Пушкин и Прибалтика: 4 прибалтийских друга и надсмотрщик за поэтом

Связь Александра Сергеевича Пушкина с Прибалтикой — малоизученная тема в литературоведении. Между тем выходцы из Прибалтийского края оказали большое влияние на становление личности и судьбу поэта. К очередной годовщине смерти главного гения русской литературы аналитический портал RuBaltic.Ru решил рассказать о прибалтийских друзьях «солнца русской поэзии».

С самого детства лучшие друзья Пушкина имели самое прямое (родовое, семейное) отношение к восточно-балтийским землям. Первым директором Царскосельского лицея был известный русский публицист и дипломат Василий Федорович Малиновский, а его сын Валя был дружен с Пушкиным. Между прочим, Валя, озорник и непоседа, быстро получил кличку «Козак» среди однокашников. Прекрасный педагог, мыслитель и просветитель, Василий Федорович, к сожалению, скоропостижно скончался в 1814 году, и ему на смену пришел второй директор Егор Антонович Энгельгардт.

Егор Антонович родился в Риге в семье, принадлежавшей к старинному баронскому роду. Предки его перебрались в Ригу в конце XV столетия из Швейцарии.

Одним из первых балтийских Энгельгардтов был Георг, который проживал в Лифляндии примерно за четыреста лет до основания Царскосельского лицея.

Наш лицейский Энгельгард был сыном директора Генеральной экономии Лифляндии Иоганна-Антона Владимировича (как его называли на русский манер). Он увидел свет в Риге в 1775 году. Примечательно, что мать его была знатной венецианкой. Беата Кристина происходила из семьи де Приадда и наверняка рассказывала своему сыну о далекой морской республике.

Вскоре мальчик переехал в Санкт-Петербург, где и получил высококачественное образование в пансионе Бардевик.

Егор Антонович делом своей жизни избрал педагогику. После двухлетнего безвластия в лицее он занял должность директора и управлял передовым учебным заведением в течение семи лет. Он трепетно относился к лицейским обычаям, внедрял современные методы в педагогике и бережно относился к личностям подрастающих лицеистов.

Известно, что в Царскосельском лицее были категорически запрещены телесные наказания. Вот что сам Энгельгардт писал об этом: «Розга, будет ли она физическою или моральною, может создать из школьника двуногое рабочее животное, но никогда не образует человека. При дружеских отношениях между воспитателем и воспитанником имеется множество способов наказывать без обращения к карательным средствам».

После выхода на пенсию Егор Антонович поддерживал теплые отношения со многими лицеистами, много писал, занимался исследованиями в области экономики, управлении, сельского хозяйства.

Друг Пушкина — неуклюжий, смешной, однако талантливый Вильгельм Карлович Кюхельбекер, с которым поэт однажды даже участвовал в шутливой дуэли и которому он посвятил немало веселых экспромтов, также связан с Прибалтийским краем.

Родился он в Санкт-Петербурге в 1797 году. Его отец Карл был достаточно известным чиновником, управлявшим Павловском. Впрочем, раннее детство Кюхля (так друзья звали лицеиста) провел в имении (мызе) Авенорм, что тогда располагалось на территории Лифляндии, а после Гражданской войны 1918–1920 годов вошло в состав Эстонии.

Десять долгих лет прожил маленький Вильгельм Кюхельбекер в Авинорме, и как раз в 1811 году он был принят в лицей, где с первых часов познакомился с Пушкиным.

В настоящее время Авинорм в соответствии с эстонской языковой традицией называется Авинурме, и его не так-то просто найти на карте Прибалтики.

Особо тесно Пушкин был связан с Антоном Дельвигом, человеком, поэтический дар которого Александр Сергеевич ценил чрезвычайно высоко, отмечая в творчестве Дельвига «необыкновенное чувство гармонии» и «классическую стройность».

Оба поэта внешне кардинально различались: Пушкин был стройным, подвижным холериком, а Дельвиг казался всем полноватым, неуклюжим флегматиком, но их дружба была дружбой от Бога. Они понимали друг друга с полуслова.

Антон Антонович Дельвиг был не самым прилежным лицеистом, но олицетворял собой фразу «Лень — признак высокого интеллекта». Умный, не по годам наблюдательный, отличавшийся неординарными суждениями, он действительно не совершал резких и лишних (на его взгляд) движений.

Об их многолетней дружбе, которой, увы, суждено было стать заочной, знали практически все современники. В замечательных мемуарах, которые оставила нам Анна Петровна Керн, присутствует описание момента встречи двух друзей в Михайловском после длительной разлуки:

«Пушкин, узнавши о приезде Дельвига, тотчас приехал, быстро пробежал через двор и бросился в его объятия; они целовали друг у друга руки и, казалось, не могли наглядеться один на другого. Они всегда так встречались и прощались: была обаятельная прелесть в их встречах и расставаниях».

Семья Антона Антоновича Дельвига также была непосредственно связана с Прибалтикой.

Правда, сам будущий лицеист, поэт и издатель родился в Москве. Отца его тоже звали Антоном Антоновичем; он рано начал военную службу — в 1788 году его в пятнадцать лет зачислили сержантом в Эстляндский егерский батальон.

Сам же Антон Антонович Дельвиг-младший начал создавать поэзию очень рано: уже в 1814 году в «Вестнике Европы» было напечатано его стихотворение «На взятие Парижа» под псевдонимом Русский. И немудрено — Дельвиг, воспитывавшийся полностью в русскоязычной среде, совершенно не владел немецким.

Именно своему другу Пушкин посвятил послание со следующими строками: 

Любовью, дружеством и ленью

Укрытый от забот и бед,

Живи под их надежной сенью;

В уединении ты счастлив: ты поэт.

Был еще один одноклассник, с которым Александр Сергеевич не поддерживал особо дружеских отношений. Однако его «Записки» являются важным свидетельством истории золотого века русской культуры, то есть пушкинской поры. Речь идет о Модесте Андреевиче Корфе, который происходил из рода курляндских баронов. Этот лицеист сделал прекрасную карьеру, став статским советником и директором Императорской публичной библиотеки. Впрочем, за крутой нрав и неуступчивость его в Царскосельском лицее прозвали «дьячок Мордан» (от французского mordant — кусачий).

И, наконец, герой, оказывавший колоссальное влияние на политическую ситуацию в России, особенно после восстания декабристов. Это чиновник, заслуживший репутацию всесильного шефа жандармов, правая рука императора Николая I.

Конечно, речь идет об Александре Христофоровиче Бенкендорфе, которому император поручил надзор за Пушкиным после возвращения того из ссылки и личной аудиенции с поэтом.

Бенкендорф писал Пушкину вежливые предостерегающие письма, пытаясь наставить того на путь истинный. Впрочем, Бенкендорфу свойственны были и героизм, и готовность к самопожертвованию: многие современники помнят, как во время сильнейшего наводнения в Санкт-Петербурге в 1824 году он лично сбросил с себя верхнюю одежду, доплыл до лодки и спасал людей.

Его род — один из самых старинных дворянских родов Прибалтики. Отец Александра Христофор Иванович своим рвением и преданностью заслужил милость Павла I, направившего его в Ригу на должность военного губернатора. Уже менее чем через год он завоевал всеобщее признание и удостоился ордена Святого Александра Невского уже 5 апреля 1797 года.