Если был ад на земле, то он находился в концентрационных лагерях на территории Прибалтики. За колючей проволокой происходило то, что сегодня сложно себе представить. Нацистские палачи при содействии местных пособников издевались над приговоренными к смерти. Сегодня многие специалисты в Прибалтике называют трудовыми действовавшие в Эстонии, Латвии и Литве в период немецкой оккупации концлагеря. Но эта сухая маркировка совершенно не отражает сути происходившего: если ты попадал в такой лагерь, шансы выбраться из него были ничтожны. Палачи преследовали конкретную цель — уничтожать всех сюда входящих.
Трудовой лагерь Клоога, Эстония
«Трудовой» концентрационный лагерь Клоога, располагавшийся на территории Эстонии, не уступал по жестокости к заключенным таким концлагерям, как Бухенвальд, Дахау, Аушвиц-Биркенау. Тем не менее об этом лагере не принято вспоминать в Эстонии, про него не снимают фильмы западные режиссеры.
Лагерь был открыт в сентябре 1943 года. Перед этим был вырублен сосновый бор, из-за которого это место раньше называлось «Клоога сад-город». Так «сад-город» превратился в «лагерь смерти». На воротах лагеря висела табличка с надписью, продублированной на трех языках — русском, эстонском и немецком: «Стой! Буду стрелять». Охранники, состоявшие в основном из местных коллаборационистов, выполняли это предупреждение без предубеждений.
В лагере не содержалось большое число заключенных: чуть более 2300 евреев, русских, поляков, эстонцев, литовцев. Но испытания на их долю выпали нечеловеческие.
Отсутствие достойного питания вкупе с непосильным трудом вызывало высокую смертность среди заключенных. Рабочий день начинался в 6 утра и заканчивался в 10 вечера. Обращение с заключенными было грубым, за малейший проступок избивали до полусмерти или расстреливали.
Акт о зверствах нацистов и их эстонских пособников в отношении заключенных концлагеря Клоога, 29 сентября 1944 года:
«Ежедневно в лагере производились публичные порки заключенных на специально оборудованном для этого станке. В зависимости от "провинности" были установлены следующие наказания: порка — 25, 50 или 75 ударов, при этом наказуемый должен был вслух считать количество ударов. Били специальной плеткой со стальным стержнем. Если заключенный сбивался, то все начиналось с начала. Если терял сознание, его с помощью воды приводили в чувство и начинали снова…
Палачи и садисты — эсэсовцы и тодовцы — за свои злодеяния продвигались по службе. Так, эсэсовец ШВАРЦЕ, распорядитель трудовых работ в управлении концлагерей по Эстонии, быстро продвинулся от унтершарфюрера до обершарфюрера после того, как забил насмерть подростка…
Санитар лагеря унтерштурмфюрер ГЕНТ топором зарубил 23 престарелых заключенных…»
Этот акт был составлен на основе допросов тех, кто сумел выжить в этом аду. Освобожденные рассказали прибывшим в Клоогу членам комиссии и иностранным репортерам обо всех ужасах, происходивших в лагере. Например, о том, что деторождение было строго запрещено. В тех случаях, когда это происходило, детей бросали в топку кочегарки. Так «сверхлюди» решали вопрос с численностью неарийских народов.
«В феврале 1944 года в лагере родились двое детей. Оба ребенка были живыми брошены в топку кочегарки и сожжены. Я сам лично видел факт сожжения детей. В мае 1944 года в лагере родился третий ребенок. Его сразу же задушил унтершарфюрер Бра», — рассказал свидетель этого кошмара Ратнер.
По мере продвижения Красной Армии по территории Прибалтики в Клоогу для массового уничтожения со всей Эстонии свозили советских военнопленных и заключенных из других лагерей и тюрем. 19 сентября 1944 года начались массовые казни. Заключенных укладывали на бревна и расстреливали, затем на убитых вновь клали бревна и повторяли чудовищную экзекуцию, после чего обливали бензином и поджигали. Узников было так много, что часть из них была расстреляна прямо в бараках, которые сразу же сожгли.
Свидетельские показания Лиизы Берчин, 30 сентября 1944 года:
«На чердаке нам было слышно, как немец, занимавший пост блокфюрера, вызывал людей поодиночке в помещение блока, приговаривая: «Входи, входи, не бойся, ты ведь мужчина». Выстрелы из блока доносились очень слабо, и это вначале нас удивило, и лишь потом мы поняли, что он звал людей в блок, где их убивали».
Советские войска вошли в Клоогу, когда еще не потухли костры, при помощи которых нацисты пытались скрыть следы своих преступлений. Некоторым заключенным, воспользовавшимся неразберихой из-за спешки нацистов, удалось выжить, спрятавшись в лагерных бараках.
Всего за один день, 19 сентября 1944 года, в лагере Клоога было уничтожено до 3 тысяч человек, из которых 1500 — евреи, 800 — русские военнопленные, 700 — политзаключенные-эстонцы.
Саласпилсский концлагерь (концлагерь «Куртенгоф»), Латвия
Саласпилсский концлагерь печально известен тем, что за его колючей проволокой, помимо взрослых, заключались дети, у которых брали кровь, шедшую на нужды раненых солдат германской армии. Из-за ужасных условий содержания, а также преступлений со стороны персонала лагеря и охранников многие малолетние узники, привезенные, как правило, из Беларуси, Латгалии, Псковской, Новгородской и Ленинградской областей, погибали.
Саласпилсский концлагерь начал выполнять свою кровавую миссию уже в конце 1941 года. Первоначально в нем размещались привезенные из Германии евреи. С течением времени в лагерь стали попадать местные евреи, советские военнопленные, латвийские, литовские и эстонские участники антинацистского сопротивления.
