Стремление неофитов «европейского выбора» продемонстрировать свой разрыв с советским прошлым и приобщение к западному миру оборачивается для них конфузом. За снобизмом новоявленных «настоящих европейцев» проглядывает их провинциальная ущербность, невежество и бескультурье, а демонстрация неприязни к России, русским и советскому времени оборачивается демонстрацией собственных фобий и комплексов.
В крупнейшем интернет-СМИ Литвы – на портале Delfi.lt – была опубликована рецензия
Как бы то ни было, статья Андрюса Ужкальниса вместо художественной критики получилась потоком оскорблений в адрес не только «Семнадцати мгновений», но и советского кинематографа и всего советского времени.
«С экрана прёт неудачная деревянная игра советского кино: актёры привыкли играть в театре, и на съёмплощадке они смотрятся как на сцене среди декораций. Масса задумчивых взоров в никуда, многозначительных пауз, якобы испытующих взглядов, означающих, что в голове у героя роятся сотни очень важных мыслей», – пишет литовский «кинокритик».
Но в том, что такой сериал стал культовым, нет ничего удивительного: какие люди, такой у них и культ, а советские люди были медлительные и тупые. «Когда фильм смотришь сейчас, удивляет медленный план и нечеловечески вялые решения режиссёра, кажется, предназначенные для людей с медлительным умом (для таких он и был предназначен: фильм смотрели в стране, где 10 лет были нормальным временем строительства большого здания и где людям не надоедало смотреть на растущую траву и на сохнущую краску)», – пишет автор из страны, массовое жилищное строительство в которой началось как раз в советский период.
«Люди с медлительным умом» строили вместо хуторов с удобствами за домом современные городские районы, в которых до сих живёт большинство литовцев. «Люди с медлительным умом» заасфальтировали в Литве дороги, провели газ и электричество в каждый дом. Они строили школы, больницы, детские сады и дома культуры, обеспечивая многие поколения будущих жителей Литвы социальной инфраструктурой.
Если уж отказываешься считать себя продолжателем дела этих людей, то можно хотя бы проявить обычную человеческую порядочность и сказать им спасибо. Так нет же: они все были тупые и фильмы смотрели тоже тупые, и сериал про Штирлица был ещё не самый тупой, потому так и запомнился; он «был на три головы выше мусора, захламлявшего экраны страны».
«Чего стоит советское кино, легко понять по тому факту, что в СССР даже индийские фильмы были популярнее местной продукции. Индийские фильмы, как известно, все сняты по сценарию одной глупой сказки (принцесса влюбляется в садовника), в них играют одни и те же актёры, используется одна и та же звуковая дорожка, они идеально подходят для зрителей, коэффициент интеллекта которых однозначный и которых, если бы они жили в горшках, поливали бы летней водой, – бросается со своих интеллектуальных высот великолепным презрением автор рецензии. – "Легендарным фильмом" в то время становилась любая более-менее грамотно составленная "плоская" кинолента, подсахаренная слюнявыми сантиментами, убедительная история любви в стране, где было больше всего в мире несчастных, разведённых женщин, которым только и оставалось, что мечтать о счастье и семейной нежности».
Вот как! Досталось и советским фильмам, и несчастным разведённым женщинам, и даже индийскому кино (ему-то за что?). И всё это – от крупнейшего ресурса Литвы, страны, собственный кинематограф у которой был только в Советском Союзе и исчез вместе с ним. Великий литовский актер Донатас Банионис, для сравнения, понимал, что главной ролью в «Солярисе» Тарковского, сделавшей его известным киноманам всего мира, он обязан советскому кинематографу. В отличие от своих неблагодарных потомков.
Но если своим демонстративным презрением к советскому кино, советским людям «с медлительным умом» и советскому прошлому автор литовского Delfi проявляет себя как неблагодарный жлоб, то попытки доказать свою принадлежность к западному культурному пространству оборачиваются демонстрацией собственного невежества, безграмотности и непонимания азов гуманитарного знания.
«Сегодня это («Семнадцать мгновений весны» – прим. RuBaltic.ru) кажется по-детски наивным, особенно когда сравниваешь с голливудской продукцией того же периода, которая кажется как минимум на 50 лет впереди (лучший фильм всех времён "Крёстный отец" появился годом раньше, в 1972 году)», – пишет Андрюс Ужкальнис.
