Анатомия олигархии: как создавались крупнейшие капиталы Украины (часть 1)

Кто на самом деле правит Украиной? Многие ее граждане брезгливо ответят: олигархи. Борьба с ними была одним из главных лозунгов майдана, но спустя четыре года влиятельность крупного капитала на Украине по-прежнему никто не ставит под сомнение. Аналитический портал RuBaltic.Ru разбирался, какой путь прошли богатейшие люди Украины и почему их власть кажется непоколебимой.

У термина «олигархия» в политологии есть конкретное определение: под ним понимается режим, при котором власть сосредоточена в руках небольшой группы людей и служит их интересам. Но для нашего разговора такая дефиниция не подходит. В независимой Украине слово «олигарх» вообще приобрело оттенок абстрактности. Этим и пользуются многие держатели крупного капитала, отрицающие свою причастность к ненавистной в народе олигархической прослойке. К примеру, Григорий Суркис в интервью, данном Олесю Бузине, сетовал: «К сожалению, многие не понимают, что крупные бизнесмены — такие же люди, как и все остальные, только чуть-чуть более успешные».

Суркис, конечно, прибегает к подмене понятий. Олигархами на Украине традиционно называют не просто «крупных бизнесменов», а баснословно богатых людей, состояние которых исчисляется как минимум сотнями миллионов долларов.

Еще один обязательный атрибут украинского олигарха — лоббирование своих интересов в политике (этим он занимается напрямую или через аффилированные с ним структуры). Замкнутый круг: политика воспринимается как инструмент обогащения, а богатство — как инструмент политического влияния.

И в случае с Украиной нельзя утверждать, что для олигарха на первом месте стоят деньги. Сами по себе, в отрыве от политического «прикрытия», они вообще не рассматриваются.

Если мы попытаемся понять сущность олигархии, то в конечном итоге увидим ее главный признак — сращивание крупного финансово-промышленного капитала с властью. Определение само по себе не ново и справедливо не только по отношению к украинскому режиму. Правда, в случае с «незалежной» его стоит дополнить маленькими штрихами.

В сознании народа олигархи ассоциируются с неограниченной властью и хищническим разграблением страны. Не случайно в Донбассе пользовалась популярностью поговорка: «Завод строил твой дед, а владеет им Ахмет». То есть олигархия для обворованного народа — не что иное, как узаконенная преступность. Но почему ее власть на Украине, в отличие от соседних постсоветских республик, стала абсолютной?

Кланово-олигархическая система на обломках своей командно-административной «предшественницы» на Украине возникла не сразу. В первой половине 90-х годов политики еще выступали в роли самостоятельных фигур. Правда, их главной заботой было не реформирование страны, а перераспределение властных полномочий. Борьба за кресло в том или ином государственном органе происходила на фоне конкуренции между самими ветвями власти. Главная схватка за контроль над правительством разразилась по линии президент-парламент (к слову, спустя 27 лет она по-прежнему не окончена).

«Чуть более успешные бизнесмены» тем временем начинали накапливать капитал. Кто-то подсуетился еще в советское время: спекулянты-фарцовщики или «цеховики», которые занимались нелегальным предпринимательством на базе государственных предприятий (по слухам, одним из таких «цеховиков» был Алексей Порошенко, отец действующего президента-олигарха). Кто-то сколотил состояние грабежом, вымогательством и другими незаконными, но широко применявшимися тогда методами.

Впрочем, главными действующими лицами украинской экономики в начале 1990-х годов были так называемые «красные директора» — управляющие крупнейших промышленных предприятий, сосредоточенных в основном на Востоке страны и пока еще находившихся в формальной собственности государства.

Подобно коллегам-политикам, «красные директора» действовали отнюдь не в интересах парализованного государства.

