Дискуссии относительно необходимости перехода Польши на евро длятся с момента присоединения республики к ЕС. В польском обществе сохраняется консенсус относительно необходимости сохранения злотого в качестве национальной денежной единицы. Одним из главных аргументов против вступления в еврозону для поляков является печальный опыт перехода на евро стран Балтии.
Необходимость реформировать Евросоюз была очевидна еще по результатам финансового кризиса 2008–2009 годов, резко усугубившего разницу в уровне экономического развития между Западной/Северной и Южной/Восточной Европой.
Долговая нагрузка на целый ряд стран ЕС вкупе с невозможностью проводить единую монетарную политику в рамках всего Евросоюза по-прежнему является одной из главных проблем ЕС, так и нерешенных по итогам предыдущего финансового кризиса.
С момента кризиса 2008–2009 годов Брюссель активизировал курс на расширение еврозоны, однако результаты оказались достаточно скромными — на евро в течение 2011–2015 годов перешли лишь республики Прибалтики, где так и не был достигнут общественный консенсус относительно этого шага. Результаты их присоединения оказались противоречивыми, несмотря на то, что страны Балтии готовились перейти на евро сразу после обретения членства в Евросоюзе.
Для Прибалтийских государств переход на евро был в первую очередь политическим шагом, демонстрацией готовности двигаться в фарватере генеральной линии Брюсселя.
С экономической точки зрения, переход на евро несколько увеличил инфляционные ожидания, а также снизил депозитные ставки, что внесло свою лепту в отток капитала из Прибалтийских республик.
Кроме того, денежно-кредитная политика стала зависима от решений Европейского центрального банка (ЕЦБ), и у национальных регуляторов Литвы, Латвии, Эстонии практически не осталось инструментов стимулирования экономического роста монетарными методами.
В отличие от своих соседей по балтийскому региону, Варшава всегда относилась к переходу на евро с определенным скепсисом.
Официальные лица Польши неоднократно корректировали дату вступления своей страны в еврозону, заявляя о намерении присоединиться к евро сначала в январе 2012 года, затем в 2014, 2015 и 2016 годах.
В октябре 2012 года председатель Центрального банка Польши, экс-премьер-министр Марек Белька заявил, что рано говорить о возможных датах вступления, пока не решены все проблемы еврозоны. После прихода к власти в 2015 году правоконсервативной партии «Право и справедливость», рассматривающей сохранение злотого в качестве элемента отстаивания суверенитета, вопрос о переходе Польши на евро был отложен в долгий ящик.
В апреле 2019 года на последнем съезде партии «Право и справедливость» в Люблине ее глава Ярослав Качиньский заявил, что Польша сможет вступить в еврозону только тогда, когда ее экономика достигнет уровня Германии.
«Мы говорим "нет" евро, "нет" европейским ценам», — сказал Качиньский.
Немецкий капитал не заинтересован в выравнивании уровня экономик Польши и Германии, потому что будут нивелированы возможности использования на благо экономики ФРГ дешевой рабочей силы из Польши. Поэтому переход последней со злотого на евро возможен разве что в очень далекой перспективе.
Помимо этого, Польша вместе со своими партнерами из Вышеградской четверки на сегодняшний день конфликтует с Еврокомиссией по целому ряду вопросов, что создает негативный фон для гипотетического начала переговорного процесса о введении в стране евро.
Но наиболее важный аспект — то, что для Польши отсутствуют рациональные мотивы перехода на евро.
В первую очередь, нынешние темпы роста экономик стран еврозоны ниже, чем темпы роста экономики Евросоюза в целом.
Отказываясь от евро, Польша демонстрирует устойчивые темпы экономического роста, эффективно используя дотации Евросоюза и грамотно привлекая инвесторов из стран «Старой Европы» вкупе с дешевой рабочей силой с Украины.
В конце 2017 года Польша отказалась от кредитной линии МВФ в размере 9,2 млрд долларов, а премьер-министр Матеуш Моравецкий заявил следующее: «Польская экономика в настолько хорошем состоянии, что мы можем это сделать». Заметим, что в 2017 году польская экономика продемонстрировала рост в 4,6% (пятый результат среди стран ЕС), а доходы государственной казны выросли примерно на 2 млрд долларов.
Сохранение Польшей собственной национальной валюты позволяет ей быть более устойчивой в случае возникновения на Европейском континенте нового финансово-экономического кризиса вроде того, который бушевал в 2008–2009 годах.
У национального регулятора, сохраняющего независимость от ЕЦБ, остаются возможности менять базовую учетную ставку в зависимости от потребностей экономики и приоритета экономической политики правительства, а также прибегать к механизмам девальвации национальной валюты для поддержания конкурентоспособности польского экспорта, не допуская утраты позиций на рынках третьих стран в пользу тех же немецких товаропроизводителей.
Наконец, Евросоюз пребывает на пороге серьезных преобразований, которые в случае провала могут обернуться усилением дезинтеграционных процессов. Достаточно напомнить, что ближайшие выборы в Европарламент, которых с опасением ожидает европейский истеблишмент, являются наиболее интригующими за долгие годы, и эти выборы в значительной степени станут для Евросоюза точкой бифуркации.
В таких условиях Польше нет смысла более плотно привязываться к структурам Евросоюза и проводимой брюссельской бюрократией политике.Собственно, Польша, в отличие от стран Балтии, этого и не делает и твердо стоит на позиции сохранения собственной национальной валюты.