«Илья Муромец» против «цепеллинов»: как в Латвии рождалась российская военная авиация

К началу Первой мировой войны аналитикам Генеральных штабов стран Антанты и Тройственного союза стало понятно, что для победы в будущей схватке необходимо военное присутствие в воздухе. Поэтому великие европейские державы спешно создавали у себя военную авиацию. В Российской империи авиастроение развивалось в Прибалтийском крае — на территории будущей Латвии. В годы Первой мировой Прибалтика превратилась в арену столкновения военной авиации России и кайзеровской Германии.

Российские военные ведомства сделали акцент на развитии технологий производства бомбардировщиков. Одной из самых передовых была мастерская авиационного отдела Русско-балтийского вагонного завода. Она начала действовать в 1912 году. В нее пригласили молодого и перспективного конструктора Игоря Ивановича Сикорского.

В 1913 году ему суждено будет создать первый отечественный четырехмоторный самолет «Русский витязь».

А еще через год под его управлением будет сооружен уникальный многомоторный бомбардировщик «Илья Муромец».

Несколько слов об «Илье Муромце» (С-22). Он является первым в мире пассажирским самолетом — это уже историческое достижение. Игорь Сикорский, имея в виду «Илью Муромца», упорно отстаивал идею использования средств тяжелой авиации в борьбе с потенциальным противником.

Первая машина под руководством Сикорского была закончена к октябрю 1913 года, а к началу военных действий (лето 1914 года) было построено уже четыре бомбардировщика.

В условиях, когда германская авиация активно эксплуатировала жесткие дирижабли для ведения военной разведки и проведения массированных обстрелов, российское имперское командование указом от 10 декабря 1914 года создало эскадру бомбардировщиков «Илья Муромец».

Единственным испытателем поначалу был сам Игорь Сикорский — остальных летчиков следовало срочно обучить пилотированию этого бомбардировщика. 

При этом немцы тоже не стояли на месте. Главными противниками русских С-22 во время Первой мировой войны стали нидерландские «фоккеры», производство которых началось в 1912 году. Их активно закупало кайзеровское оборонное ведомство с целью массового применения в воздухе в первую очередь против России, которая в соответствии с германской военной доктриной рассматривалась как основной противник в потенциальном конфликте. 

Как известно, ожесточенные боевые действия между русской и германской армиями развернулись на территории Прибалтики. Немцы стремительно продвигались по Курляндии, захватив ее на второй год войны. После стабилизации линии фронта по левому берегу Даугавы немецкое военное командование отдало приказ о строительстве военного аэродрома в Вайнодене (Вайнеде) (в шестидесяти километрах от Либавы). Она примыкала к железнодорожной артерии Либава — Ромны, что позволяло кайзеровцам контролировать стратегически значимую транспортную инфраструктуру. 

В мае 1916 года были завершены работы первого этапа строительства авиабазы противника. Здесь были построены ангары для «цеппелинов» по последнему слову техники.

Вот жесткие дирижабли, которые размещались на базе в Вайнодене: LZ 58 (либо LZ 88 или L 25); LZ 68 (или LZ 98); LZ 75 (или LZ 37); LZ 84 или LZ 38; SL 14. Это была внушительная военная сила, которая доставляла русской стороне серьезные неудобства. Несмотря на медлительность «цеппелинов», они были вовсе не так уязвимы, поскольку легко маскировались в облаках и, сбрасывая многочисленные бомбы на объекты военной и гражданской инфраструктуры, причиняли большой урон, быстро появляясь и быстро исчезая.

Российское военное ведомство, стремясь обеспечить паритет на балтийском направлении, организовало строительство военной базы для бомбардировщиков «Илья Муромец» в Лифляндии, в окрестностях курортного города Зегевольд (Сигулда).

Этот аэродром по праву можно считать первой боевой авиабазой России, где размещались военные бомбардировщики.

На начало 1916 года на зегевольдском аэродроме дислоцировались десять самолетов, испытанных в боях. Большой урон причинила аэродрому зимняя непогода с ураганным ветром, который серьезно повредил русские бомбардировщики. Они не могли осуществлять полеты и отчаянно нуждались в ремонте.

В результате в январе-феврале 1916 года только одна машина оказалась способна вылетать. Это был корабль II, который под управлением Панкратьева сбросил 90 пудов бомб на противника. Правда, к концу января в Зегевольд прибыли четыре боевых корабля. Они смогли приступить к боевому дежурству в марте 1916 года (пилоты — лейтенант Лавров, поручик Шаров и поручик Констенчик). 

Однако русскую эскадру продолжили преследовать неудачи. 3 апреля 1916 года, пожалуй, можно считать черным днем в истории аэродрома в Зегевольде. Тогда вышли из строя пять из семи воздушных кораблей.

Рано утром, в 6.30, на одном из самолетов перед вылетом взорвался баллон со сжатым воздухом. Погиб пилот ефрейтор Краюшкин. Чуть позже военная авиабаза оказалась в фокусе внимания вражеских «фоккеров», осуществивших массированную бомбардировку зегевальдского аэродрома.

Германские аэропланы за полчаса (с 9.30 до 10.00) сбросили на военный объект 14 бомб. В продолжение дня прилетали и другие воздушные аппараты противника, не жалевшие снарядов для аэродрома. Впрочем, русский экипаж в сложнейших погодных, технических и психологических условиях проявил стойкость и сплоченность.

