«Ловушка среднего дохода» не даст Прибалтике победить бедность и эмиграцию

Министр экономики Латвии Арвил Ашераденс сказал, что правительство победит массовую эмиграцию из страны с помощью роста зарплат. Однако экономика Латвии и других стран Прибалтики устроена таким образом, что зарплаты там всегда будут кратно ниже, чем в странах Западной Европы. Европейская интеграция сформировала в Прибалтике периферийный капитализм, и эта экономическая модель делает невозможной победу над бедностью и эмиграцией в Эстонии, Латвии и Литве.

В экономической науке существует понятие «ловушки среднего дохода». Под ней понимается ситуация, когда страна, достигшая определенного уровня, не может «пробить» этот уровень и развиваться дальше. Остановка в развитии порождает экономическое отставание, которое приводит к деградации страны.

В «ловушку среднего дохода» часто попадают страны третьего мира. Колониальное прошлое этих стран определяет их развитие в логике периферийного капитализма, когда бывшая метрополия высасывает из них ресурсы (включая человеческие), становится для этих стран центром концентрации производства, технологий и капитала, а им оставляет участь рынка сбыта и сырьевого придатка.

Заработная плата в странах периферийного капитализма никогда не будет на одном уровне со странами экономического Центра, потому что если она достигнет этого уровня, то бизнес уйдет в страны с более низкими затратами на рабочую силу. Экономика таких стран работает на условиях сохраняющегося отрыва в развитии от более бедных стран, чтобы импорт приносил прибыль производителям, и сохраняющегося отставания от более богатых стран, чтобы у потребителей этого импорта оставались рабочие места. Такая ситуация и является «ловушкой среднего дохода».

Европейская интеграция сформировала именно такую экономическую модель в Эстонии, Латвии и Литве, и теперь развитие в колониальной логике периферийного капитализма загоняет Прибалтику в «ловушку среднего дохода».

Во всех трех странах Балтии в последние два-три года об этой опасности открыто говорят чиновники и экономисты.

«Нужно честно и без иллюзий признать: Эстония попала в "ловушку среднего дохода", усугубляемую падением демографии и почти отсутствующим ростом экономики», — говорилось

«С точки зрения конкурентоспособности, в Латвии все еще доминируют преимущества дешевой рабочей силы. Если существующее положение сохранится, темпы развития экономики в среднесрочной перспективе смогут достигать всего 2–3% в год, и в этом случае экономика рискует попасть в "ловушку среднего дохода"», — говорится в опубликованном Межведомственным координационным центром весной этого года «Докладе Латвии ООН о введении целей устойчивого развития».

«Для нас неприемлемо предложение Еврокомиссии сократить финансирование политики выравнивания для Литвы на 24%. Мы всегда выступали за правила распределения средств, которые предусматривали бы постепенное сокращение средств для регионов, достигших 75% среднего показателя ВВП в ЕС на одного жителя. Внезапное сокращение средств повышает угрозу дальнейшей конвергенции Литвы и повышает вероятность попадания в "ловушку среднего дохода", а это как раз лишь повысит темпы эмиграции», — пожаловался

Поэтому инициатива главы латвийского Минэкономики побороть эмиграцию, увеличив зарплаты, — чистой воды предвыборный популизм.

При существующей экономической модели стран Балтии зарплаты и уровень жизни в целом в периферийных Литве, Латвии и Эстонии всегда будут в несколько раз ниже, чем в странах «ядерного» региона ЕС — Западной Европы.

Впрочем, «ловушка среднего дохода» не является смертным приговором для угодивших в нее государств. В разные годы в нее попадали и выбирались, переходя на новый уровень развития, Финляндия и Южная Корея, Бразилия и Сингапур. Рецепты давно известны и многократно описаны. Необходимы наращивание производства, стимулирование внутреннего спроса на отечественную продукцию и поиск рынков сбыта для увеличения экспорта, долгосрочные инвестиции в науку, образование и инфраструктуру, формирование инновационной экономики с высокой добавленной стоимостью, производством уникальной продукции и высокими зарплатами для уникальных специалистов.

