Как Пилсудский помог большевикам победить в Гражданской войне?

Закулисные интриги польского лидера Юзефа Пилсудского стали причиной провала политики Антанты по уничтожению большевистской России, а также приговором белогвардейскому движению.

Приход к власти в Польше в 1918 г. Пилсудского во главе польского корпуса, сражавшегося в Первую мировую войну на стороне Германии против царской России, предопределил экспансию Варшавы на восток. Став главой государства, Пилсудский так озвучил своё заветное желание: 

«Моя мечта – дойти до Москвы и на Кремлёвской стене написать: “Говорить по-русски запрещается”».

Для реализации экспансионистских планов польскому руководителю не хватало хорошо вооружённой армии, а также западного финансирования. Для решения этого вопроса в 1919 г. в Париже на заседании Верховного совета Антанты Пилсудский вынес вопрос о походе на Москву, который был отклонён ввиду того, что Европа и Америка уже сделали ставку на признанных преемников сверженного большевиками Временного правительства в лице генералов А. Колчака и А. Деникина. Вместе с тем Антанта согласилась вооружить Польшу в качестве «барьера против большевистской России и противовеса Германии». Причём, по замечанию британского премьера Л. Джорджа, это делалось «не для наступления на Россию, а для защиты от будущих непредвиденных обстоятельств». Свой формальный запрет британец обосновал отсутствием у Пилсудского серьёзного боевого опыта против Красной армии: «Он не отдаёт себе отчёт в том, что этот поход представляет смертельную опасность для самой Польши». В итоге Польша получила от Франции около 1500 орудий, 2800 пулеметов, 400 тыс. винтовок, 700 самолетов, 200 броневиков, 800 грузовиков, 3 млн комплектов обмундирования (численность самой польской армии к этому времени выросла до 700 тыс. человек). Таким образом, Варшава получила современную, дееспособную и хорошо вооружённую армию. По сути, формальное предупреждение союзников не идти на восток стало для Польши карт-бланшем в отношении русских. Теперь перед Польшей стоял только один вопрос: с кем из русских – белогвардейцами или большевиками – быстрее удастся договориться о возврате утраченных в конце XVIII в. территорий, поделённых между Россией и Пруссией.

Получив огневую мощь и уверовав в свою имперскую миссию по возрождению былого величия, Пилсудский начал за спиной Антанты вести двойную игру. Официальная союзная линия заключалась в поддержке адмирала Колчака и генерала Деникина, которые, ко всему прочему, полностью поддержали независимость Польши. Как позже писал в своих мемуарах командующий Вооружёнными силами Юга России генерал Деникин, кстати наполовину поляк по матери, в своих «Очерках русской смуты»,

«моё признание независимости Польши было полным и безоговорочным, и я лично относился с полным сочувствием к возрождению Польского государства. До падения Германии (11 ноября 1918 г.), когда Польша ещё находилась в австро-германских тисках (территория Польши была в то время ещё оккупирована немцами и австрийцами), я формировал в Добровольческой армии польскую бригаду «на правах союзных войск», с самостоятельной организацией и польским командным языком. Часть этой бригады под начальством подполковника Малаховского приняла кратковременное, но видное участие в боях на Ставропольском направлении. Когда в декабре 1918 г. в водах Чёрного моря появились союзные корабли, французские и английские, я отправил польскую бригаду со всей её материальной частью на русском пароходе в Одессу, откуда она двинулась на родину, на присоединение к польской армии»

Несмотря на безоговорочное признание и ранее оказанную руководителями белогвардейского движения поддержку в становлении польского государства, Пилсудский сделал ставку на большевиков. Этому предшествовали секретные контакты по линии командированного на польский фронт русского Красного Креста, где большевики в качестве ключевого переговорщика использовали давнего соратника главы польского государства по революционной деятельности в России – польского коммуниста Ю. Мархлевского. В царский период будущий глава польского государства активно занимался террористической деятельностью. Он, как и его старший брат Болеслав, был причастен к осуществлению неудавшегося покушения на Александра III. В итоге организатор, А. Ульянов (старший брат В. Ленина), был повешен, Болеслав – отправлен на каторгу на Сахалин, где умер от чахотки, сам же Юзеф – сослан на пять лет в Сибирь.

