«Лайма»: сладкий символ Латвии, который перешел в собственность норвежцев

У жителей бывшего СССР щемящее чувство ностальгии вызывает упоминание одного только названия «Лайма». Сердца сладкоежек со всего постсоветского пространства замирают от этого манящего слова. И даже сегодня многие туристы, прибывающие в Латвию, ищут магазины этого предприятия и не всегда обращают внимание на надпись Orkla, которая украшает тыльную сторону обертки этой продукции. От «Лаймы» сегодня остались только красивое слово и яркий бренд, а вот финансовые дивиденды от производства утекают в Скандинавию.

Истоком будущей «Лаймы» была основанная в Риге фабрика лифляндского предпринимателя Теодора Ригерта. Он был заядлым путешественником и любителем шоколада. Выезжая за пределы Российской империи, Ригерт неизменно совершал экскурсию по конфетным фабрикам. Накопив необходимый опыт, он в 1870 году создал свое предприятие. На всех упаковках шоколадных изделий фабрики «Лайма» значится именно этот год.

Вскоре продукция фабрики Ригерта, цеха которой располагались на улице Заля (Зеленой), 4, получила широкую известность среди жителей Прибалтийских губерний, а шоколадные конфеты поставлялись и в другие города Российской империи.

Любопытно, что в литовских селах и городах в одной шутливой народной песенке звучал вопрос: «Куда отправить литовских девчонок?». Тут же следовал ответ: «Į Rygą, į Rygą, į saldainių fabriką», что в переводе значит: «В Ригу, в Ригу, на фабрику сладостей».

В песне имелась в виду именно рижская кондитерская фабрика Теодора Ригерта, которая впоследствии стала одним из ведущих российских предприятий по производству сладостей.

Впрочем, у фабрики Теодора Ригерта были и конкуренты. Один из них — завод L.V.Geginger, основанный в 1881 году семьей Гегингер. Предприниматели поначалу стремились перещеголять Ригерта и производили все — от шоколадных конфет до рыбных консервов.

А в 1910 году лифляндский кондитер Вильгельм Кюзе основал свое предприятие, которому тоже суждено было стать знаменитым: его торты, пирожные и прочие кондитерские изделия не оставляли равнодушными взыскательных рижских гурманов как до войны, так и после. Однако именно фабрике Ригерта суждено было дожить до наших дней и обрести статус бренда мирового уровня.

В начале 1920-х годов, после событий Октябрьской революции и Гражданской войны предприятие, ставшее акционерным обществом «Ригерт», утратило связи с российским рынком.

Однако возник вопрос: откуда же взялась «Лайма» — название, данное в честь древнебалтийской богини любви, известной в литовской и латышской мифологической традиции? И тут история делает крутой поворот. В 1921 году два брата, Леонид и Элиагу Фромченко, вместе с компаньонами создали собственное небольшое предприятие «Македония», специализировавшееся на производстве кондитерских изделий. Их фабрика располагалась на улице Миера и ожесточенно конкурировала с «Ригертом». Сперва шоколадные изделия на «Македонии» производили всего несколько кондитеров, но буквально за три-четыре года число работников резко выросло и предприятие стало приносить прибыль.

И вот к 1925 году рижская конфетная фабрика братьев Фромченко стремительно нарастила свои капиталы. Оба брата, талантливые маркетологи, поменяли слишком экзотическое для латвийского потребителя название «Македония» на более близкое и благозвучное. Так впервые появляется бренд Laima. Конечно, название, отражающее идею любви и счастья, привлекло новых клиентов. Тогда же была организована масштабная рекламная кампания.

Выведя «Лайму» в число региональных лидеров по производству шоколадной продукции, в 1933 году братья, будучи убежденными сионистами, уехали в Палестину, где со временем встали у истоков известного израильского предприятия по производству кошерного шоколада «Элит», прототипом которого стала «Лайма». Владельцем рижской фабрики стало Латвийское государство, которое управлялось авторитарным лидером Карлисом Ульманисом. Вскоре было построено и новое административное здание на перекрестке улиц Миера и Палидзибас.

Новое руководство предприятия ставило перед собой цели сделать максимально узнаваемый бренд. Во многих печатных изданиях активно рекламировалась продукция шоколадной фабрики. А в 1936 году состоялось знаменательное событие, прославившее «Лайму» на века.

Брендом «Лайма» были украшены угловые «Большие» часы на железном столбе в самом центре Риги, которые были установлены еще в 1924 году. Сегодня они известны абсолютно каждому рижанину как часы «Лайма».

Ульманис и его министры делали ставку на развитие агропромышленного комплекса. И вот уже в 1937 году государство завладело контролем над акционерным обществом «Ригерт» и объединило предприятия под одним брендом — «Лайма».

Тогда же, к концу 1930-х годов, благодаря высокому качеству продукции и грамотной рекламе «Лайма» начала приносить от 4 до 5 миллионов латов прибыли в год. На экспорт шло примерно 500 тонн продукции в год в разные страны мира, в том числе в Канаду, Норвегию, Индию, на Бермудские острова.

В этот же период бренд «Лайма» громко заявляет о себе на международном уровне. Предприятие приняло участие в нескольких торгово-промышленных выставках. На конкурсах в Париже и Лондоне рижская кондитерская фабрика получила Гран-при.