Иными словами, для выхода из сложившейся ситуации Прибалтика должна решать проблемы, которые она же себе и создала.

В 1991 году для Литвы, Латвии и Эстонии не было предопределено превращение в колонии Германии, Великобритании и других западноевропейских стран. У стран Балтии была развитая высокотехнологичная промышленность с высокой добавленной стоимостью. Доля промышленности в Прибалтике на момент ее выхода из состава СССР была выше, чем сегодня в Германии — более 60% экономики Литвы, Латвии и Эстонии.

Помимо промышленности, была самая современная инфраструктура, построенная Советским Союзом. Были гарантированные экспортные поставки на традиционные рынки сбыта на востоке. Была возможность доступа одновременно к российским ресурсам и немецким технологиям. Был транзитный потенциал. Были школы подготовки специалистов мирового класса. Были уникальные научные и производственные коллективы, способные создать инновационный продукт и сформировать в Прибалтике экономику знаний.

Прибалтика сама от всего этого отказалась: имея все необходимые стартовые позиции, Литва, Латвия и Эстония добровольно выбрали развитие в логике периферийного капитализма.

Сознательные усилия прибалтийских правительств, дополнившие присоединение к общему европейскому рынку и разрыв кооперационных связей на Востоке, уничтожили основную часть местной промышленности — доля индустриального производства в структуре экономики сократилась до 10–15%.

Казавшиеся незыблемыми традиционные рынки сбыта были потеряны, а новых рынков для прибалтийского экспорта не нашлось. В последние несколько лет все желающие имели возможность наблюдать фантасмагорию с «войной санкций», когда правительства Литвы, Латвии и Эстонии сперва убеждали, что российское продовольственное эмбарго не скажется на мясомолочной отрасли, потом пытались найти местному молоку и кефиру покупателей в Китае, Доминикане и на Каймановых островах, потом с гордостью заявляли, что их страны страдают больше всех в ЕС от санкционной политики, но не изменили своего отношения к России, потом просили у Еврокомиссии компенсаций для своих обанкротившихся молочников.

Возможность быть «мостом» между Востоком и Западом и зарабатывать на этом экономически страны Балтии упустили, начав вместо этого играть функцию клина, вбиваемого между Германией и Россией. Транзитный потенциал они теряют буквально на глазах: пятый год продолжается падение грузооборота железных дорог и портов Прибалтики.

Наконец, самый главный ресурс — человеческий — тоже почти весь просочился сквозь пальцы.

По высшему техническому образованию сразу же после обретения независимости был нанесен смертельный удар переводом его на государственные языки. Уникальные научные и производственные коллективы были разогнаны, их НИИ и КБ закрыты. Наука уничтожена. Мирового уровня профессора, инженеры, изобретатели в Латвии и Эстонии были лишены гражданства и уехали туда, где их мозги ценятся больше. Молодые талантливые литовцы, латыши и эстонцы сегодня повально уезжают из Литвы, Латвии и Эстонии сразу по достижении совершеннолетия.

При таком положении дел о какой инновационной экономике, каком наращивании производства и экспорта и каких рынках сбыта может идти речь?

Прибалтийские страны сами обрекли себя на положение задворок Европы: «ловушку среднего дохода», периферийный капитализм и неуклонную деградацию.

В последние несколько лет они шаг за шагом лишают себя оставшихся рычагов для выхода на новый уровень: сельского хозяйства, транзита. Их единственный шанс улетает в Лондон с лоукостерами, набитыми гастарбайтерами. Остановить этот процесс невозможно, потому что эмигранты бегут от бедности, а прибалтийская бедность — это не недоразумение, не временная неприятность и не ошибка, а неотъемлемое составляющее формулы «истории успеха» Прибалтики.