От немецких баронов до латышских националистов: с кем боролись за свои школы русские Латвии

Русские Латвии планируют новые акции в защиту сохранения в стране среднего образования для национальных меньшинств на родном языке. История борьбы за русские школы в Латвии насчитывает столетия. В XIX веке общеобразовательные учреждения отстаивали от доминировавших в Прибалтике остзейских немцев. Тогда создаваемые русскими школы давали возможность выбиться в люди угнетенным латышам. Сейчас закрытия русских школ добиваются потомки этих латышей — строители «латышской Латвии».

Стремительный рост учебных заведений в Прибалтийском крае во второй половине XIX века привел к уникальному для того времени результату: в 1879 году в Лифляндской губернии 77,7% населения были грамотными (не считая детей девятилетнего возраста), а в Курляндской таковых насчитывалось 70,9%. В свою очередь, по всей России в конце 1870-х годов образованными могли себя назвать только 27% жителей. Тенденции к увеличению грамотных людей в других российских губерниях не наблюдалось вплоть до начала Первой мировой войны. Эта статистика является красноречивым свидетельством гуманистической политики властей России по отношению к Прибалтийскому краю.

В начале XX века наиболее распространенным типом школы в Лифляндии и Курляндии была волостная (70% от всех учебных заведений). Она давала прекрасное образование, в том числе универсальные знания по математике, естественным наукам, русскому языку, Закону Божьему.

Во второй половине 1880-х годов в Прибалтике начали создавать особые министерские школы, которые получали весомую финансовую поддержку со стороны Министерства народного просвещения. Они были укомплектованы более подготовленными учительскими кадрами и оснащены лучше, чем простые волостные. Учиться в таком заведении было престижно и почетно, и одаренные латышские дети практически не испытывали проблем с поступлением в такое учебное заведение.

Помимо волостных и министерских существовали и церковно-приходские школы, а также школы при различных благотворительных сообществах, которые курировали богатые купеческие организации или мануфактурные предприятия. Такие образовательные учреждения возникали преимущественно в городах.

До конца 1880-х годов обучение в большинстве из них велось на немецком языке, а потом — на русском (с высоким содержанием родного, чаще всего латышского языка в образовательном процессе).

Чрезвычайно важным этапом просветительской эволюции в Прибалтике было создание земледельческих училищ и мореходных школ нового типа. Первая такая морская школа была открыта с соизволения царских властей в 1864 году в Гайнаше (сегодня Айнажи, приморский городок на севере Латвии) по решению Кришьяна Валдемара. Ее директором стал опытный капитан Кристиан Далс.

Уникальной особенностью учебного заведения было то, что обучение в нём являлось совершенно бесплатным и велось на латышском и эстонском языках, и только с 1880-х годов — на русском.

Благодаря активной деятельности директоров и высочайшему уровню навигационного образования в нее поступали многие латышские юноши. С 1880-х годов по начало XX века ежегодно морскую школу заканчивали 25–30 капитанов, в том числе и капитанов дальнего плавания, поступавших на работу в имперский флот. Всего в ней с момента основания до 1898 года получили образование 2 261 человек, и школа набирала учеников до Первой мировой войны.

Наконец, большой объем работы был проделан учительскими семинариями, которые готовили высококвалифицированные кадры для волостных и мызных школ. Например, еще с 1840-х годов в Ирлаве была основана одна из лучших учительских семинарий. До 1900 года ее закончили 853 воспитанника. Доподлинно известно, что из них как минимум более семисот впоследствии работали в латышских школах.

Основателем Ирлавской семинарии стал лютеранский пастор Иоганн Вольтер по разрешению семьи помещиков Мантейфелей, которые намеревались подготовить лояльных учителей для проведения пронемецкой политики в подведомственных школах. Однако благодаря просветительским реформам имперского министерства помещики и пасторы постепенно утратили контроль над семинариями такого типа.

Среди учебных предметов в Ирлавской семинарии были русский, латышский, немецкий языки, педагогика, счет, геометрия, всеобщая история, отечественная история, всеобщая и отечественная география, природоведение, физика, музыка, пение, рисование, черчение, гимнастика и садоводство.

Ее выпускники стали видными общественными и культурными активистами и организаторами первых латышских Праздников песен.

Из них стоит отметить Яниса Бетиньша, который курировал проведение Праздника песни в Курляндской губернии в 1870 году и Первый всеобщий праздник песни в Риге в 1873 году.

Однако немецкие помещики, проявлявшие недовольство политикой перевода школ на русский язык, в 1900 году приняли единоличное решении о закрытии Ирлавской учительской семинарии вопреки высочайшему уровню образования и выдающимся преподавательским кадрам, которые в ней работали. Впрочем, процесс становления образованной нации нельзя было прекратить прямыми запретами.

Решение о закрытии семинарии спровоцировало рост протестных настроений среди латышей, и уже через пять лет усадьбы остзейских помещиков запылали во время Социал-демократической революции.

Важную роль в росте и укреплении национально-культурного самосознания латышских крестьян сыграли проводившиеся с 1860-х годов учительские собрания края, которые именовались «конференциями». На них яркими ораторами — педагогами, просветителями, общественными активистами — высказывались тезисы о праве латышей на собственную культуру, на достойное просвещение, на интеграцию в Российскую империю в противовес немецкому господству. Первая такая всеобщая учительская конференция состоялась в Риге в 1873 году (она собрала 200 участников), а вторая — в 1874 году.

В те годы при активной поддержке российских министров в Прибалтийском крае сформировались латышские образовательные традиции, укрепилась национальная просветительская школа, а главное — существенно вырос уровень грамотности и образованности латышского населения прибалтийских губерний.

Осознание ущемления своих прав и неприятие социальной несправедливости присущи лишь образованным людям. В Прибалтике их удельный вес — благодаря правительственным реформам, стартовавшим в 1860-е годы — был чрезвычайно велик. Как следствие, у подавляющего большинства латышских стрелков была за плечами волостная школа и набор универсальных знаний. И эти просветительские традиции исправно передавались из поколения в поколение.