В Москве 14 ноября завершился VIII Международный кинофестиваль «Русское зарубежье», по итогам которого была особо отмечена картина «Высокая ставка» режиссера Виктора Лисаковича. Виктор Петрович Лисакович, мэтр отечественной документалистики, начинал свой творческий путь на Рижской киностудии. Портал RuBaltic.Ru поговорил с режиссером о прошлом и настоящем документального кино в Латвии и в России:
- Виктор Петрович, что из себя представляет латвийское документальное кино сегодня? Сильно ли отличается обстановка от тех лет, когда Вы работали на Рижской киностудии?
- На Рижской киностудии я начинал: окончил школу, пришел на студию, предварительно съездив во ВГИК и не поступив. Тогда мне не было и семнадцати лет. Если бы поступил в тот год, я учился бы с Шукшиным и Тарковским, это был курс Михаила Ромма. Но Михаил Ильич Ромм сказал: «Молодой человек, поезжайте домой, поработайте, может, эта блажь выйдет у вас из головы». И я оказался на Рижской киностудии, работал помощником оператора. Это определило дальнейшую мою судьбу. То, что я оказался будто внутри самой жизни, на долгие годы осталось в памяти. И когда я столкнулся с игровым кино, я томился без соприкосновения с этой жизнью: так сильно меня затянула хроника.
Тогда, по сути, картин документальных не делали – разве что о спорте снимали. Вот именно 1959 г., 1960-е гг. – это был расцвет, настоящий расцвет документального кино в Латвии. В 1959 г., после армии, я поступил во ВГИК и остался в Москве, но всех этих людей, кто стоял у истоков Рижской киностудии, я знаю – со всеми дружил, часто приезжал. Это была очень хорошая школа, которая развивалась уже без меня, а я уже с коллегами делал свое дело в Москве.
В рамках всего Советского Союза это была одна из самых серьезных школ – рижская школа документального кино. Школа, которая оставила массу замечательных картин.
Тогда же начинал Герц Франк, который недавно ушел из жизни. Он пришел ко мне фотокорреспондентом – он был старше, но уже проработал в фотожурналистике, я его хорошо знал.
Что касается сегодняшнего дня, то конечно, сейчас все распотрошили - студии нет. Есть какие-то небольшие студии: знаю это, потому что моя бывшая студентка недавних лет Лайла Пакалниня работает в Латвии и присылает время от времени картины. Их показывают где-то на фестивалях. Положение в Латвии такое же, как и везде с документальным кино – выхода толком нет, но огонек какой-то теплится.
- Что отличало рижскую школу документального кино?
- Шарм рижской школы в том, что те, кто ее представлял, очень серьезно к этому отнеслись. Они одни из первых поставили задачу сделать из документального кино произведение искусства, приблизиться к человеку, к событиям, связанным с человеком. Они отошли от всякого официоза, что в Москве было непросто: в Москве была официальная студия, и стиль официального разговора был буквально неистребим, а рижане пошли другим путем - отбросили всю официальную часть и приблизились к человеку. Это очень поэтическая школа! Они создали много поэтических, лирических картин, вели разговор языком поэтики, лирики, отложив все официальные линии.
- Представляя свою картину на фестивале, Вы назвали современное положение документального кино «трагичным». Это характерно для конкретной страны или это проблема мирового масштаба?
- Эта проблема во всем мире не решена. Неигровое кино снимают, снимают много и снимают хорошо. Но это не имеет коммерческого успеха, никакого – оно делается для того, чтобы сердцем, душой воспринимать, денег за это не возьмешь никаких, а у нас такое время, когда всё построено на «взять», «заплатить». В этом – трагедия. Средств очень мало, чтобы делать картину. Те деньги, которые дает государство, небольшие, но это еще надо выиграть грант, надо доказать, что это необходимо. А всё вокруг дорого, дорога хроника - чтобы получить эти кадры, нужно достаточно много вложить. Почему нет коммерческого успеха?
К сожалению, сейчас вокруг засилье американского кино. Мы не очень много можем увидеть наше хорошее игровое кино в залах, а американское – сколько угодно.
Есть картины, которые с удовольствием бы прокатывались, но целенаправленного проката документального кино нет ни в одном кинотеатре. Были раньше, сейчас – ни одного. Телевидение тоже не резиновое.
- Есть какие-то меры, которые могут изменить сложившуюся ситуацию?
- Чего только ни придумывали, ничего не получается. Работают только государственные программы. Но даже государственные программы не могут влезть в программу кинотеатров, потому что большинство из них - частная собственность. Я очень надеюсь, что найдутся такие молодые ребята – именно молодые, потому что сил много надо на это положить – которые создадут какую-то сеть просвещения через документальное кино. Все попытки, которые делает Минкультуры через фестивали – это далеко не всё, что необходимо. Если взять Екатеринбург, где проходит открытый фестиваль документального кино «Россия», – там действительно приучен зритель. Это особый зритель, он приходит с утра в Дом кино и смотрит до вечера, сменяя один другого, и свободных мест порой нет. Но для этого потребовались десятилетия медленного воспитания, понимания того, что из этого можно извлечь какой-то свой интерес, расширить свои познания, получить наслаждение от художественного произведения.
- Вы прекрасно говорите по-латышски. Часто приходится разговаривать?
- Очень редко - не с кем. Но язык знаю и помню с детства. Из Риги я уехал в 1956-м году и потом только ненадолго приезжал, пока были живы родители. А язык, как я его выучил, так он при мне и остался. Если бы было с кем поддерживать язык, я бы быстро заговорил «на отлично».
Меня и латвийские режиссеры не очень-то воспринимали за русского, Янис Стрейч все время говорил, когда я приезжал: «Vecīt, vecīt, ir jāaizbrauca atpakaļ!» («Старик, старик, надо возвращаться обратно!») – я был «за своего».
- Обратно не собираетесь?
- Ну, для этого надо получить гражданство (смеясь): я же родился в 1937-м году, кто знает, может, и дадут.
Справка RuBaltic.Ru:
Виктор Лисакович - режиссер и сценарист документального кино, руководитель мастерской, профессор, долгие годы возглавляет кафедру неигрового кино ВГИК, лауреат государственной премии СССР, обладатель множества наград в области неигрового кино. С 1954 по 1957 гг. работал на Рижской киностудии, работал в таких картинах, как «Весенние заморозки» (Павел Арманд, Леонид Лейманис), «Причины и следствия» и «Сын рыбака» (Варис Круминьш) и др. На VIII Международном кинофестивале «Русское зарубежье» представлял картину «Высокая ставка», посвященную событиям Первой мировой войны.
Рижская киностудия - латвийская киностудия игровых и документальных фильмов, в 1970-80-е годы снимавшая от 10 до 15 фильмов. В распоряжении киностудии находились хорошо оборудованные съёмочные павильоны, остающиеся до сегодняшнего дня самыми большими в Северной Европе. С конца восьмидесятых годов кинопроизводство практически прекратилось: студия зарабатывает деньги за счёт сданных в аренду помещений, проката инвентаря, услуг специалистов. С 2014 г. Рижская киностудия предоставляет полный спектр услуг продакшн-сервиса.
Фестиваль «Русское зарубежье» - первый и единственный кинофорум, посвященный теме русской эмиграции. Проводится ежегодно в Москве, с 7 по 14 ноября, в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына, предлагая зрителю лучшие игровые и документальные киноработы, рассказывающие о русском мире за рубежом.