Прибалтика сражалась за Россию: Отечественная война 1812 года в западных землях

Отечественная война 1812 года прошла в том числе по Прибалтике, оставив на ней кровавый и разрушительный след. Вторжение Наполеона стало трагедией литовцев, латышей и эстонцев. Были среди героев «войны двенадцатого года» и прибалты. Крестьяне Курляндии, Лифляндии и Эстляндии боролись с французским оккупационным режимом, охотно шли в партизаны, помогали российской армии и получали от Российской империи государственные награды за воинские заслуги.

Собственно, подготовка к войне с Россией началась в Тильзите — на самой границе с современной Литвой. Сейчас это город Советск Калининградской области. Невыгодный России Тильзитский мир 1807 года стал дипломатическим прологом к военному столкновению Франции и России в 1812-м.

Чтобы подготовиться к обороне своих земель, Россия укрепляла пограничные области. Сначала были проведены работы по реконструкции Двинской крепости, бывшей важным опорным пунктом в западном крае. Губернские власти Лифляндии озаботились улучшением городских укреплений Риги. В Вильне, находившейся в опасной близости от государственных рубежей, на регулярной основе проводились смотры, парады и военные учения. Под Ригой были устроены крупные склады с провизией.

Так что Прибалтика существенно повысила боеготовность перед угрозой скорого военного вторжения.

Большую часть подготовительных работ пришлось выполнить и латышским крестьянам. В недавно присоединенной Курляндии, ставшей буфером России на западе, было реквизировано 25 тысяч конных повозок. Помещичьим хозяйствам предписывалось сдавать большое количество муки, мяса и хлеба для нужд армии.

В подавляющем большинстве латышские крестьяне восприняли слухи о грядущем нападении «французского кезаря» с негодованием. Тогда основным источником информации для балтийских землепашцев было «сарафанное радио».

Сказался и положительный образ русского царя в массовом сознании латышей, ожидавших свободы от непосильной крепостной зависимости и повальной эксплуатации со стороны остзейских дворян.

12 июля 1812 года «двунадесятиязыкая» армия противника форсировала Березину. Началась война. Основные силы наполеоновского войска двинулись на Москву. Часть армии через Литву, Курляндию, Лифляндию двинулась на столицу, Санкт-Петербург.

Одним из наиболее видных военачальников, действовавших на этом направлении, был маршал Шарль Николя Удино. Он наступал на Двинск, но штурм был отбит. Позже Удино потерпел масштабное поражение от русских войск под командованием Петра Витгенштейна под Клястицами и надолго выбыл из борьбы.

Через Прибалтийский край наступал 10-й прусско-французский корпус под командованием Этьена-Жака-Жозефа Макдональда, который добился лишь ситуативных успехов в Курляндии. Все время войны Макдональд бесперспективно простоял под Ригой, ожидая приказов Наполеона, который увяз под Москвой.

Путь к Риге лежал через маленькую крепость Бовск (Бауск) в междуречье Мемеле и Мусы. Подразделения захватчиков, нацеленные на взятие Бауска, состояли далеко не из этнических французов. Это были снаряженные для русской кампании баварцы и вестфальцы, командование которыми принял барон Шарль Гранжана. Пруссаков в Курляндию привел генерал Юлиус Граверт, возглавивший 27-й корпус.

Также с энтузиазмом стремились воевать против России реваншистски настроенные поляки, которым Наполеон подарил фантом государственности и без особого труда настроил на войну с Москвой.

18 июля, на шестой день вторжения, Бауск был захвачен передовыми подразделениями Граверта. В качестве временного штаба неприятельские войска использовали Руэнтальский замок, имение князя Платона Зубова. Эти живописные курляндские владения своему последнему фавориту были подарены государыней Екатериной после присоединения Курляндии. Наполеоновские войска причинили Руэнталю (ныне — дворец Рундале, значимая туристическая достопримечательность Латвии) колоссальный урон, уничтожив уникальные штофные обои, дорогие предметы мебели и варварски расправившись с бесценной библиотекой, которой братья Зубовы особенно дорожили.

Российская армия попыталась остановить продвижение захватчиков под городком Экау (Иецава). И здесь успех сопутствовал Граверту, который бросил в бой отборные вестфальские части, а затем, введя в заблуждение русского генерала Федора Левиза, совершил изящный обходной маневр. Потом уже силы генерала Фридриха Клейста разбили защитников. Русская армия эвакуировалась с левого берега Двины и сосредоточила силы на обороне Риги. Генерал-губернатор Магнус Густав Эссен в непростых тактических условиях принял решение о поджоге Митавского предместья в Задвинье, чтобы осложнить наступление противника.

И здесь добровольные защитники Риги выступили на историческую авансцену.

Члены латышского братства трепальщиков пеньки во главе с Мартыном Славой пришли на помощь страже городских укреплений. В малочисленном тогда русском гарнизоне не хватало людей для обслуживания пушек. Трепальщики пришли ему на помощь и не оставили свой боевой пост даже тогда, когда увидели, как горит их имущество.

Такая самоотверженность была отмечена на самом высоком императорском уровне. Командование российской армией отметило латышское ремесленное братство особой почетной грамотой.

Это был первый случай в истории латышского народа, когда его представители получили официальную государственную награду за воинские заслуги.