И тогда пилоты оказались готовы к подвигам. Одна из самых героических страниц истории авиабазы в Зегевольде была открыта 13 апреля. Один из оставшихся бомбардировщиков С-22 совершил боевой вылет против позиций противника у станции Даудзевас (местечко в Курляндии недалеко от Ной-Митау, Яунелгавы). В путь отправился экипаж «Ильи Муромца X», управляемый поручиком Авениром Марковичем Костенчиком, уроженцем Гродно. Бомбардировщик во время полета находился под непрерывным обстрелом артиллерии противника. Был ранен в руку офицер Шнеур, бросавший бомбы на вражеские позиции.

Дальше проблемы усугубились. Во время второго захода рядом с самолетом разорвались три шрапнели, в результате Костенчик получил тяжелое ранение навылет в грудь. «Илья Муромец» потерял скорость и начал падать. Поручик Виктор Федорович Янковиус взял управление на себя, выровнял самолет на высоте 1 500 метров и удержал его от падения.

Особую роль в этом славном эпизоде сыграл француз Марсель Пля. Уроженец Французской Полинезии, он служил в русской эскадре мотористом-пулеметчиком. Находясь в составе экипажа, Марсель Пля прямо в полете вылез на крыло, привязался ремнем к его стойке и долго оставался там, ремонтируя поврежденные двигатели на ходу.

Случай беспрецедентный в авиационной практике — несмотря на 70 пробоин, «Илья Муромец» совершил успешную посадку, и весь его экипаж был удостоен воинских наград и повышен в звании.

Посадивший самолет Янковиус получил Георгиевское оружие. Поручик Костенчик удостоился ордена Святого Георгия IV степени. Марсель Пля, усилиями которого самолет был спасен, получил орден Святого Георгия III степени.

Впоследствии полинезиец на русской службе принял участие еще в одном воздушном сражении против германцев (ноябрь 1916 года) и по итогам своего боевого опыта дал Игорю Сикорскому практические советы по усовершенствованию модели бомбардировщика.

Русский императорский аэродром в Зегевольде действовал еще летом-осенью 1916 года. Оттуда регулярно совершались боевые вылеты. Бомбардировщики II отряда, взлетавшие с авиабазы в Зегевольде, участвовали в ожесточенных воздушных сражениях с противником над акваторией Рижского залива, над рекой Аа (Лиелупе), в окрестностях города Туккума (Тукумс).

Однако со временем аэродром был реорганизован. В конце сентября командованием было принято решение перевести эскадру в Винницу в основном из-за погодного фактора. Сильные шквалистые дожди превращали взлетную полосу и территорию вокруг авиабазы в непроходимое болото. Вскоре аэродром в Зегевольде прекратил свое существование, оставшись в памяти знатоков истории края.

В это же время немецкие «цеппелины» жестко и методично выполняли свою работу. Так, дирижабль LZ 58 во время боевого вылета бомбардировал российскую базу для гидропланов у острова Руно (Роню, Рухну). 7 сентября 1917 года в ходе Рижской операции дирижабль LZ 75 осуществил бомбардировку железнодорожной линии Рига — Псков в окрестностях Валмиеры и Валки. Также с помощью «цеппелинов» кайзеровцы совершили нападение на Моонзундский архипелаг. Этот же дирижабль LZ 75 провел бомбардировку мыса Церель 24 сентября 1917 года. 1 октября «цеппелин» бомбардировал Салисмюнде (Салацгриву), а 16 октября нанес бомбовые удары по порту Пернау (Пярну). 

Неоднократно «цеппелины» угрожали и самой Риге, вызывая страх и панику среди горожан.

О полетах «цеппелинов» над Ригой писали очевидцы, например, известный публицист Борис Шалфеев: «В начале 1916 года Ригу впервые посетил "цеппелин", к слову сказать, сильно перепугавший рижан. С него был сброшен ряд мощных бомб на район железнодорожных мостов. Понятно, для обстрела "цеппелина" вблизи артиллерии не оказалось, и тот, стоя на большой высоте, выполнив свою задачу, спокойно и величественно уплыл».

В дальнейшем кайзеровские дирижабли еще несколько раз наведывались в пределы Риги, заставляя людей судорожно искать убежища. Ключевыми целями таких «цеппелинов», конечно же, были объекты транспортной инфраструктуры. 

Вскоре в историю войны вмешалась политика. В сентябре 1917 года кайзеровские войска взяли Ригу и впоследствии захватили большую часть Прибалтийских губерний. Потом Октябрьская революция, Брестский мир и триумф Временного правительства Ульманиса 18 ноября 1918 года под защитой оставшегося в Латвии немецкого военного контингента.

По итогам Версальского договора вся армейская инфраструктура бывшей Германской империи в Прибалтике стала собственностью послевоенной Латвии. В том числе и авиабаза в Вайнодене, которая оказалась невостребованной.

Ангары для «цеппелинов» на авиабазе в Вайнодене, составлявшей гордость кайзеровской военной инженерии, были демонтированы. Их элементы были куплены Ригой в 1924 году и в дальнейшем использовались для строительства торговых павильонов Центрального рынка.