Балтийский опыт выхода из кризиса. На пути к экономическому шторму

Страны Балтии: в поисках выхода из кризиса Прибалтийские республики первыми в Советском Союзе продемонстрировали явное стремление к национальной независимостии социально-экономической трансформации. В начале пути к независимости страны Балтии сформулировали весьма амбициозные цели. Эстония объявила о планах превращения страны в «северный Гонконг» с его крайне либеральным экономическим и внешнеторговым режимом. Латвия провозгласила себя «северной Швейцарией», отдавая приоритет развитию банковской сферы. Эти планы были реализованы лишь частично: глубочайший кризис балтийских экономик на фоне мирового экономического кризиса положил конец 20-летнему периоду функционирования их стартовой модели. Все три государства Балтии, особенно Латвия, столкнулись с необходимостью сделать сложный политический и экономический выбор, найти новую модель развития.

Экономическое развитие стран Балтии в 1992—2007 гг. зачастую называли историей феноменального успеха в создании новых институтов рынка и переходе от трансформационного кризиса к росту. Сравнительно небольшие страны, обладающие высокоразвитой инфраструктурой и получившие значительную внешнюю помощь, смогли быстрее других преодолеть стартовый кризис. Уже в 1994—1995 гг страны Балтии (в отличие от других бывших советских республик) вошли в фазу экономического подъема, как и весь регион Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ). Этому способствовали грамотная макроэкономическая политика, высокое качество рыночных институтов, низкий уровень коррупции и квалифицированная рабочая сила.

В Эстонии — на фоне спада в крупных постсоветских странах (России, Украине) и соседних государствах (Латвии) — наблюдался бурный экономический рост, продолжавшийся практически непрерывно в течение 18 лет. В 1995—2007 гг. среднегодовые темпы роста экономики Эстонии составили 7,1% — лучший результат среди стран ЦВЕ. Темпы экономического роста в Латвии и Литве были несколько ниже, но заметно выше, чем в экономиках ЦВЕ. В Латвии экономический подъем стартовал годом позже, чем в Эстонии, и в 1995—2007 гг. среднегодовые темпы роста достигли 6,7%. В Литве подъем начался в 1995 г., средний темп роста здесь составил 6,2%. Финансовый кризис 1998 г. в России, с которой страны Балтии были по-прежнему тесно связаны, существенно повлиял только на экономику Литвы: в 1999 г. ее ВВП упал на 1,5%, в то время как в Эстонии — лишь на 0,3%, а в Латвии вообще сохранялся заметный рост (3,3%).

Но рост за этот период накопленным итогом уже не выглядит столь впечатляющим. В ходе трансформационного кризиса экономический спад в странах Балтии оказался очень глубоким: –35% в Эстонии, –49% в Литве и –52% в Латвии. Первой последствия кризиса преодолела Эстония, которая в 2001 г. вышла на докризисный уровень 1989 г. В результате к началу 2008 г. ВВП страны составил 158% от этой базы. Экономические успехи Латвии и Литвы были существенно скромнее: соответственно 115 и 111%.

Очевидно, экономические успехи стран Балтии были во многом обусловлены «советским наследством» в виде современных инфраструктуры и промышленности, накопленного человеческого капитала, хотя значение этого «наследства» и его влияние на последующее развитие стран Балтии оцениваются неоднозначно.

При этом существенными факторами формирования балтийских экономик стали практические шаги по трансформации, то есть выбор моделей макроэкономической политики и приватизации, опора на иностранные инвестиции, а также ориентация на вступление в ЕС.

Реструктуризация советских активов

В странах Балтии существовали наилучшие стартовые условия (среди республик бывшего СССР) для построения рыночной экономики. Здесь был накоплен обширный инновационный потенциал. В советские времена регион служил своеобразной лабораторией по совершенствованию хозяйственного механизма. Прибалтийские республики всегда были на особом положении в СССР, что выражалось и в объеме

средств, направляемых на развитие региона: в 1970—1980‑е годы они лидировали по объему инвестиций в основной капитал на душу населения. По этому показателю Эстония фактически находилась на первом месте в СССР: он превышал общесоюзный на 6—8% (Формально первое место занимала РСФСР, но здесь концентрировались общесоюзные инвестиции в ВПК, за вычетом которых инвестиции в Эстонии превышали общесоюзные более чем на 15%.).