После серии карательных антипартизанских операций в конце 1942 — начале 1943 года, развернутых на новгородчине и в Беларуси, в Саласпилсский концлагерь начали привозить женщин и детей.
В августе 1944 года в связи с приближением линии фронта оставшиеся в живых заключенные были вывезены в концлагерь Штуттгоф, а бараки лагеря сожжены.
Современная политическая элита Латвии, именуя этот лагерь воспитательно-трудовым, пытается скрыть масштаб происходивших в Саласпилсе преступлений. Проправительственные латвийские историки заявляют, что советская пропаганда мифологизировала историю Саласпилсского концлагеря, который на самом деле являлся «расширенной полицейской тюрьмой» или «лагерем трудового воспитания».
Так вот, «воспитание» в лагере, согласно свидетельским показаниям, происходило следующим образом.
Протокол допроса обвиняемой Велты Юльевны Веске: «В основном смертность среди детей была вызвана не отсутствием медикаментов, а умышленным проведением соответствующих мероприятий. Моча вводилась в кишку больных детей обыкновенным шприцем через брюшную полость путем прокалывания. Кроме того, тяжелобольных детей отравляли специальным ядом в жидком виде, названия которого я не знаю. Перед смертью ребенок стонал, метался в судорогах и в бессознательном состоянии умирал…
Я знаю, что одного мальчика лет 10 расстреляли за то, что у него на одной руке не хватало одной-двух фаланг пальцев. Все такие дети были русской национальности, вывезенными из России и Латгалии. С латышскими детьми так не поступали. Кроме того, подлежали истреблению и расстреливались дети с незначительными дефектами, если они были некрасивы внешне или просто не нравились немцам».
Воспоминания заключенного Яниса Кринитиса: «Уборщицы, работавшие в детском бараке, с отчаянием рассказывали, что невозможно больше выдержать. Дети живут впроголодь в нетопленом холодном помещении и беспрерывно плачут. Похлебка из гнилой капусты, плохой хлеб и мороженый картофель вызвали среди них массовые заболевания».
Воспоминания малолетней узницы Валерии Квициния: «Наш самый маленький, Виля, заболел, поднялась температура. Его поместили в лагерный изолятор. Мама ходила туда кормить его грудью. Однажды она принесла его с собой и тихонько сказала папе, что ее предупредил заключенный, русский врач, что здесь у детей берут кровь и что у их сына тоже брали. Наш Виля выглядел как крошечный старичок: шея не могла держать головку. Она качалась, как надломанный цветок».
Вследствие «трудотерапии» в лагере, согласно советским данным, погибло около 100 тысяч человек, в том числе 7 тысяч малолетних узников. Но сведущие латвийские историки считают, что все это россказни кремлевской пропаганды, ведь, по их мнению, погибло чуть более 3 тысяч человек. Вот такая она — параллельная память.
Концлагерь «Каунас», Литва
Каунасское гетто, согласно приказу рейхсминистра внутренних дел Германии Гиммлера, в июне 1943 года было преобразовано в концлагерь «Каунас». Здесь начались массовые убийства евреев, продолжавшееся более года. Из-за большой численности заключенных, содержащихся в концлагере «Каунас», часть еврейского населения для уничтожения была вывезена в лагеря Эстонии и Германии.
Узница концлагеря Тамара Лазерсон-Ростовская, 30 ноября 1943 года: «Подъезжает грузовик за грузовиком. Евреи садятся, втаскивают вещи, оглядывают в последний раз гетто, и грузовик трогается. Тогда начинают махать шапками, носовыми платками, что у кого есть. На глазах выступают слезы, у некоторых прорываются рыдания, и это все... Так люди уезжают из жизни и, как овечки, все еще с надеждой, въезжают в ворота смерти...»
В марте 1944 года началась акция, направленная на уничтожение всех малолетних узников и стариков, находившихся в концлагере.
Узник концлагеря Захарий Грузин: «По рассказам солагерников, которые находились там во время акции, детей выманивали на улицу музыкой и грузили в грузовики, а тех детишек, которые спрятались, вытаскивали из-под нар собаками или прокалывали штыками. Матерей, которые не отдавали своих детей, избивали до полусмерти и забрасывали в машины вместе с детьми».
Узница концлагеря Тамара Лазерсон-Ростовская, 27 марта 1944 года: «1500 малых детей и старых людей вывезены на форты… Погибло молодое поколение — дети до 12 лет, погибли старики, погибнем и мы. Но матери, матери, матери! Кошки царапаются, кусаются, но котят не отдают. Курица своим телом прикрывает цыплят и защищает их. А еврейская мать должна отдать своего ребенка и видеть, как его бросают, словно щенка, в грузовик. Но были и героические матери, которые собственными руками душили своих детей, которые настаивали, чтобы сперва убили их и только потом забрали детей. Вечная слава этим матерям!.. Муж нес на руках до грузовика стариков — родителей-инвалидов, жена несла малюток. Жутко!..»
Перед самой ликвидацией Каунасского концлагеря в гетто спрятались около 1,5 тысячи евреев. Для их уничтожения использовалась специальная команда нацистов, которая обыскивала дома, а после забрасывала их гранатами и поджигала.
Из полутора тысяч человек эту акцию пережили лишь 90. Согласно «сухим» статистическим данным, из всего еврейского населения Каунаса, составлявшего до войны 37 тысяч, остались в живых лишь 8%.
Часть из них — евреи, которые убежали к советским партизанам еще до того, как Каунасское гетто стало концлагерем.
***
Посещая музеи Эстонии, Латвии и Литвы, вы не найдете сведений об этих лагерях, о тех мучениях, что пережили их узники. Зато там много информации об «ужасах» советской оккупации: не нацисты творили зло, а Советы.