Европейские империи ставили перед собой задачу ассимиляции малых этнических групп. Народы, которым история не предоставила шанса на самоопределение, ушли с исторической арены и перестали играть активную роль в современной Европе. Некоторые из них окончательно ассимилировались, утратили свой культурный канон, забыли язык, а другие до сих пор пытаются отстоять право считаться отдельным народом, а не субэтносом. Аналитический портал RuBaltic.Ru вспомнил 3 забытых народа Восточной Европы, которые борются за национальную идентичность.
Русины
Русины — восточнославянский народ, о котором официальная европейская историография особо не распространяется. Они проживают в восточных регионах Словакии, на западе Украины, в Сербской Воеводине, в Юго-Восточной Польше, а также на северо-востоке Венгрии и в северо-западной части Румынии. Небольшое число русинов также проживает в Хорватии и России.
У русинов есть и другие названия — угрорусины или карпатороссы.
В конце XIV века в результате сложной геополитической комбинации (при вмешательстве крупных европейских правительств и даже папской администрации) исконные земли русинов были поделены между несколькими монархическими державами: Пястами (Польша), Гедиминовичами (правителями Великого княжества Литовского), правителями Анжуйской династии (Венгрия).
Естественно, каждая из этих сторон пыталась по-своему ассимилировать русинов, беда которых заключалась в том, что они не сумели вовремя объединиться и дать отпор прожорливым соседям.
Языками государственных администраций, делопроизводства, предпринимательства, а также языками образования в местах компактного проживания русинов были преимущественно польский, венгерский, немецкий, румынский, а русины общались на родном языке исключительно в пределах своих узкоэтнических сообществ.
Чаще всего русины использовали русинский язык только дома, в семье, а уже за пределами родовой коммуникации вынуждены были использовать более престижный и влиятельный язык. Очевидно, этого было недостаточно для его полноценного функционирования. Этническая территория русинов в Закарпатье неуклонно сокращалась и к середине XIX столетия достигла 50 тысяч квадратных километров.
Примечательно, что сами русины именовали себя в единственном числе «русинами», а во множественном — «русскими». Свои веру, народ и язык многие неассимилированные русины называли русскими.
Настоящий внутриэтнический раскол последовал только в 1860-е годы, когда национальное движение русинов разделилось на «русофилов» и «украинофилов». Русины-русофилы, поначалу составлявшие большинство, продолжали отстаивать идею национального единства с большим русским народом и необходимость употребления русского литературного языка.
В свою очередь, украинофилы выступали за создание особого украинского литературного языка на народной основе. В конце XIX века австрийское правительство поддержало украинофилов. Участники движения русинов-русофилов подверглись ожесточенным гонениям вплоть до судебного преследования.
Репрессии, развязанные австро-венгерскими властями против русинского населения, обрели массовый характер и проходили одновременно с реализацией политики национально-культурного строительства в «тюрьме народов» — Российской империи.
В ходе этого строительства возникли движения младолатышей и младоэстонцев. Как следствие, латыши и эстонцы впервые в истории обрели свой национальный театр, литературную традицию, художественный канон, а также обновленную письменность... а вот русины все это потеряли.
Первый громкий судебный процесс, который был направлен против русского (русинского) населения Галиции, стартовал 31 мая 1882 года. Жертвой политического преследования была Ольга Адольфовна Грабарь (мать исследователя древнерусской иконописи Игоря Грабаря).
Ольга пропагандировала идею перехода униатских групп русинов в православие, тем самым призывая вернуться к исконной вере предков. За это австро-венгерская администрация обвинила ее в «государственном преступлении» и готова была приговорить женщину и ее отца к смертной казни. Но адвокатам обвиняемых удалось добиться более мягкого вердикта.
Впрочем, на этом злоключения русинов Австро-Венгрии не закончились. Вскоре грянула Первая мировая война.
Правительство Франца-Иосифа огульно обвинило всех этнических русинов империи в подрывной деятельности и шпионаже в пользу России и без особых угрызений совести заключило несколько десятков тысяч русинов в концентрационные лагеря Талерхоф и Терезин.
По данным галицких правозащитников, например, юриста Дмитрия Маркова, только за первую половину 1915 года в концлагере Талерхоф были казнены 3,8 тысячи человек.
Надо отметить, что это был первый концентрационный лагерь в истории Европы.
До этого англичане устраивали концлагеря для буров в Африке, а американские концлагеря для кубинцев были на Кубе. Так австро-венгерские власти, воспользовавшись военным временем, провели акцию этноцида русинов.
Лужицкие сорбы
Печальная судьба ожидала и другой, уже практически забытый славянский народ Европы — лужицких сорбов, потомков некогда энергичных и воинственных лужичей и бодричей.
В течение многих столетий лужицкие сорбы, оказавшись разделенными между германскими княжествами, утрачивали свою культуру и язык, перенимая чужеродные традиции. Ассимиляция лужицких сорбов проходила с чисто немецкой педантичностью. Власти постоянно проводили внеплановые проверки того, как в школах, расположенных в местах компактного проживания сорбского населения (Грайфенхайне, Бауцене, Зорнове, Лозе) действует закон о немецком языке.
Однако местные сорбы устроили настоящую «школьную революцию», организовав массовые акции протеста за право всего лишь сохранить лужицкий в качестве учебного предмета.
