Прибалтика потеряет 1,5 млрд евро из-за психологических комплексов

С выходом Великобритании из Евросоюза после 2020 года европейский бюджет уменьшится на 15%. Потеря британского вклада в общую казну будет ощутимой и для ЕС в целом (бюджет недосчитается более 15 млрд евро ежегодно), и для зависимых от еврогрантов стран — Литвы, Латвии и Эстонии. Сколько денег потеряет Прибалтика в новом бюджетном цикле, только ли с «брекситом» связано сокращение финансовой помощи и какую роль играет в перераспределении европомощи комплекс неполноценности «балтийских тигров», аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказала  советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований (РАПИ), доктор политических наук Наталья ЕРЕМИНА.

— Г-жа Еремина, есть ли уже примерные оценки того, сколько денег страны Балтии недосчитаются после 2020 года?

— В условиях «брексита» страны Прибалтики столкнутся с масштабным сокращением выплат из коммунитарного бюджета на 40%. В денежном измерении цифры могут составить не менее 1,5 млрд евро. В новом бюджетном цикле будут пересмотрены программы софинансирования, а также сам подход к финансированию проектов.

Если сейчас структурные фонды выплачивают до 90% стоимости проекта, тем самым значительно облегчая жизнь национальным бюджетам, то после 2020-го года участие ЕС может сократиться до 55 и даже 40%. Это серьезная потеря. Теперь правила игры изменятся. Ущерб для Прибалтики будет значительным.

— Эти сокращения связаны с «брекситом» или с перераспределением средств по более приоритетным направлениям?

— Здесь имеются три момента. Во-первых, «брексит» заставил пересмотреть программу финансирования. Потеря ресурсов, которые предоставляла Британия, неизбежно сказывается на сокращении общего бюджета Евросюза.

Второй момент — перенаправление финансовых потоков. Когда ресурсов мало, их нужно использовать на более приоритетных проектах.

В ЕС решили, что все страны уже более или менее сплотились, что страны Прибалтики решили свои основные проблемы за счет достаточно большого финансирования в предшествующие бюджетные периоды. Поэтому больше нет смысла вкладывать столько же денег в страны Восточной Европы, сколько раньше.

Евросоюз ориентируется на решение застарелых проблем: речь идет о странах Южной Европы — Греции, Италии, Испании и Португалии. Они достаточно давно вступили в состав Европейского союза и нуждаются в поддержке в связи с нестабильностью в зоне евро.

В-третьих, идет перераспределение ресурсов по линии обороны. Оборонный бюджет ЕС в следующем периоде увеличится минимум в два раза. Также появляются соответствующие фонды: фонд мира, который должен финансировать участие стран ЕС в военных операциях, и фонд обороны. На них планируется выделить 11 и 13 млрд евро соответственно.

На этом фоне возникает множество агентств, призванных обеспечивать безопасность и требующих собственных бюджетов. Например, агентство по кибербезопасности. Это тоже будет оттягивать средства.

Не стоит забывать об эмиграционном вопросе и укреплении внешних границ Евросоюза. Также присутствует вялотекущая тенденция, связанная с замедлением экономического роста. Поэтому Евросоюзу сейчас нет дела до региональной политики.

Осознавая эти процессы, которые могут привести к краху, в ЕС делают ставку на то, что считается наиболее перспективным, — единение на фоне общей угрозы, пускай и дутой.

Об этом сигнализируют и антироссийские заявления, и военные операции, которыми ЕС пытается показать, что является равным партнером для США. Это давняя задача, которая зафиксирована в установочных документах.

Страны Прибалтики и многие страны Восточной Европы недовольны сокращением региональных программ. Они делают упор на то, что сокращение противоречит декларациям НАТО о необходимости достижения сплочения между европейскими государствами членами Альянса.

Страны ЕС апеллируют к НАТО, хотя Евросоюз — это совершенно другая организация. Такая расстановка акцентов очень интересна.