То есть автор уверен, что сфера искусства – эта та область человеческой деятельности, где существует инновационное развитие и движение вперёд. Живопись при таком подходе – это деятельность того же типа, что производство телевизоров. Леонардо да Винчи по сравнению с импрессионистами – каменный век, но и импрессионисты уже морально и технологически устарели и не выдерживают рыночную конкуренцию с «Чёрным квадратом».
Что, в таком случае, Андрюс Ужкальнис считает критериями движения вперёд в кинематографе? По каким критериям он делает вывод, что продукция Голливуда обгоняла советское кино лет на 50 как минимум? Судя по многочисленным жалобам на медлительность и заторможенность развития сюжета в «Семнадцати мгновениях весны», критерием прогресса в кино для него является скорость. Чем быстрее движется фильм, чем больше в нем экшна, спецэффектов, драк, постельных сцен – и ещё чтоб поржать можно было под пиво и попкорн, – тем качественнее и современнее он как произведение искусства.
В соответствии с этими критериями на помойку истории должны быть выброшены, как безнадёжно устаревшие, не только «Семнадцать мгновений весны», но и фильмы Ингмара Бергмана, Микеланджело Антониони, Стэнли Кубрика и многих других. Их шедевры кинематографа, оказывается, слишком нудные, любовь к ним выявляет не людей высокой культуры, а «людей с медлительным умом».
То же относится к «лучшему фильму всех времён» – «Крёстному отцу», который, кстати, десятилетиями возглавляет список картин, о которых люди чаще всего врут, что они их смотрели. Спрашивается, смотрел ли Андрюс Ужкальнис «Крёстного отца», если он противопоставляет его медлительным, нудным и заторможенным «Семнадцати мгновениям»? Ведь фильм Френсиса Форда Копполы разворачивается примерно в том же ритме, что и сериал Татьяны Лиозновой.
На творчество литовского «кинокритика» можно было бы плюнуть и забыть. Как и на творчество двух сумасшедших «шаулисов», рассказывающих, как истреблять в Литве «пятую колонну».
Мало ли в Литве сумасшедших и идиотов?! Однако проблема не в них самих.
Проблема в том, что их творчество публикуют крупнейшие литовские средства массовой информации, пользующиеся поддержкой и благосклонностью политического руководства Литвы. В Литве официально позволяется создавать в обществе атмосферу ненависти, отвращения и вражды к советскому прошлому, к старшему поколению, вышедшему из СССР, к России и русским.
«Однополая гомоэротическая компания, в которой герой годами безуспешно отмывается, убедительно показывает его принципиальную неготовность к глубоким и длительным гетеросексуальным отношениям. Проще говоря, женщина для Жени – источник сильнейшей тревоги. Но мама требует жениться, одобрила кандидатуру, всё приготовила для праздничного соития, – ещё одна рецензия на литовском Delfi на советскую киноклассику, на сей раз на «Иронию судьбы». – …Вот это очень русский тип: мамин сын».
Подобные статьи выходят в литовских СМИ регулярно, как новая новогодняя традиция. «Новый год с “Иронией судьбы”: скудный выбор, провинциальность и культурная инвазия», – заголовок ещё одной статьи на Delfi.lt. «Почему опасно то, что русские любят Литву», – заголовок статьи трёхгодичной давности постоянного автора крупнейшей литовской газеты Lietuvos Rytas и второго по популярности литовского сайта 15 min.lt Довидаса Панцероваса, в которой тот призывал остерегаться русских матрёшек, не ездить в Россию на конференции и быть осторожными с выходцами из России. Сейчас Панцеровас признался, что уже много лет является агентом Департамента госбезопасности Литвы, то есть сам подтвердил, что вся эта ненависть годами разжигается литовскими властями.
Однако, пытаясь лишний раз пнуть советское прошлое и своих соотечественников в настоящем, лизоблюды литовского руководства не становятся ближе к Европе, принадлежность к культурному пространству которой они пытаются доказать.
Снобистские попытки противопоставить себя, «настоящих европейцев», «немытой России» оборачиваются для этих людей имиджевой катастрофой. В своём снобизме неофиты «европейского выбора» выглядят как бомж во фраке на голое тело. Они сами выдают свою провинциальность, безграмотность и невежество, демонстрируя, что от связи с советской культурой они отказались, а к европейской культуре не приблизились ни на шаг.