Возвращение Латвии к России: коронавирус расставляет все по своим местам

Пандемия коронавируса оборачивается тотальной катастрофой для экономики Латвии. Потенциальные последствия ее таковы, что модель развития прибалтийской республики оказывается полностью нежизнеспособна. Единственная возможность для Латвии выжить в новых реалиях — возвращение к стратегическому сотрудничеству с Россией.

Латвия — идеальная фокус-группа. В стране проживает 1,9 млн населения, удельный вес поколения старше 65 превышает 35% от общего числа, а ежегодные европейские дотации в бюджет страны составляют порядка 15–20% ее ВВП и колеблются от 1,5 до 2 млрд евро.

В самом начале кризиса, связанного с COVID-19, о падении оборота на 90% заявили представители туристического и гостиничного бизнеса Латвии. Из зримого: о закрытии объявил расположенный в самом центре Риги знаменитый отель De Roma. Ему не помогло и то, что менеджером отеля была экс-министр обороны и внутренних дел Линда Мурниеце.

Закрылась, пока временно, сеть общественного питания LIDO. Это один из первых кооперативов Советского Союза, открытый в 1985 году. Чтобы было ясно, LIDO для Латвии — то же, что Макдональдс или KFC для Америки.

Латвийская железная дорога, донор латвийского госбюджета с 1991 года, призналась в собственной убыточности и запросила у правительства дотацию в 40 млн евро на поддержание деятельности предприятия.

Национальный авиаперевозчик airBaltic уже уволил 400 человек, а хочет уволить еще больше. Всего на предприятии было занято 1800 сотрудников. Кстати, убытки компании в хорошем для нее 2019 году, когда оборот достиг 508,9 млн и вырос на 23%, составили 7,7 млн евро. Примерно понятно, что ждет в смысле убытков airBaltic в 2020-м.

Общее трудоспособное население Латвии составляет 1,3 млн человек.

По данным Eurostat за 2018 год, на заработки выехало 13% трудоспособного населения республики.

Точных цифр о том, сколько из них были заняты на сезонных работах, а значит, с введением режима чрезвычайной ситуации и закрытием границ вернулись домой, никому не известно. Но ведь это не означает, что таких людей нет. Даже 10% от общего числа латвийцев, работающих за рубежом, составляет 13–15 тысяч человек. Целый город по меркам Латвии. Прибавьте сюда членов их семей.

По оценке экономиста банка Luminor Петериса Страутиньша, падение ВВП Латвии в 2020 году составит 5%. Причем транспорт потеряет 15%, обрабатывающая промышленность — 9%, торговля — 7%, строительство — 5%. Правда, это только в том случае, если коронавирусный кризис продлится два месяца. А если больше?

Напомним, бюджет Латвии на 2020 год был сверстан с дефицитом в 0,3%. То есть в итоге окажется минимум 5,3%. Дефицит в районе 500–600 млн евро. Но это без затрат на ликвидацию последствий для экономики от пандемии COVID-19.

И самое главное: когда дым от карантина рассеется, Латвии придется иметь дело не только с падением ВВП в своей экономике, а с общей мировой депрессией.

Помощи ждать будет особо не от кого, и это наложит на ситуацию мультиплицирующий отрицательный эффект.

Меж тем латвийское правительство уже объявило, что выделит на эти нужды 2 млрд евро. Много это или мало?

Помимо прочего, продекларировано, что людям, потерявшим работу из-за COVID-19, будет выплачиваться пособие в размере 700 евро. Если число этих людей составит 10 тысяч, эта одна ситуация, а если 100 тысяч? Напомним, только одна туристическая отрасль Латвии заявила о падении оборота на 90%.

И что такое пособие размером 700 евро в месяц для Латвии? Риск бедности, по данным латвийского ЦСУ, равен доходу в 409 евро месяц. И если семья получающего «щедрое пособие» состоит из двух человек, то... А если из трех? Тут можно в принципе умолчать, что риску бедности в Латвии подвержено почти 23% населения, то есть около 380 тысяч человек. Из них почти половина — русские.

Большую нагрузку на транзитную отрасль оказали действия польских властей. Они в свойственной им манере легкого презрения к союзникам ввели в одностороннем порядке особый режим досмотра грузов — от 20 до 30 минут на фуру.

Эти меры привели к тому, что пробки на границе Польши с Германией, Чехией, Литвой, через которую идет снабжение всей Прибалтики, составили 65 километров.

По словам главы одной латвийской компании-перевозчика Александра Поцелуйко, прохождение такой очереди у одного водителя займет два дня. Это означает сокращение маршрутного листа для единицы грузового транспорта с 12 до 5 тысяч километров в месяц. Несложно просчитать, что мобильность всего грузопотока упадет более чем в два раза.

Все, на что оказался способен в этой ситуации министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич, это попросить не делать драмы из решения польских властей. Такая сентенция напоминает известную цитату из пьесы драматурга Шварца: «При нем душили его собственную жену, а он стоял рядом и говорил: ничего, милая, потерпи, может быть, все обойдется».

Таким образом, по оценке автора, общие потери рабочих мест в Латвии от COVID-19 отразятся минимум на 100 тысячах человек при общей численности населения менее двух миллионов.

Такое количество безработных в отраслях, напрямую пострадавших от COVID-19, это минус 70 млн евро за каждый месяц простоя. А также полуголодное существование большого количества людей, рост личных и коммунальных долгов, ведь ежемесячная квартплата в отопительный период за двух- и трехкомнатную квартиру составляет от 120 до 180 евро. Следом чудовищное падение покупательского спроса, разрушение прежней экономической инфраструктуры из-за лавины банкротств компаний.

Таковы наиболее тяжелые последствия реализуемой властями политики изоляционных мер. Латвия такого удара просто не переживет. Ее постсоветская модель развития оказывается несостоятельна.

Пусть к спасению открывает возвращение к стратегическому сотрудничеству с Россией.