В итоге за дело взялась католическая церковь и разрешила изучать катехизис на верхнелужицком и нижнелужицком языках.
Сегодня большая часть носителей верхнелужицкого (около 23 тысяч человек) и нижнелужицкого (примерно 7 тысяч человек) языков проживают преимущественно в двух западнославянских анклавах: в Верхней Лужице (столица Баутцен) и Нижней Лужице (столица Котбус). Им разрешено вывешивать на своих домах надписи на обоих языках; также практикуется двуязычное название улиц и объектов общественного пользования.
Впрочем, хотя многолетняя этнокультурная маргинализация сорбов и привела к печальным результатам, надо отдать должное властям современной Германии: некоторое время назад была законодательно оформлена «Сербсколужицкая поселенческая область», в рамках которой успешно функционируют десятки школьных и дошкольных учебных заведений, где образование предоставляется на лужицких языках. В некоторых немецкоязычных школах оба языка изучаются на уровне факультативов.
Больше внимания в последнее время уделяется сохранению этнографических традиций лужичан. Составляются словари и справочные источники на языках сорбов. В ряде случаев допустимо использовать лужицкие языки в официальном делопроизводстве. По некоторым данным, такая мягкая культурно-языковая политика в отношении потомков лютичей и бодричей привела к тому, что их языки постепенно восстанавливают статус языков престижа, а маленькие дети имеют больше возможностей освоить родной язык.
Латгальцы
Латгальцы — это потомки племени, которое в древнерусской летописной традиции именуется «латьгола», а в западноевропейских хрониках называется «леттами».
Этот народ, населявший территории Восточной Прибалтики, создал свои маленькие княжества (самыми яркими примерами являются полуязыческие-полуправославные Герцике, Кукенойс), которые исправно платили дань полоцким князьям и в течение полутора веков пользовались их торгово-политическим покровительством.
Однако вскоре Прибалтикой заинтересовались немецкие феодалы, объявившие крестовый поход против «иноверцев». И в течение примерно тридцати лет крестоносной экспансии латгалы (они же летты) и другие местные народы были завоеваны и крещены.
Далее латгалам пришлось претерпеть длительный период крепостной зависимости. В частности, большая часть будущей Восточной Латвии подпала под власть Речи Посполитой.
Латгальских крестьян ждала незавидная судьба: они были разделены на чиншевых (оброчных) и барщинных (работных), а власть надсмотрщиков была максимально суровой. За непослушание и побег были предусмотрены самые жестокие наказания.
Когда Екатерина Вторая присоединила земли Латгалии к Российской империи в результате Второго раздела Речи Посполитой, проблема крепостной зависимости не решилась. Не решилась она и в эпоху Александра I, ее внука, который подписал указ об упразднении крепостного права в Прибалтийских губерниях, так как латгальские территории к ним не относились. Двинск и остальные земли сперва вошли в состав Псковской губернии, а затем стали уездом Витебской губернии.
Таким образом, латгальский язык и латгальская культура развивались бессистемно. С другой стороны, латгальский язык впитал в себя отдельные черты белорусского, польского и русского языков, а также идиш — земли Латгалии входили в еврейскую черту оседлости.
Любопытно, что уже в начале XX века в результате столыпинской аграрной реформы в Сибирь переселились многие латгальские семьи, и уже там на заре советской власти латгальский язык получил большой импульс для развития.
В ряде сибирских поселков и местах компактного проживания этнических латгальцев было налажено преподавание их родного языка в школах. В Ачинском педагогическом техникуме было открыто латгальское отделение. При активной поддержке местных органов культуры регулярно выпускались книги, газеты (Taisneiba, Jaunais Latgalīts) и журналы (Ceiņas Karūgs, Gaisma) на латгальском языке.
Это все происходило как бы в пику правовому положению носителей латгальской культуры в межвоенной Латвии, где к латгальцам зачастую относились как к батракам, чернорабочим, а отношение к латгальскому «диалекту» со стороны большинства латышей было снисходительно-пренебрежительным. После госпереворота Ульманиса 15 мая 1934 года отношение к латгальцам стало еще более радикальным.
Мало кому известно, что с установлением советской власти в Латвии в 1940 году латгальский язык получил статус официального — так же, как в январе 1919 года, когда правительство Стучки узаконило использование латгальского языка.
Впрочем, в 1959 году публикации на латгальском были приостановлены. Язык сохранялся исключительно в семейном и бытовом общении.
Впрочем, литературный латгальский язык развивался во многом благодаря католической церкви. Важным стимулом для упрочения латгальской языковой нормы стало решение Второго Ватиканского собора (1962–1965) о переводе богослужений с латинского на национальные языки. Тогда латгальский язык стал активно и повсеместно использоваться в костелах Латгалии. Эта практика освободила для латгальского языка особую нишу и позволила ему развиваться.
Сегодня в Латвии проживает примерно 15 тысяч латгальцев, однако они не признаны отдельной национальностью.
На сегодняшний день в Российской Федерации зарегистрирован 1101 латгалец.
Постепенно активисты, выступающие за сохранение латгальской культуры, привлекают внимание соотечественников к проблеме латгальского языка. В последнее время в ряде школ практикуется дополнительное преподавание латгальского, в некоторых муниципальных учреждениях можно употреблять латгальский язык, а отдельные банковские структуры Латвии практикуют обслуживание на латгальском.