Традиционно большими были инвестиции в Латвии, а во второй половине 1980-х годов заметно возросли вложения в экономику Литвы. Для большинства других союзных республик такие показатели были недоступны. Так, на Украине удельные инвестиции отставали от общесоюзных на 22—25%, в республиках Закавказья — на 26% (Армения) и на 35% (Азербайджан).

К моменту распада СССР Прибалтика располагала густой сетью качественных шоссейных дорог, хорошо оборудованными морскими портами, современной обрабатывающей промышленностью и энергетикой. Уровень промышленного развития прибалтийских республик, по меркам СССР, был очень высоким, а промышленность региона — диверсифицированной. Здесь функционировали предприятия базовых видов деятельности, например производство нефтепродуктов. В Литве действовал относительно современный

Мажейкяйский НПЗ, введенный в 1980 г., мощностью 15 млн т, что позволяло удовлетворять потребности всей Прибалтики в нефтепродуктах. Функционировали химическое (Ионавский ПО «Азот»), металлургическое производство и судостроение. Рижский вагоностроительный завод, одно из крупнейших европейских предприятий, производил продукцию для всего СССР, как и электротехнический завод ВЭФ.

Судьба этих предприятий в 1990-е годы оказалась печальной. Большинство из них прекратили свое существование, а созданные на их основе многократно сократили объем производства.

В те годы власти проводили политику, основанную на принципах «жесткого дарвинизма», возлагая решение задач выживания на сами предприятия и практически не оказывая им никакой поддержки. В частности, в одном интервью В. Биркавс (премьер-министр Латвии в 1993—1995 гг.), отвечая на вопрос о намеренном закрытии промышленных предприятий, сказал: «Налоговая политика была единая, денег не давали потому, что их не было. Все было честно. Государство не мешало и не помогало, а наблюдало со стороны — кто выживет». Для спасения таких предприятий потребовались бы огромные усилия и емкие рынки. Но тогда сохранился бы промышленный потенциал, востребованный и в XXI в.

Большую роль в формировании нового экономического пейзажа балтийских стран сыграла приватизация. Можно выделить две модели приватизации в регионе: акционерную в Литве и модель поиска стратегического инвестора, способного выкупить предприятие целиком, в Эстонии и Латвии. 

Таковым сторонники второй модели считали иностранного, поскольку в самой Балтии в начале 1990-х годов просто не существовало компаний, которые могли бы за деньги приватизировать крупные объекты государственной собственности.

В Эстонии основными стратегическими инвесторами в первой половине 1990-х годов выступили финские компании. Европейские экономисты обычно признают эстонскую модель более эффективной, чем литовскую. В Эстонии с самого начала проводилась наиболее строгая в регионе государственная политика приватизации.

Приватизация в Латвии происходила медленнее: чаще использовался индивидуальный подход, допускались отступления от принятой программы. Промышленные предприятия здесь были крупнее, чем в Эстонии, что заставляло больше учитывать социальные аспекты. В целом результаты такой политики оказались хуже ожидаемых, и социальное напряжение в стране существенно возросло.

Процесс приватизации во всех балтийских странах осложнялся законом о реституции. При этом, по оценке многих исследователей, в странах Балтии политические основания приватизации превалировали над экономическими. Российские инвестиции не приветствовались, на их пути возникали различные барьеры. В Эстонии и Латвии было

ограничено участие в приватизации неграждан, которых на промышленных предприятиях нередко увольняли в первую очередь.

В результате столь глубокой трансформации балтийских экономик в 1990-е годы кардинально изменилась их структура. Одновременно в регион поступили крупные иностранные инвестиции, преимущественно в сферу финансов и торговлю. В 1991—2000 гг. было привлечено свыше 7 млрд долл. прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Определенные положительные изменения произошли и в сфере промышленного производства. Пищевая промышленность была коренным образом модернизирована. Эстонии удалось включиться в цепочку производства электронного оборудования.

