«Прибалтика, поддерживая Саакашвили, сдерживала развитие Грузии»

Одним из приоритетов правительства Альгирдаса Буткявичюса, сформировавшегося в Литве после парламентских выборов осени 2012 г., стало переформатирование внешней политики страны на более прагматичных основах. Литовские «ястребы», сохраняющие серьезный авторитет во внутриэлитных отношениях даже после ухода в оппозицию, воспринимают подобные инициативы в качестве «сдачи» интересов страны. В своей статье, вышедшей под заголовком «Что нужно «перезагрузить» во внешней политике?», лидер парламентской оппозиции и бывший премьер-министр страны Андрюс Кубилюс призывает усилить присутствие США в Восточной Европе, реанимировать Восточное партнерство в качестве противовеса России в регионе и «бороться за Украину, Молдову, Грузию, не умывая руки и не избавляясь от ответственности». Провозглашаемая Кубилюсом внешнеполитическая цель Литовской республики более чем амбициозна: «Литва, с приближением Саммита Восточного партнерства, который пройдет в Вильнюсе в ноябре, должна думать не о том, как «перезагрузить» свои отношения с Россией, а о том, возможно ли «перезагрузить» отношения Запада со всем пространством Восточного соседства». В беседе с ruBALTIC.ru политолог, преподаватель Грузино-американского университета Гела БАНДЗЕЛАДЗЕ рассказал об отношении в Грузии к программе Восточного партнерства и последствиях «борьбы за Грузию» со стороны Литвы:

- Г-н Бандзеладзе, как в Грузии воспринимают программу Восточного партнерства?

Грузия ориентирована на Запад, на вступление в ЕС и НАТО. Но ситуация такова, что общество не совсем хорошо понимает, что это значит; не понимает, как евроинтеграция связана со вступлением в НАТО. Люди думают, что ориентация на присоединение к Североатлантическому альянсу подразумевает и интеграцию в Евросоюз. На самом же деле это не так. Программа Восточного партнерства в общественном мнении – это один из этапов интеграции в ЕС, а вопрос интеграции в НАТО после 2008 г. уже не стоит на политической повестке дня.

Прежнее правительство связывало эти два процесса воедино, поэтому после того как стало понятно, что присоединение к Североатлантическому альянсу не вопрос ближайшего будущего, интерес к ЕС тоже стал снижаться.

Это еще и проблема, потому что СМИ не достаточно хорошо освещают тематику евроинтеграции. Программа Восточного партнерства идет, но это не является основной тематикой общественного дискурса.

- Сохраняет ли, на Ваш взгляд, программа Восточного партнерства свой евроинтеграционный потенциал?

Перед странами Западной Европы стоят экономические проблемы. А расширение Евросоюза связано не только с политическими взглядами, но и с реальным социально-экономическим развитием того или иного региона. Если Грузия продвинется вперед и достигнет какого-то прогресса в сфере социальной политики, сфере экономической политики, тогда это (Восточное партнерство – прим. ruBALTIC.ru) может быть эффективно.

В течение правления администрации Саакашвили в рамках политической риторики интеграция в ЕС была главным приоритетом, но на самом деле по экономической и социальной политике – реализовывались абсолютно противоположные европейским ценности. 

Например, в Грузии существовал антимонопольный институт, который отменили при Саакашвили, а для Европы антимонопольная политика является одной из самых важных. Или, например, при Саакашвили функционировал рабовладельческий по своей сути трудовой кодекс. Это уже сущность политики, а не просто риторика. И Евросоюз очень строго критиковал грузинское правительство, но в медиа об этом не говорилось. Были рекомендации, были намеки на то, что нужно изменить сущность политики, если Грузия хочет интегрироваться в ЕС – одной риторики недостаточно. Поэтому я считаю, что программа Восточного партнерства была бы неперспективна для Грузии, если бы партия Саакашвили выиграла бы на парламентских выборах, так как политическая воля правительства Грузии на самом деле была против Европы. Саакашвили построил дикий капитализм без всякой ответственности государства за качество жизни своих граждан и европейские стандарты в этом направлении были для него проблемой.

- Изменилось ли что-то в этой области после смены правительства в Грузии?

Сейчас изменения идут, но очень медленно, потому что большие ресурсы по-прежнему остаются у президента. Но все-таки в программе нового правительства изменения зафиксированы, и мы надеемся, что будут сдвиги в перестраивании государства на европейских ценностях. В первую очередь я имею в виду характер социальной ответственности государства. Неолиберализм потерпел поражение. После финансового кризиса 2008 г. и во Франции, и в Америке правительство стало пересматривать принципы, на которых строилась политика 20 лет после Рейгана и Тэтчер. По всему миру ведутся дискуссии и на академическом, и на политическом уровне, что нужно переосмыслить отношение государства к экономике. 

В Грузии же мы после распада СССР с одного полюса перешли на другой. Это вызвало ужасные результаты, и это было против Европы с ее высокими социальными стандартами. В итоге все старания ЕС, вроде Восточного партнерства, были неэффективны, потому что противоречили реальной политике, которая проводилась правительством.

- Вы говорите, что политика Саакашвили противоречила европейским ценностям и это вызывало даже критику Евросоюза. Но напомню, что, к примеру, Литва позиционировала себя как друг Грузии и активно поддерживала режим грузинского президента…

Думаю, что подобная поддержка способствовала легитимации Саакашвили. Здесь есть два дискурса. Первое – это то, о чем я уже говорил по поводу социального-экономического измерения жизни населения. Второе – это геополитическое измерение. Для некоторых стран более приоритетной становится геополитическая ориентация, нежели сущность социальной политики.

Как раз прибалтийские страны поддерживали Саакашвили, потому что, по моему мнению, более ориентированы на геополитический дискурс. А по сущности, я не считаю, что именно эти страны самый лучший пример европейских ценностей.

Там тоже был очень силен неолиберализм как понятие радикальной рыночной экономики. В Евросоюз они вступили, но там сыграли роль геополитические факторы.

Для Грузии же, я думаю, их поддержка, сыграла негативную роль – ориентированность на геополитический дискурс не способствует решению настоящих проблем. Говорилось про НАТО, про внешнего врага, Россию и т.д., самые же главные проблемы, которые переживают люди – безработица, бедность и пр. – не поднимались.

Поэтому поддержка Саакашвили со стороны прибалтийских стран мешала развитию Грузии. Это давало ему повод говорить: «Запад, развитая Европа меня поддерживают».

- Считают ли в Грузии прибалтийские страны европейскими экспертами по постсоветскому пространству?

Это зависит от экспертов. В Грузии есть специалисты, которые очень сильно поддерживали Саакашвили, и они активно коммуницировали с экспертами Литвы, Латвии, Польши. Но есть другие группы, которые придерживаются других взглядов. Единого отношения в этом смысле нет.