинг узнаваемости у Сметоны был довольно высоким. И это развязало ему руки.

Левые силы принялись реализовывать программу защиты социально угнетенных слоев населения. Первым делом новая коалиция отменила военное положение, режим которого продолжал действовать в Каунасе. Демократические свободы были восстановлены. Политическим заключенным, в основном коммунистам, была предоставлена широкая амнистия.

Многие из освобожденных заключенных воспользовались послаблениями, чтобы организовать акции протеста. В одной из них, в Каунасе, приняли участие около 400 человек. Она была жестко разогнана полицейскими силами. Но протестное движение левых продолжилось. Это спровоцировало рост критики со стороны националистов, которые утверждали, что правительство Миколаса Слежявичуса неспособно справиться с «угрозой коммунизма».

Однако главная заслуга левоцентристской коалиции была достигнута на внешнеполитическом поприще. Миколса Слежявичус и Казис Гринюс вступили в переговоры с советской стороной на предмет заключения договора о ненападении. Он был подписан 28 сентября 1926 года при активной поддержке большой части литовского народа.

Именно в этом договоре Советский Союз твердо и безоговорочно признал Вильно и Виленский край частью Литвы. Также СССР в лице наркома иностранных дел Георгия Чичерина признал Клайпедский край зоной интересов Литвы.

Это было сродни символическому признанию геополитического суверенитета Литвы.

Этот советско-литовский договор, несмотря на его очевидную пролитовскость, не понравился ни одному из внешних игроков. Первым делом соглашение било по интересам Польши. Англия и Франция тоже отнеслись к нему весьма скептически, поскольку в конфликте за Вильну оказывали поддержку Польше. Против была и Германия, которая не скрывала своих реваншистских устремлений по поводу Клайпеды.

Убежденными противниками советско-литовского пакта стали также официальные Рига и Таллин. Представители Латвии и Эстонии выразили озабоченность по поводу того, что соглашение с Советами противоречит идее создания альянса под названием «Балтийская Антанта», к которому все три республики стремились прийти.

Одними из первых, кто выразил неприятие договора с Советским Союзом и ростом левых настроений, были военные сановники Литвы. Армейские офицеры почувствовали, что теряют свои политические позиции.

Однако было понятно, что эти радикальные силы прийти к власти демократическим путем не могли. Потому и была сделана ставка на неудачливого, но целеустремленного политика Антанаса Сметону.

Началась подготовка общественного мнения. Уже в ноябре в Каунасе и других городах Литвы прошли шествия, митинги и манифестации активистов студенческих корпораций под лозунгом «Нет большевизации», хотя о большевизации не могло быть и речи. Коммунисты ведь находились на нелегальном положении.

Одна из акций протеста — митинг 5 ноября — была жестко разогнана властями. Это и стало формальным поводом для запланированного переворота. С момента заключения соглашения между Литвой и СССР происходила поэтапная консолидация группировок будущих путчистов. Среди офицеров-заговорщиков самым ярким и видным деятелем был Павел Плехович (Повилас Плехавичус). Выпускник престижной гимназии в Москве, ветеран Кавказского фронта Первой мировой войны, он вернулся в Литву после 1918 года. При подготовке переворота этот человек проявил незаурядные организаторские качества.

К заговору примкнули также и Литовские христианские демократы, которые активно выступали против договора от 28 сентября.

Переворот был намечен на декабрь 1926 года.

Своеобразный подарок народу Литвы к зимним праздникам готовился втайне. Впрочем, национально ориентированные СМИ помимо ожесточенной критики коммунистической идеологии давно делали упор на неэффективность парламентской модели, акцентируя внимание читателей на порочности самой демократической системы управления страной. В сознание людей медленно внедрялась мысль о «крепком хозяйственнике». Поэтому события 17 декабря для многих не стали сюрпризом.

Сразу после переворота начались аресты — следствие любого незаконного захвата власти. Одним из первых был арестован лидер левоцентристов Миколас Слежявичус, заключивший договор с СССР. Примечательно, что еще в начале 1920-х годов ему последовало предложение от литовских армейских руководителей увеличить свои полномочия, но тот его решительно отверг. Президента Казиса Гринюса поместили под домашний арест.

Вскоре были арестованы и руководители Компартии Литвы. Всего было заключено в тюрьму более 350 членов Коммунистической партии. Также произошла показательная расправа над литовскими профсоюзами. Тюремному заключению подверглись шестьдесят профсоюзных деятелей.

Фактически путчистское руководство Литвы реализовало программу разгона профсоюзов за семь-восемь лет до схожих событий в Германии после победы НСДАП.

Далее состоялся судебный процесс над авторитетными лидерами Компартии. Шестеро из них — Каролис Пожела, Юозас Грейфенбергерис, Раполас Чарнас, Казис Гедрис, Файвушас Абрамавичюс и Пиюс Гловацкас — были приговорены к смертной казни. Правда, двум последним смертный приговор заменили на пожизненное заключение. Еще ряд коммунистов был осужден на длительные сроки тюремного заключения. Предполагалось, что эти показательные процессы должны сломить дух активистов левого движения, но массовое недовольство авторитарным режимом не утихало, хотя коммунистические силы вынуждены были уйти в подполье.

Жестокое подавление забастовок и левых протестов, угнетение прав и свобод, рост безработицы и бедности среди широких масс населения стали основными чертами авторитарного режима Антанаса Сметоны, который поначалу делил свою власть с соратником Аугустинасом Вольдемарасом, но в 1929 году тот был отстранен от власти.

Однако советско-литовский договор от 28 сентября 1926 года сохранял силу и продлевался еще дважды.

В сентябре 1939 года, когда гитлеровская Германия напала на Польшу, Советский Союз 18 числа освободил Вильно и 10 октября безоговорочно передал его в состав Литвы, сохраняя верность этому договору.