Тем не менее, за годы независимого развития страны Балтии существенно изменились. Если в начале трансформационного пути структура их экономик была весьма схожей, то затем наметились явные отличия.

В 1995 г. в каждой стране промышленность обеспечивала практически 1/4 ВВП. К началу кризиса 2008 г. в Латвии фактически произошла деиндустриализация: доля промышленности в структуре экономики сократилась практически вдвое — до 13,7%. В Литве и Эстонии доля промышленного производства снизилась до 19,8 и 20,9%, но обрабатывающие производства по-прежнему играют значимую роль — соответственно 15,6 и 16,6%.

Еще в начале 2000-х годов кратно сократилась доля сельского хозяйства. В ходе кризиса 2008—2009 гг. промышленное производство упало во всех трех странах, но по-разному: в Эстонии спад по отношению к 2007 г. составил 31%, в Латвии — 19, в Литве — только 10% (благодаря сохранению положительных темпов в 2008 г.).

В течение всего рассматриваемого периода наблюдалась тенденция к расширению сектора услуг. Сначала вклад услуг в ВВП трех стран был почти одинаковым, теперь же доля услуг в ВВП Латвии очень высока, а в Эстонии и Литве — заметно ниже, при этом удельный вес финансового сектора, операций с недвижимостью и прочих коммерческих услуг в ВВП Латвии и Эстонии практически равен. Большая доля строительства в ВВП объясняется тем, что страны Балтии вошли в нынешний кризис на волне строительного бума, возникшего на базе дешевого кредита.

Кредитный экспресс: незамеченный системный риск

Вступление стран Балтии в ЕС ознаменовало новый этап их экономического развития. Иностранные инвесторы существенно уменьшили размер рисковой премии, в результате ставки кредитования снизились, и в страны Балтии устремился иностранный заемный капитал. С учетом итогов приватизации и огромной роли скандинавского капитала

в банковской системе возникла иллюзия «безлимитности» кредитной экспансии. С ориентацией на образ жизни европейского среднего, фактически высшего среднего, класса — своя квартира, машина и дача — стала формироваться система заимствований.

Никто не задумывался о рисках финансирования в кредит чуть ли не всех подходящих должников, причем за счет внешних займов. В частности, в Эстонии было распространено мнение, что «мы те же финны и в ближайшем будущем будем жить так же».

Иностранные банки способствовали буму кредитования, тем более что рейтинги стран Балтии, доходы и репутация заемщиков были достаточно высокими.

В Эстонии до 2003 г. кредитование росло сравнительно умеренными темпами: в среднем за год в 2000—2002 гг. объем кредитного портфеля эстонских банков увеличивался на 23%, а в 2003—2007 гг. — на 37%. Основную роль в этом росте играло ипотечное кредитование: его доля в выданных кредитах возросла практически в три раза по сравнению с 2000 г. и в начале 2008 г. составила 37%.

Благодаря фактически отрицательным реальным ставкам ипотечного кредитования и практически нулевым реальным ставкам кредитования нефинансового сектора в 2005—2007 гг. в экономику стран Балтии стали поступать значительные средства. В новых условиях изменилась и структура экономического роста: если в предыдущие годы важной была роль реального увеличения экспорта, то теперь на первый план вышли инвестиционная активность и личное потребление.

Рост инвестиций и конечного потребления в значительной степени происходил за счет увеличения дефицита платежного баланса в странах региона. В свою очередь, его компенсировали приток ПИИ, накопление внешнего долга и переводы трудовых мигрантов. В 2000-е годы многие страны ЦВЕ развивались на фоне отрицательного платежного баланса, но ситуация в Балтии имела свои особенности. Если в среднем по ЦВЕ дефицит платежного баланса не превышал 8% ВВП, то здесь он был кратно выше. В 2006—2007 гг. дефицит в Латвии достиг 23% ВВП, а в Эстонии и Литве — соответственно 18 и 15%.

Естественно, подобная модель роста давала быстрые результаты, но была неустойчивой и скрывала значительные потенциальные риски, которые реализовались с ухудшением положения на мировых финансовых рынках.

Падение транзита

В 1990-е годы в условиях переходных преобразований внутренняя торговля и транзит российских грузов обеспечили загрузку транспортной инфраструктуры и занятость населения. В этот период сектор транспорта оказал существенную поддержку экономикам региона.