Помимо трепальщиков пеньки братство перевозчиков оказывало безвозмездную помощь русской армии, переправляя через Даугаву различные военные грузы. При этом в Курляндии положение латышских крестьян было очень сложным. Кто-то, полагая, что в западноевропейских странах отсутствует крепостное право, мог рассчитывать, что Наполеон принесет им свободу, однако реальность оказалась далека от иллюзий. Прусские войска сразу же после захвата Курляндии приступили к масштабной вырубке леса, а также сносили крестьянские постройки, которые пускали на дрова. Генерал Юлиус Граверт издал прокламацию, в которой угрожал латышам жестокими репрессиями за неповиновение помещикам, часть которых была готова сотрудничать с Наполеоном. Крестьян заставили отрабатывать воинские повинности — при этом барщина никуда не делась.

Те несколько месяцев, что в Курляндии хозяйничали прусско-французские захватчики, положение крестьянства было невыносимым. Земли крестьян оказались полностью разорены. Неприятель наделил себя правом конфисковать у местных жителей корм для скота и охотно его использовал.

Пруссаки, вестфальцы, французы, поляки беззастенчиво грабили латышей.

Особенно участились реквизиции с наступлением осенних и зимних холодов. Захватчики забирали у крестьян тулупы, сапоги, рукавицы. К тому же латыши прекрасно знали о сношениях своих помещиков и прусского военного командования по вопросам перехода Курляндии в состав империи Наполеона.

При этом курляндские крестьяне-латыши активно помогали своим лифляндским соотечественникам. Они устраивали дозоры, оперативно донося русским о перемещениях захватчиков.

Жившие под Ригой латыши сообщали русской армии о любых попытках противника переправиться через реку. Они же указывали русским солдатам позиции для более удобного нападения на отряды французов и пруссаков.

С горячими прокламациями против Наполеона выступил правозащитник и публицист Гарлиб Меркель. Своими публикациями он, достаточно известный в Европе человек, призывал ее народы подняться на защиту своей свободы и свергнуть власть Наполеона и его наместников. За его голову французское военное командование назначило вознаграждение.

Меркель жил в усадьбе Рамавас, что недалеко от деревни Кеккау (Кекава). Корпус Макдональда продвинулся как раз до усадьбы Меркеля, и над публицистом нависла угроза расправы. По счастливой случайности Меркелю удалось укрыться от захватчиков.

Многие латыши пошли в партизаны. Еще в 1806 году император Александр рассчитывал сформировать из крестьян Прибалтийского края вооруженные отряды ополчения. Этому воспротивились помещики, не желавшие, чтобы их крепостные получили оружие.

Вопреки противодействию остзейских землевладельцев в 1812 году был сформирован Лифляндский казачий полк, состоявший из двух тысяч латышских крестьян. Так в Российской империи были заложены традиции латышского национального казачества, о чем современные историки Латвии почему-то очень редко вспоминают.

Забыт ими и подвиг латышских партизан в Тирельских болотах, где ими был уничтожен целый вражеский эскадрон. Мало кто из современных латышей вспомнит и имя Мартына (Мартиньша) Славы, чьи люди не дрогнули и не оставили вверенные им пушки даже для спасения своих домов, пострадавших в пожаре.

В 1813 году немецкие помещики добились того, что казачий полк латышей был расформирован. Его участников отправили обратно в поместья, где их снова приравняли к бесплатной рабочей силе. Однако лишь на несколько лет.

В благодарность за активную патриотическую позицию, проявленную крестьянским населением Эстляндии, Лифляндии и Курляндии, император Александр Первый провел крестьянскую реформу и освободил латышей и эстонцев от тяжелой крепостной зависимости, наделив их личной свободой.

Это был прорывной шаг для всей России. Благодаря этому крестьяне смогли получить в свое распоряжение пусть маленький, но собственный земельный участок, а также свободно и беспрепятственно отправиться в Ригу для официального трудоустройства.

К тому же новый генерал-губернатор Филипп Осипович Паулуччи, внесший колоссальный вклад в разработку проекта освобождения прибалтийских крестьян, весьма благосклонно относился к латышам и эстонцам. Именно он разрешил объявлять указы и постановления в Риге и Ревеле на латышском и эстонском языках.

Так, в составе Российской империи впервые в истории были учтены языковые права латышей и эстонцев.

Но об этом латвийские историки говорят мало и с неохотой. Чаще всего от них можно услышать странные суждения о том, что русский царь вынужден был дать свободу латышским крестьянам «благодаря Наполеону». Что они под этим подразумевают, непонятно, учитывая, что захватчики Курляндии никакой свободы для ее крестьян не принесли, а, наоборот, установили для латышей жестокий оккупационный режим.

У современных латышских историков и политиков память короткая, а у их предков — длинная. Известна латышская дайна (народная песня), посвященная периоду Отечественной войны. Ее содержание говорит само за себя. Приведем ее по-латышски и в переводе:

Spranču ķeizars lielījās
Krievu zemē pupas sēt;
Vēl ir krievu ķeizarām
Simtiem lastu svina ložu,
Simtiem zemes arāju

Хвастался французский царь,
что бобами Русь засеет;
Есть у русского царя
тысячи свинцовых пуль,
тысячи и пахарей.