Любопытно, что на парижской выставке была представлена и высоко оценена «Серенада». Кондитеры «Лаймы» любят рассказывать о том, как родился рецепт знаменитых конфет. Говорят, что на фабрике работал молодой парень, который полюбил очень красивую девушку, жившую совсем рядом. Впрочем, он был слишком застенчивым, из-за чего не мог признаться возлюбленной в своих чувствах. Поэтому он решил заговорить с ней на языке сладостей. Он разработал рецепт шоколадной конфеты и назвал его «Серенадой» в честь средневековой вечерней песни о любви. Девушка оценила подарок и согласилась принять предложение руки и сердца.

На самом деле первые конфеты с этим названием вышли в экзотической упаковке, на которой было изображено южное небо, залитое солнцем, а также роскошные пальмы с райскими птицами на ветвях. В дальнейшем дизайн «Серенады» был изменен: упаковка обрела нежно-синий цвет вечернего неба, украшенного звездами, что соответствовало названию.

Тяжелые времена для «Лаймы» настали в годы нацистской оккупации. К середине 1943 года станки предприятия почти перестали работать, экспорт был прерван, фабрика переживала тяжелые времена.

Возобновление деятельности «Лаймы» началось только после 1945 года. Предприятие наладило выпуск новых сортов шоколадной и кондитерской продукции.

К началу 1960-х годов продукция фабрики «Лайма» стала чрезвычайно популярной, а само предприятие существенно нарастило объемы производства и поменяло оборудование в производственных цехах на более мощное.

Объем производства в те времена достиг 13,9 тонны в год. Всего предприятие производило около 170 различных сортов конфет, а его работники постоянно придумывали для них новые оригинальные названия. Особую любовь покупатели испытывали к наборам конфет «Лайма», «Весма», «Дайле», а также к шоколаду «Ригонда» и шоколадным наборам Ave sol, «Рига», «Сувенир», «Огонь и ночь» (назван в честь пьесы латвийского поэта Райниса). Также чрезвычайно популярными являлись такие сорта конфет, как «Белочка», «Красный мак» и «Трюфель».

В советское время жители многонациональной страны любили продукцию «Лаймы» за соблюдение высоких стандартов качества и за имидж балтийского (а значит, почти западного) предприятия, который был традиционно ярким в сознании советского потребителя.

На самом деле уже к началу 1960-х годов «Лайма» уверенно вышла в число лидеров кондитерского производства советской Прибалтики. И тут же обрела официальное признание. В 1966 году фабрика «Лайма» была награждена Трудовым орденом Красного Знамени. Очень хорошо продукцию этого предприятия знали в Болгарии, Венгрии, ГДР и других братских социалистических государствах. Неоднократно предприятие удостаивалось золотых и серебряных медалей на международных престижных выставках в Вене, Брюсселе, Нью-Йорке, Лейпциге, а также в Чехословакии.

В 1980 году «Лайма» получила заказ на изготовление серии сладостей в честь летних Олимпийских игр в Москве, что еще больше способствует увеличению ее популярности на международном уровне.

К 1987 году на предприятии уже насчитывалось множество различных сортов шоколадных изделий. Самой карамели выпускалось примерно 45–50 тонн в день, что было обусловлено высоким спросом на продукцию легендарного предприятия.

В 1988 году «Лайма» уже окончательно объединилось с фабрикой «Узвара», выросшей из бывшего предприятия, основанного Гегингерами, и с этого времени началось активное производство зефира в шоколаде и многочисленных продуктов из карамели.

Технологии производства шоколадных изделий на фабрике «Лайма» всегда соблюдались безукоризненно. В течение многих лет сохранялись все этапы переработки какао-бобов в шоколад, что было нехарактерно для многих кондитерских предприятий Европы.

Традиции, заложенные еще в Российской империи, усовершенствованные в межвоенной Латвии и выведенные на принципиально новый уровень в годы СССР, дают о себе знать даже в условиях, когда после 2015 года брендом «Лайма» завладел могущественный норвежский концерн «Оркла». Между прочим, этот крупный концерн владеет целым рядом латвийских брендов: Selga, Staburadze, Ādažu īstie Čipsi, The original Taffel snacks, Old Town Bakery, Pedro, Mammas и Spilva. «Лайму» можно считать одним из наиболее удачных его приобретений.

В советский период все бобы поставлялись из Кот-д`Ивуара, однако в 1990-е годы после денационализации в условиях либеральной модели экономики были налажены связи с Ганой, откуда уже несколько десятков лет поставляются высококачественные бобы сорта «Форастеро».

И сегодня «Лайма» работает довольно успешно и обеспечивает поставки своей продукции за рубеж. В настоящий момент шоколадные изделия из «Лаймы» вывозятся в двадцать семь государств.

Отметим, что в 2014 году был официально открыт первый в Латвии музей шоколада, где любой желающий может ознакомиться с историей легендарного рижского предприятия, а также пройти мастер-класс по производству различных шоколадных изделий и, конечно же, поучаствовать в дегустации. А предприятие, в отличие от крупных флагманов советской электротехнической и машиностроительной промышленности, существует до сих пор, пусть даже оно и не совсем латвийское.