В 2000-е годы транспортные услуги стали развиваться медленнее, чем экономики стран Балтии в целом, в силу как внешних, так и внутренних причин. Постепенно снижалась и доля этого сектора в ВВП: в частности, в Латвии и Эстонии — более чем с 10% в 2000 г. до 8%.

в 2007 г. Только в Литве доля транспорта в структуре экономики продолжала повышаться.

Все эти годы вопрос российского транзита был предметом острых дискуссий. Появлялись различные оценки вклада транзита российских грузов в развитие экономик стран Балтии. В условиях довольно натянутых политических отношений между ними и Россией,

вызванных множеством причин, в том числе проблемами неграждан в Эстонии и Латвии, контроля над Мажейкяйским НПЗ в Литве и пр., через страны Балтии ежегодно проходил значительный объем российских грузов.

В своих высказываниях официальные лица балтийских государств нередко занижают роль транзита в их экономиках. Но факты свидетельствуют об обратном: в частности, 8-процентная доля транспорта в ВВП Эстонии и Латвии и тем более 10-процентная в ВВП

Литвы более чем в полтора раза превышают средний показатель по миру. (В развитых странах доля транспорта в ВВП не больше 5%.).

Примечательно, что среди экономик стран ЕС роль транспорта в трех балтийских государствах максимальная. За пределами ЕС только в Турции доля транспорта в ВВП выше, чем в Литве. О значении транзита в экономике стран Балтии свидетельствует такой факт: примерно 80% обрабатываемых портами грузов (и соответственно доставляемых к портам железнодорожным и автомобильным транспортом) — транзитные. Основными воротами для импорта иностранных товаров в государства СНГ порты балтийских стран так и не стали. С этой ролью лучше справляются порты Финляндии и Северо-Западного федерального округа РФ.

Глобальная рецессия крайне негативно сказалась на международной торговле, тем более в регионе, находящемся в глубоком кризисе. Российская политика постепенного снижения зависимости от транзита и успешная конкуренция финских портов привели к резкому уменьшению грузооборота.

Миграция

Для стран Балтии очень актуален вопрос миграции. Близость к Европе, географическая и ментальная, и раньше способствовала миграции граждан Балтии в Западную Европу и Скандинавию. Вступление в ЕС в 2004 г. и открытие некоторыми странами Европы (сначала Великобританией, Ирландией и Швецией, затем Финляндией,

Испанией, Португалией и Грецией) своих рынков труда для новых стран-членов существенно упростили процедуру трудовой миграции. В результате вырос поток мигрантов как абсолютно, так и относительно, принимая во внимание сравнительную малочисленность населения стран Балтии.

За годы подъема среднемесячная зарплата в странах региона возросла более чем вдвое и в Эстонии приблизилась к уровню Чехии. Но разрыв с доходами в странах Западной Европы все еще очень высокий, поэтому экономический стимул к эмиграции сохраняется.

Согласно официальным источникам балтийских стран, миграционный отток не сокращается. Так, накануне кризис из Литвы за 2001—2008 гг. выехало практически 100 тыс. человек. При этом половина всех эмигрантов, указавших страну выезда, выехали в Ирландию и Великобританию. Значительное число граждан Балтии пополнили ряды временных трудовых мигрантов, что подтверждается официальной статистикой стран-реципиентов.

Миграция послужила одним из факторов удорожания труда в странах Балтии и относительной потери ими своих конкурентных преимуществ. Но репатриация доходов трудовых мигрантов из стран Западной Европы стала важной статьей поддержания платежного баланса и внутреннего рынка.

Кризис вынудил еще больше людей отправиться за границу в поисках работы и средств к существованию, хотя, по-видимому, с иными, более скромными, предпочтениями и запросами.

Продолжение следует

Справка RuBALTIC.Ru:

Леонид Григорьев – профессор, заведующий кафедрой мировой экономики, главный научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ).

Статья написана в соавторстве с старшим экспертом Фонда «Институт энергетики и финансов», заведующим сектором «Экономика и финансы» Экономического департамента ИЭФ Сергеем Агибаловым.