«Если исполнительная власть и предпринимала попытки реформ, они немедленно блокировались парламентом, где "красные директора" успешно продавливали решения, обеспечивавшие дешевые кредиты и субсидии», — пишет в книге «Украина 1991–2007: очерки новейшей истории» заведующий отделом новейшей истории и политики Института истории Украины НАНУ Георгий Касьянов. «Не следует забывать и о том, что единственный и самый очевидный консенсус между ними при Леониде Кравчуке (первом президенте Украины — прим. RuBaltic.Ru) был достигнут в одном: желании максимально сохранить формальный государственный контроль над экономикой, позволявший неформально перераспределять государственную собственность».

Неформально перераспределенной собственностью, конечно, приходилось делиться. Свои барыши от эксплуатации государственных предприятий получали чиновники, у которых с «красными директорами» складывались приятельские отношения.

К примеру, бывший «красный директор» Запорожского алюминиевого комбината Иван Бастрыга рассказывает, что с первым премьер-министром Украины Витольдом Фокиным, как и с его преемником Леонидом Кучмой, он был на короткой ноге: «Если нужно было, мог связаться с премьер‑министром, не говоря уже о профильном министре и областном руководстве. С Данилычем [Леонидом Кучмой] я и Богуслаев (директор предприятия «Мотор Сич» — прим. RuBaltic.Ru) не единожды расписывали пулю. Играли часа два-три — не на деньги, ради удовольствия. Пропускали по рюмочке».

В спину «красным директорам» дышали молодые предприниматели, которые занялись бизнесом в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Наиболее находчивые из них почувствовали, в каком направлении нужно двигаться.

Большую прибыль сулил, прежде всего, банковский сектор. Не случайно в 1992 году его поспешили облюбовать будущие олигархи Игорь Коломойский, Геннадий Боголюбов и Сергей Тигипко. Учрежденный ими «ПриватБанк» стал ядром группы «Приват», которая впоследствии обрастет большим количеством активов и превратится в одну из крупнейших бизнес-империй Украины. Не просто так, кстати, одним из самых молодых украинских банкиров чуть позже стал Ринат Ахметов.

Еще одна «золотая жила» — спекулятивная торговля энергоносителями. Здесь чуть ли не хрестоматийным примером можно назвать случай «газового короля» Дмитрия Фирташа, который поначалу скромно торговал сахаром и бензином. В 1993 году Фирташ познакомился с представителем Министерства торговли Туркменистана, который рассказал, что в его стране остро не хватало продовольствия. Зато газа, в котором нуждалась Украина, имелось в избытке. Тогда будущий магнат решил попробовать поставлять в Туркмению провизию по бартеру. И не прогадал! Газ, полученный в обмен на продукты питания, Фирташ продавал предпринимателю Игорю Бакаю. У того была квота на поставку газа на Украину.

Таким образом, туркменское топливо шло к украинскому потребителю через две «прокладки» — Фирташа и Бакая. Прибыль уходила в их карманы.

Тем не менее Фирташ и Бакай на этом рынке были не единственными игроками. Поставками российского и туркменского газа на Украину занималась также корпорация «Содружество» — совместное детище олигарха Виктора Пинчука и Юлии Тимошенко. Когда их коалиция распадется, «леди Ю» встанет у руля корпорации «Единые энергетические системы Украины» — одного из основных поставщиков российского газа на Украину.

В противовес компании ЕЭСУ, которой покровительствовал премьер-министр Павел Лазаренко, донецкие бизнесмены создали «Индустриальный союз Донбасса». На рынок нефтепродуктов в 1992 году выходят братья Суркисы с партнерами. Конкуренцию им вскоре составит Коломойский.

«Практически все крупные стартовые капиталы, со временем обросшие мощными активами в виде заводов, шахт, транспортных систем, банков, оффшорных фирм и т. п., имели прямое или опосредованное отношение к посредническим операциям с энергоносителями», — утверждает Георгий Касьянов.

Немалую прибыль предпринимателям сулили также операции, связанные с реализацией продукции металлургической и химической промышленностей. Закупая товар на Украине по низким ценам, спекулянты реализовывали его за границей. На этом поприще преуспели один из богатейших украинских бизнесменов начала 1990-х Евгений Щербань (сбыт металлопроката), Виктор Пинчук (перепродажа труб) и другие.