Поскольку идет апелляция к военной составляющей, возникает странный парадокс. С одной стороны, страны заинтересованы в сохранении объемов финансирования. При этом они обращаются к НАТО, внутри которого в последнее время развивается русофобская идеология, и тем самым подтверждают идею перераспределения средств внутри ЕС — выделения ресурсов на оборонные инициативы, чего требуют США и Дональд Трамп.

— То есть страны Балтии пролоббировали лишение финансирования самих себя?

— Длительное время лоббируя антироссийский курс, Литва, Латвия и Эстония прокладывали себе путь к увеличению затрат на оборону и укрепляли идею русофобской направленности в политике Брюсселя. Они сделали очень много, чтобы долго выстраиваемый уровень доверия между ЕС и Россией был обрушен напрочь. Они несут за это ответственность.

В Прибалтике не хотят сокращения финансирования региональных программ, но при этом продолжают нагнетать отношения с Россией. Тем самым они способствуют перераспределению средств не в свою пользу.

— Какие отрасли экономики в первую очередь пострадают от урезания еврофондов?

— В странах Балтии говорят, что им тяжелая промышленность не нужна. У них есть определенный уровень сельскохозяйственного производства, который был назначен по квотированию Брюсселем. Часто рапортуют о прорыве в цифровой экономике.

Возникает очень интересная ситуация. По большому счету, даже инвестировать уже некуда, и инвесторов тоже нет. Получается, что все существующие отрасли — от сельского хозяйства до цифровой экономики — будут терпеть поражение.

Отсутствие мощной индустриальной базы будет негативно отражаться на количестве рабочих мест и развитии экономик стран Прибалтики в целом. Будущее неясно в данном случае. Оно затуманено, до сих пор непонятно, каковы долгосрочные последствия.

Люди из Прибалтики уезжают, страны лишаются и рабочих рук, и потребителей товаров. Две эти тенденции в совокупности делают ситуацию фактически необратимой. А правительство никаких шагов не предпринимает.

— Парадоксы прибалтийской политики. Страны Балтии долго доказывали, что они «балтийские тигры» — успешные и стремительно развивающиеся. В результате их лишают денег в пользу Испании и Италии, хотя там гораздо выше уровень жизни и социальных гарантий.

— Приоритеты региональной политики и финансирования будут смещены в пользу цифровой экономики и инноваций. Но поскольку страны Прибалтики длительное время рапортовали о больших успехах в этих направлениях, соответственно, объемы финансовой помощи для них будут ограничены.

— То есть завышение ВВП в итоге привело к лишению стран Балтии денег?

— Да, это странная ситуация. Обычно страны занижают свои показатели, чтобы получить из центра больше финансовой поддержки. В Прибалтике пошли по другому пути — страны демонстрировали свою успешность.

Это психологический комплекс: есть желание казаться более успешными, чем при СССР. Но эмоциональные решения, основанные на идеологии, провоцируют множество проблем. От них все парадоксы и страшно политизированная экономика Прибалтийских стран.

Идеологический концепт в Прибалтике устоялся, поэтому ничего не изменится: движение к пропасти по прямой дороге продолжится. И даже после лишения денег правительства стран Балтии будут доказывать, что их экономики успешны и растут. Им больше ничего не остается.

На личном уровне отдельно взятые люди признают, что политика Прибалтийских республик ведется неправильно и является самоубийственной. При этом на уровне государства ничего не меняется.

В нынешней политике — в проведении разграничительной линии между Прибалтикой и ее историческим прошлым, СССР и Россией — заинтересованы не только собственные правительства Литвы, Латвии и Эстонии. Эта политика спонсируется НАТО, и прежде всего США, которые заинтересованы в создании разделительной линии.

Интервью с Натальей Ереминой было записано в рамках VIII Балтийского форума соотечественников, который прошел в Ленинградской области 19–21 сентября.