По итогам переговоров с большевиками было заключено тайное соглашение, в рамках которого большевики обязывались приостановить военные действия на северном участке польско-советского фронта (Двинск – Полоцк), а поляки – не предпринимать наступления для содействия генералу Деникину на фронте Киев – Чернигов. Причём, чтобы скрыть факт двойной игры, польская миссия в белогвардейской ставке продолжала «работать» как ни в чем не бывало, а в штаб-квартире Антанты польские офицеры рапортовали о том, что «всё идет по плану». О том, что в планах Пилсудского не значилось поддержки белогвардейцам, свидетельствует и вербальное сообщение, которое перед заключением тайных договорённостей было передано польским офицером представителю большевиков Ю. Мархлевскому. В нём, в частности, говорилось: «Содействие Деникину в его борьбе против большевиков не соответствует польским государственным интересам. Удар на большевиков в направлении на Мозырь, несомненно, помог бы Деникину и даже мог бы стать решающим моментом его победы. Польша на Полесском фронте имела и имеет достаточно сил, чтобы этот удар осуществить. Разве мы осуществили его? Разве это обстоятельство не должно было открыть глаза большевикам?»

О том, что именно позиция Польши предопределила стратегическое поражение белых, также писал и один из выдающихся красных полководцев тех лет М. Тухачевский: «Наступление Деникина на Москву, поддержан­ное польским наступлением с запада, могло бы для нас кончиться гораздо хуже, и трудно даже предугадать конечные результаты…»

Таким образом, белогвардейское движение было обречено на медленную и мучительную ликвидацию. О чём свидетельствуют и воспоминания другого польского генерала Галлера, отмечавшего, что «слишком быстрая ликвидация Деникина не соответствовала нашим интересам. Мы предпочли бы, чтобы его сопротивление продлилось, чтобы он ещё некоторое время связывал советские силы. Я докладывал об этой ситуации Верховному вождю (Пилсудскому). Конечно, дело шло не о действительной помощи Деникину, а лишь о продлении его агонии».

Да и сам Пилсудский заявлял о том, что не видит никакого смысла помогать Врангелю: «Пусть Россия ещё погниет лет 50 под большевиками, а мы встанем на ноги и окрепнем». Того же Врангеля польский лидер использовал в своих интересах для остановки наступления Будённого с целью «обескровить тех и других», что дало бы возможность установить полный контроль над всей территорией Украины (к тому моменту западная часть уже контролировалась поляками, которые жестоко подавляли выступления местных националистов) и Белоруссии.

По всей видимости, уже тогда Пилсудский начал вынашивать грандиозные планы и предпринимать конкретные шаги с прицелом на будущее расчленение России. Так, в 1920 г. между руководителем Польши и главным атаманом Украины С. Петлюрой был заключён так называемый Варшавский договор. Как позднее писал в своих мемуарах начальник польского Генштаба генерал Кутшеба, Пилсудский стремился к «новой организации Восточной Европы путём полного раздела России и сведения её территории в границы, населённые только коренным русским населением...».

В результате польского предательства интересов Антанты и военного бездействия поляков Красная армия смогла высвободить существенные силы и перебросить их на Южный фронт, вытеснив белогвардейские войска и вынудив их в конечном итоге покинуть Россию.

Спустя годы генерал Деникин напишет: «Приём, к которому прибегли тогда руководители польской политики в русском вопросе, чтобы не допустить победы Белого движения, за что теперь расплачивается польский народ, даже в глубоких сумерках современной политической морали представляет собой явление необычное».

Собственные неуёмные имперские амбиции и вероломство в отношении европейских союзников в дальнейшем предопределили судьбу Польши, которая за счёт союза с Гитлером (пакт Гитлера – Пилсудского о ненападении 1934 г.), надеясь поучаствовать в разграблении Чехословакии (аннексия Тешинской Силезии) и впоследствии России, в итоге сама стала жертвой нацистов. Никто из европейских держав так и не пришёл к ней на помощь. Позднее британский премьер У. Черчилль в своих мемуарах так написал о Польше: «Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно демонстрирует такие недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И всё же всегда существовали две Польши: одна боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости».