Вильнюс, 13 января 1991 года

трагедия в 4 действиях

Автор идеи: президент СССР Михаил Горбачев.

Режиссеры-постановщики: председатель Верховного Совета Литвы Витаутас Ландсбергис, директор Департамента охраны края Аудрюс Буткявичюс.
Действующие лица: (нажмите, чтобы раскрыть список)
Юрий Мель — командир танкового взвода 107-й мотострелковой дивизии;

Валерий Иванов — историк, публицист;

Александр Осипов — экс-сотрудник КГБ Литовской ССР;

Артурас Антанас Скучас — член «Саюдиса»;

Александр Смоткин — дружинник;

Антанас Терляцкас — политик, лидер Лиги свободы Литвы;

Витаутас Петкявичюс — писатель, один из основателей «Саюдиса»;

Дмитрий Язов — министр обороны СССР;

Валентин Фалин — член ЦК КПСС;

Юозас Ермолавичюс — заведующий идеологическим отделом ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС;

Богдан Сущик — замкомандира самоходно-артиллерийского дивизиона по политической части Псковской десантной дивизии;

Кристина Брадаускене — жительница Вильнюса;

Валентин Лазутка — секретарь парткома Академии наук Литовской ССР;

Миколас Бурокявичюс — первый секретарь Компартии Литвы на платформе КПСС;

Изя Бутримович — секретарь Советского райкома партии;

Ромас Юхневичюс — работник ЦК КПЛ;

Виктор Шатских — лейтенант, офицер «Альфы»;

Альвидас Канапинскас — жертва событий 13 января;

Михаил Головатов — заместитель командира группы «А» 7-го Управления КГБ СССР;

Альгимантас Науджюнас — бывший секретарь ЦК Компартии Литвы;

Болеславас Билотас — активист «Саюдиса»;

Дэвид Прайс-Джонс — американский журналист;

Лорета Асанавичюте — жертва событий 13 января;

Александр Бобылев — дружинник;

Валентина Шатских — мать Виктора Шатских.

Пролог

Замысел штаба был прост: танки дадут несколько холостых выстрелов, испуганные демонстранты разойдутся. Когда проход к телебашне будет расчищен, за дело возьмутся «альфовцы».

— Огонь! — отдал приказ командир полка.

Наводчик Большаков спустил курок. Оглушительный хлопок сотряс воздух, из дула задранной вверх танковой пушки повалил дым. Члены экипажа в очередной раз прокручивали в голове предупреждения начальства: «Действовать осторожно, гражданские ни в коем случае не должны пострадать…»
По версии литовской Фемиды, все было несколько иначе.
Танк под командованием Ю. Меля, бортовой номер 544, наводчик Д. Большаков, механик-водитель С. Драгоценный (в отношении него уголовное преследование за преступления против человечности и военные преступления не ведется), выломал забор, ограждающий территорию телебашни с западной стороны, опасно маневрируя, въехал на территорию, где не менее трех раз выстрелил из орудия холостыми зарядами, пускал дымовые завесы, световыми приборами военной техники светил в гражданских лиц, занимаемый объект и расположенные вокруг здания, таким образом запугивая и терроризируя гражданских лиц».

— из определения Вильнюсского городского участкового суда о признании подозреваемым Юрия Меля от 10.06.2013
3 октября 2016 года в Вильнюсе возобновились слушания по делу двух россиян — Юрия Меля и Геннадия Иванова / Новости на «Россия 24»
И все-таки выстрелы были холостыми. Как и говорил директор Департамента охраны края Аудрюс Буткявичюс: «Не бойтесь, солдаты будут стрелять холостыми…»

После первых залпов демонстранты наверняка вспомнили его слова, поэтому эффект оказался нулевым. Толпа и не думала расходиться. Литовцы стояли напротив многотонных железных махин, сцепившись за руки, ощущая себя причастными к историческим событиям.

Командиру экипажа, двадцатидвухлетнему лейтенанту Юрию Мелю оставалось только развести руками. Зачем вообще на улицы мирного города выводить танки?! С годами Мель придет к выводу, что армию в тот день использовали преступным образом, но приказы, как известно, не обсуждаются.

Искать брешь в толпе офицерам «Альфы» пришлось самостоятельно. А три холостых выстрела, произведенных танком с бортовым номером 544, аукнулись Юрию Мелю в марте 2014 года на литовско-российской границе. С тех пор он томится в застенках, ожидая решения суда, который может приговорить его к пожизненному лишению свободы.

Лейтенант Мель не слышал приказа командира, не нажимал на спусковой курок. Его танк никого не задавил и не покалечил. Но литовская прокуратура уверена, что бывший военнослужащий повинен в «преступлениях против человечности». Что ж, от попадания в шестеренки машины правосудия не застрахован никто…

Но Юрий Мель — отнюдь не главное действующее лицо той драмы, которая разыгралась на улицах Вильнюса в ночь с 12 на 13 января. Некоторые люди знают гораздо больше. Их свидетельства (зачастую отвергаемые судом как недостоверные) позволяют в общих чертах восстановить картину произошедшего.

Действие первое,
в котором Литва готовится к трагедии

Витаутас «Dedule» (Дядюшка) — агентурная кличка Витаутаса Ландсбергиса в КГБ Литовской ССР
Витаутас dedule Ландсбергис решил, что Литва созрела для этого исторического решения. В ночь на 11 марта 1990 года Верховный Совет провозгласил восстановление независимости республики и возобновил действие Конституции 1938 года. Большинство мест в парламенте контролировали депутаты, поддержанные «Саюдисом» — Движением за перестройку. К этому времени всей полнотой власти в «Саюдисе» завладели Витаутас Ландсбергис и его люди, которые звали литовцев в «светлое будущее».

В Москве подъем национального самосознания литовцев не оценили. Президент СССР начал ни много ни мало — экономическую блокаду прибалтийской республики. Активизировалась и внутренняя оппозиция, которая посчитала, что нахрапистая тактика «ландсбергистов» до добра не доведет.

Кресло под Ландсбергисом зашаталось еще сильнее, когда в республике приостановили действие акта о восстановлении независимости на 100 дней, а Горбачев снял с нее экономическую блокаду. Дальше — переговоры, взаимные уступки, поиски компромисса. А на роль переговорщика главный идеолог ультимативной независимости явно не годился.

«Ландсбергис полагает, что пропасть нельзя перепрыгнуть в два прыжка и нужно сделать лишь один отчаянный прыжок, чтобы или разбиться, или оказаться на той стороне».
Николай Медведев
член «Саюдиса», депутат СССР от Литвы
Ландсбергиса можно сравнить и с боксером, который понимает, что его единственный шанс — это победа нокаутом в первых раундах. Если поединок затянется, он обязательно проиграет по очкам.

Впрочем, уместно ли проводить такие аналогии? Поединок-то был постановочный. Очевидно, разыграть его в 1986 году Михаил Горбачев условился с президентом США Рональдом Рейганом во время приватной беседы в Рейкьявике.
«Обсуждались четыре темы, и третьим пунктом шел вопрос Прибалтики. Именно тогда Горбачев дал согласие на выход Литвы, Латвии и Эстонии из Советского Союза».
Валерий Иванов
историк, публицист, автор книги «Литовская тюрьма»
Через два года в Прибалтику приехал «прораб перестройки» Александр Яковлев. Правительственная верхушка Литовской ССР получила четкое указание: Литва — на выход.

«Как так? Мы ничего не сможем», — возмущались некоторые функционеры. Но их никто не слушал. Решение было принято.

«Идеолог развала» Александр Яковлев / Фото: mtdata.ru
Экс-сотрудник КГБ Литовской ССР Александр Осипов
/ Фото: Галина Сапожникова
Экс-сотрудник КГБ Литовской ССР Александр Осипов узнал об этом чуть позже, летом 1989 года. Во время командировки в Москву он зачитал доклад о тревожной ситуации в Прибалтике. После этого к нему обратился один из руководителей КГБ:

— Вы хорошие ребята, но будьте, пожалуйста, осторожны, работайте таким образом, чтобы ваша работа не могла вам повредить.

— А в чем дело? — удивился Осипов.

— Есть решение, что Прибалтику отдадут.

Как именно ее будут отдавать? Ландсбергис и компания уже наверняка знали ответ на этот вопрос.

Действие второе,
в котором dedule Ландсбергис требует крови

— Свободы без крови не бывает, — спокойно повторял в те дни Витаутас Ландсбергис, нагнетая и без того непростую ситуацию.

В начале нового 1991 года воздух в литовской столице был буквально наэлектризован. Полыхнуть могло в любой момент и в любом месте. Массовый психоз поддерживали митинги, на которых собирались десятки, сотни тысяч человек. Та же задача стояла и перед телевидением. «Патриоты» всех мастей призывали выкинуть из страны «русских оккупантов».
Ситуация обострилась, когда правительство подняло цены на продукты питания в несколько раз. Ошарашенные покупатели оглядывали прилавки и не верили своим глазам, а представители трудовых коллективов под стенами парламента провели собственный митинг. Попытались даже пройти внутрь, но Вильнюсский ОМОН преградил им дорогу.

В самом здании уже вовсю хозяйничали боевики. Старые националисты, облаченные в мундиры и фашистские кресты (некоторые с немецкими винтовками в руках), первыми вняли призывам Ландсбергиса «защищать демократию».
Аудрюс Буткявичюс / Фото: Галина Сапожникова
Вероятно, были среди них и свезенные Буткявичюсом «добровольцы» — коротко стриженные татуированные мужчины в спортивных костюмах.

«Интеллигенты резать глотки и мозжить головы не будут, а эти — будут». Так Буткявичюс говорил члену «Саюдиса» Артурасу Антанасу Скучасу.

После их разговора «настоящие каунасские мужики» из здания парламента куда-то пропали. Уж не для того ли, чтобы объявиться в ночь с 12 на 13 января?
Александр Смоткин / Фото: Галина Сапожникова
Политическая забастовка парализовала город. В Вильнюс не ходили поезда.

— Что вы творите? В вагонах даже туалеты закрыты! — возмущались иностранцы.

— Вы поддерживаете националистов, вот и идите к ним в квартиры, пусть дадут вам сходить в туалет, — отвечал дружинник Александр Смоткин. — Мы не хотим отделяться от Советского Союза, а вы вместе с ними отделяйтесь!

Смоткин с товарищами даже не знали, что по приказу из Москвы в Вильнюс ввели войска. Три дня бастовали — ни ответа ни привета…
Тем временем в Литву рвались западные журналисты. За три-четыре дня до трагедии они буквально наводнили столицу.

«Что-то должно произойти», — размышлял Александр Осипов. Вывести на улицу сто тысяч человек и столкнуть их со сторонниками организации «Единство», которая выступала за территориальную целостность СССР? Что ж, для профессионала это плевое дело. Но провокация затевалась куда более серьезная.

В Северном городке продолжались совещания руководства Вильнюсского гарнизона. Дважды в них принимал участие один из отцов-основателей «Саюдиса», писатель Витаутас Петкявичюс.

Поначалу обстановка казалась ему спокойной, но потом со стороны националистов начались провокации. Особенно старался Антанас Терляцкас: его люди не позволяли военнослужащим и их женам выйти из городка, оскорбляли их, плевали в лицо. Делегация военных с жалобой отправилась к Ландсбергису, но ее остановили и избили…

Антанас Терляцкас / Фото: DELFI (K. Čachovskio nuotr.)
Витаутас Петкявичюс / Фото: nedelia.lt
Горбачев велел министру обороны СССР Дмитрию Язову принимать меры. Днем 12 января член ЦК КПСС Валентин Фалин случайно подслушал их разговор через приоткрытую дверь.

— Не применять боевых патронов! Только в том случае, если будет опасность для жизни солдат, — приказывал Горбачев.

Маршал Язов и Горбачев / Фото: sputnik.by
«Горбачев все знал. Мне сказал: принимай меры. Я, повторюсь, направил туда Варенникова и Ачалова. И позвонил Усхопчику: вы несете ответственность за все. До 13-го числа никто из военных никуда не выезжал и по городу не то что не стреляли, а даже не ходили, чтобы не вызвать провокацию».
Дмитрий Язов
министр обороны СССР
Накануне трагедии было понятно, что столкновений не избежать. 12 января в горкоме партии собрались народные дружинники. Им поручили доставить в Совет министров и Верховный Совет петицию рабочих коллективов нескольких вильнюсских предприятий. Но сделать этого не удалось — произошли стычки, дружинники вернулись в горком.

Ландсбергис в это время возглавил только что созданный Военный совет Литвы. Его члены никак не могли прийти к выводу: нужно ли литовцам проливать кровь?

«За кровопролитие выступали Ландсбергис, Буткявичюс, Лауринкус. Против — профессор Антанавичюс, доцент Стаквилявичюс и Юргялис, который тоже какое-то время был директором департамента государственной безопасности. Шла дискуссия.

Антанавичюс убеждал, что процессу разрушения Советского Союза мы не можем ни противодействовать, ни содействовать. Это разрушение было задано более могущественными силами. "Имеем ли мы право требовать жертв? — спрашивал он. — Зачем жертвовать молодежью?" Но Ландсбергис жаждал крови».
Юозас Ермолавичюс
заведующий идеологическим отделом ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС

Действие третье,
в котором свои стреляют в своих

Начинать или нет? «Наверху» никак не могли принять решение, поэтому военнослужащих Псковской десантной дивизии поднимали несколько раз. Как только они садились в машины, звучала команда «отбой». Только около часа ночи заревели моторы — бронетехника выехала на выполнение боевого задания.
В ночь с 12 на 13 января колонны советской бронетехники из так называемого Северного городка направились в центр Вильнюса / Фото: kompravda.eu
Вот так уродливо и нелепо выглядела довольно странная со стороны Михаила Горбачева попытка «спасти» Советский Союз / Фото: Галина Сапожникова
Чтобы обмануть противника, военные долго ездили по Вильнюсу. Обычным людям трудно было предположить, куда конкретно направляется техника. Но Аудрюс Буткявичюс все знал. Как только мотопехота вышла из Северного городка, он призвал безоружных людей броситься на защиту телевидения. Да и Ландсбергис весь день и весь вечер призывал идти к телебашне.

Офицеры «Альфы» двигались вслед за военными, но на одном из светофоров группа разделилась. К зданию телерадиокомитета «альфовцы» прибыли первыми.

«Может, потому и парня своего потеряли, что стали, не дожидаясь нас, выполнять свою задачу, хотя мы должны были все делать вместе», — сетовал потом бывший замкомандира самоходно-артиллерийского дивизиона по политической части Псковской десантной дивизии Богдан Сущик.

Аналогичный отряд направлялся к телевышке.
«Для преодоления воздвигнутых вокруг зданий телерадиокомитета и телецентра заграждений одной группе было выдано четыре, а другой три танка.
Военнослужащим было выдано по одному рожку холостых и по два рожка боевых патронов для автоматов, офицеры имели личное оружие — пистолеты. Патроны с трассирующими пулями им не выдавались. Часть солдат внутренних войск МВД СССР имели также на вооружении резиновые палки и другие спецсредства».

— из информационной записки Генерального прокурора СССР Николая Трубина ВС Союза ССР от 25.05.1991
Кристина Брадаускене с подругой приготовили две кастрюли горячей еды и отправились кормить защитников телевышки. Поначалу атмосфера там была «почти дискотечной», но гул тяжелой техники нарушил идиллию.
Войска еще не успели подойти к телебашне, когда от нее начали одна за одной отъезжать санитарные машины. В сторону колонны полетели камни и бутылки с зажигательной смесью. Танкисты наполовину вылезли из машин, как на параде, и залезли внутрь, когда с крыш близлежащих домов открыли огонь трассирующими пулями. Творилось что-то невообразимое.

Секретарь парткома Академии наук Литовской ССР Валентин Лазутка судорожно набирал номер штаба военного городка. Трубку поднял полковник Аслан Масхадов.
— Это провокация, ничего не предпринимайте! — призвал Лазутка.

Но успокаивать было поздно: с улицы доносились залпы танковых орудий. А Лазутка уже несколько часов не мог выйти из кабинета первого секретаря Компартии Литвы Миколаса Бурокявичюса — четыре незнакомых молодца преградили ему дорогу.

Военные звонили Бурокявичюсу и пытались получить указания, а он пытался дозвониться Горбачеву. Михаил Сергеевич трубку не поднимал. Интересно, почему? Если верить Язову, они с Горбачевым в ту ночь созванивались неоднократно…
Миколас Бурокявичюс / Фото: © LNK
«Садитесь по пятьдесят человек в два автобуса, часть поедет к телерадиокомитету, а другая часть — к телебашне. Эти объекты заняты толпами националистов с металлическими палками, которых привезли со всей Литвы. Уже избиты несколько солдат. Табельным оружием вооружены только офицеры.

Предупреждаем — вас могут убить. Но мы, члены горкома партии, пойдем впереди...»
Такие указания получили в ночь с 12 на 13 января дружинники, которых собрали в горкоме.

Александр Смоткин потом вздохнет с облегчением: его автобус направился к зданию телерадиокомитета, а не к телевышке, где пострадавших было намного больше. Но и эта поездка оказалась не из приятных.

«Смерть русским убийцам!», — кричали националисты, завидев колонну дружинников. Впереди всех шел секретарь Советского райкома партии Изя Бутримович. Он и принял первый удар. Рабочие тщетно пытались вырвать его из «объятий» разъяренной толпы — несчастного просто забили насмерть.
У телерадиокомитета дружинникам тоже досталось. Работника ЦК КПЛ Ромаса Юхневичюса, шедшего во главе колонны, какой-то солдат огрел прикладом.

— Я коммунист, не видишь, что я с красной повязкой?! — закричал тот.

Офицер смутился.

— В первый раз за эту ночь я увидел среди жителей Вильнюса тех, кто нас поддерживает. Мы думали, что здесь нам все враги.

— Есть потери?

— Капитану Гаврилову взрывным устройством оторвало пятку, а еще пострадала «Альфа» — националисты выстрелили бойцу в спину на близком расстоянии и пробили бронежилет. Его отправили в больницу.

Один из дружинников, бывший врач скорой помощи, встрепенулся:

— Вы отправили его на смерть! Литовские врачи заявили, что не будут применять к русским клятву Гиппократа!
…Очевидно, в момент разговора лейтенант Виктор Шатских уже был мертв. В больницу его отправили слишком поздно: толпа таким плотным кольцом окружила телецентр, что «скорая» не могла пробиться к нему 40 минут. У парня «схлопнулись» оба легких.
Лейтенант Шатских шел последним в цепи. Его бронежилет согнулся, когда он залезал в окно. В этот момент и произошел выстрел.

Сам бронежилет непробиваем, но пуля прошла между пластинами. Дойдя до второго этажа, Шатских предупредил начальника отделения: «Евгений Николаевич, мне плохо». И упал.

лейтенант Виктор Шатских
«На дружинников и солдат боевики нападали с ножами, дубинками, металлическими прутьями, обрезками труб, газовыми баллончиками и другими предметами. Их избивали, пытаясь отобрать автоматы.

Из зданий телерадиокомитета и телецентра, из окружавшей здание толпы, с крыш расположенных рядом домов и из рощи по дружинникам и военнослужащим велась интенсивная стрельба из автоматического оружия, в том числе трассирующими пулями. В связи с этим дружинники и военнослужащие неоднократно были вынуждены даже укрываться за бронетехникой».

— из информационной записки Генерального прокурора СССР Николая Трубина ВС Союза ССР от 25.05.1991
У некоторых «мирных» демонстрантов в руках были взрывпакеты. Альвидас Канапинскас, видимо, хотел бросить взрывпакеты в «советских оккупантов» и по неосторожности подорвал сам себя. Его убийство позже попытаются «повесить» на Валерия Иванова, но у того будет железное алиби: по документам тело Канапинскаса забрали в 2.10, а Иванов прибыл туда в 2.30.

Когда работников телерадиокомитета выводили из здания, те демонстративно держали руки за головами.

— Опустите руки, вы не арестованы, вам просто нужно идти домой, — говорили «альфовцы».

Тщетно: некоторые литовцы очень хотели походить на жертв «советской оккупации». В том числе и те, кто демонстративно прыгал под неподвижные танки. О возобновлении движения экипаж предупреждал звуковым сигналом — люди отходили в сторону. А история сохраняла жуткие кадры «танковых наездов» на мирных демонстрантов.
Поддерживать истерию помогали медики. Машины скорой медицинской помощи, по наблюдениям Валерия Иванова, имитировали массовый вывоз раненых с места событий, включив «мигалки» и звуковые сигналы. Но с улицы никого не забирали — двери оставались закрытыми.
~
Михаил Головатов - заместитель командира группы «А» 7-го Управления КГБ СССР
Михаил Головатов / Фото: obzor.lt
Заместитель командира группы «А» 7-го Управления КГБ СССР Михаил Головатов резонно полагал, что занять телебашню будет сложнее, чем телерадиокомитет (нужно подниматься чуть ли не на 32 этаж, где находились передающие станции).

Группу офицеров, которые работали на этом объекте, он возглавил лично.

Залпы танковых орудий на толпу не подействовали. Тогда Головатов дал команду двигаться в тыл телебашни, где демонстрантов было поменьше. Применяя приемы рукопашного боя, «альфовцы» пробились к зданию, выбили стекла и проникли внутрь.
Тем временем боевики «Саюдиса» включили систему пожаротушения и пустили инертный газ. Вооруженного сопротивления они не оказывали.
«Мы были экипированы и в противогазах, но вот сами они находиться там уже не могли. И если по пожарным нормативам до 32-го этажа необходимо дойти за 39 минут, то наши сотрудники уже через 15 минут доложили, что все под контролем».

— заместитель командира группы «А» 7-го Управления КГБ СССР
Михаил Головатов
Успех операции омрачила новость о смертельном ранении Виктора Шатских в районе телерадиокомитета: «один на минус». Затем Головатову начал докладывать руководитель оцепления, в котором стояли конвойные войска: с близлежащих домов ведется стрельба, есть раненые среди гражданских лиц. Механики-водители боевых машин и танков докладывали в штаб, что неизвестные стреляют и по боевой технике. Военнослужащие прятались за закрытыми люками.
Есть свидетельства и о стрельбе с телебашни. Витаутас Петкявичюс позже напишет, что Ландсбергис и Буткявичюс разместили в ней несколько десятков переодетых пограничников.
«Они стреляли сверху вниз по толпе боевыми патронами. Я собственными глазами видел, как отскакивали от асфальта пули и пролетали рикошетом мимо моих ног».

— писатель Витаутас Петкявичюс
И лидер боевиков «Саюдиса» Аудрюс Буткявичюс спустя несколько лет в интервью литовскому СМИ признается, что это его люди стреляли в толпу:
«Я не могу оправдать себя перед родными погибших. Но перед историей — да. Я могу сказать другое — эти жертвы нанесли такой сильный удар по двум главным столпам советской власти — по армии и по КГБ — произошла их компрометация. Я прямо скажу — да, я планировал это. Я работал долгое время с институтом Эйнштейна, с профессором Джином Шарпом, который занимался, что называется, гражданской обороной. Или психологической войной.

Да, и я планировал, как поставить советскую армию в очень неудобную психологическую позицию, чтобы любой офицер стал стыдиться того, что он там находится. Это была психологическая война. В этом конфликте мы не могли выиграть, употребляя силу. Это было ясно. И я старался перетянуть конфликт на другую фазу — на фазу психологической стычки.
Я выиграл».

— Аудрюс Буткявичюс
По звуку Головатов понял, что с крыш домов стреляли не из армейского оружия. Сдав телебашню конвойным войскам, он запросил у штаба бронетранспортеры для перевозки личного состава — возвращаться обратно в ЗИЛе было опасно.

В 4.30 к телебашне подошли три БТР, «альфовцы» разместились в десантных отсеках и отправились в штаб дивизии. В нескольких местах с мостов на них сбрасывали бордюрные камни…

Действие четвертое, в котором ответственность за жертвы перекладывают на «оккупантов»

— Есть жертвы! Есть жертвы! — звучал по радио торжествующий голос Витаутаса Ландсбергиса.

Ошеломленная страна приняла на веру его версию событий. По телевизору крутили кадры с изображениями убитых людей. Журналисты не зафиксировали, как кого-то переезжает танк или расстреливают советские солдаты, но все знали, что в трагедии виноваты «оккупанты».

Вернее, почти все. Некоторым людям страшная правда открылась уже на следующее утро.

В морг свезли трупы людей, на жертв «советской агрессии» не походившие от слова «совсем». Кто-то, видимо, посчитал, что масштабы трагедии не соответствуют первоначальному режиссерскому замыслу.

Утром 13 января Альгимантасу Науджюнасу позвонили из горбольницы Вильнюса:

— Приезжайте, посмотрите, что нам привезли.

Он приехал.
«Лежат обыкновенные человеческие тела — кто из-под трактора, кто из-под машины, а врач говорит: нам привезли все трупы этого дня со всей Литвы...»

— бывший секретарь ЦК Компартии Литвы Альгимантас Науджюнас
Тем же утром активист Болеславас Билотас пришел в штаб «Саюдиса».

— Вчера свои стреляли в своих, — ошарашил его Петкявичюс.

— Так ведь это же будет международный скандал! — встрепенулся Билотас. — Москва узнает, пришлет комиссию и армию, и мы все через пару дней окажемся в Сибири!

— Кто в этом бардаке разберется сейчас? Все свалить на русских, и сойдет...

Молчать и не распускать языки — на том и порешили…
«Вначале все думали, что люди погибли в результате этого наступления. Но потом постепенно выяснилось, что все совсем не так. Люди приходили к нам в ЦК и рассказывали, что стреляли именно солдаты Ландсбергиса, а у армии были холостые патроны».

— бывший секретарь ЦК Компартии Литвы Юозас Куолялис
У Валентина Лазутки уже утром появились сведения, что с крыш стреляли снайперы и что трупы расстреливались на столах: «На прием пришли две семьи, родители с дочками. И эти девочки рассказывали, как их толкали под машины, давили и стреляли откуда-то со стороны...»

Лорете Асанавичюте, которую тоже вытолкали к бронетранспортеру, повезло меньше. Машина прижала ее к проволочной изгороди. Литовская пропаганда превратит ее в жертву «танкового наезда»: по ней якобы проехала гусеница танка шириной 58 сантиметров, в результате чего девушка получила… царапины.
«Царапины на коже, похожие по форме на прямоугольники», — такая формулировка содержится в акте судмедэкспертизы о причинах ее смерти.
Кроме того, литовский кинодокументалист Бронюс Талачка снимал раненую Асанавичюте на камеру: после «наезда танка» (41-тонной машины!) она была в сознании и спокойно разговаривала с медиками.
Девушка умрет через 2 часа 40 минут после операции, а тот же Талачка заснимет ее после смерти на больничной койке. Поражает не только анатомическая целостность тела, но и тот факт, что за несколько часов хирурги так и не обработали кровоточащие раны.

«Я видел документы вскрытия — у нее ни одной косточки не было поломано. Как так можно танком раздавить человека, чтобы кости не раскрошились?»

— Валерий Иванов
Пройдет еще один день, и к Ермолавичюсу приедет молодой ксендз из деревни, который 13 января был у телебашни. «Нас обманули», — повторял он, разочарованный и шокированный, рассказывая о стрельбе с крыш. Американский журналист Дэвид Прайс-Джонс тем временем приехал к Ландсбергису и спросил:

— Кому и зачем нужны были эти жертвы?

«Отец нации» ответил, что для свободы нужна была кровь и что погибшие «пожертвовали своими жизнями за Родину и ее свободу».

Американец был шокирован этим циничным ответом.

«Железное самообладание. Но оно также раскрывает и устрашающий внутренний мир этого человека», — написал в своей книге Прайс-Джонс.

13 января Александру Бобылеву разрешили пройти в здание телерадиокомитета. У входа в столовую находился стол, закрытый плюшевой шторой темно-желтого цвета.
«Вся занавесь была пропитана кровью, и под столом была лужа. Сказали, что здесь положили "альфовца" Виктора Шатских. Я лично убирал эту скатерть и замывал стол. Все мои руки были в его крови...»

— Александр Бобылев
Труп Шатских пришлось буквально выцарапывать из городской больницы. Головатов отказался оставлять его в Литве:

«Я отсюда не улечу, пока не заберем тело своего боевого товарища».

Во Внуково их встречали только командир «Альфы» Виктор Карпухин и отец Виктора Шатских. Похороны тоже попытались «замолчать». Они прошли почти тайком.
Виктор Шатских / Фото: РИА Новости
Забитого секретаря Советского райкома партии Изю Бутримовича, напротив, хоронили всем миром. Раввин сказал: «Сколько лет существует Вильнюс, а я ни разу не видел, чтобы такое огромное количество неевреев хоронило одного еврея...»

Эпилог

Валентина Шатских / Фото: tass.ru
Матери Виктора Шатских с самого рождения сына снился один и тот же сон: она идет по полю с грудным ребенком на руках, подходит к обрыву. Кто-то будто толкает ее под локоть. Сын падает вниз, в пропасть, и задерживается на дереве. В ту ночь он не задержался.

Когда муж принес печальную новость, Валентина Ивановна уже все знала.
У Виктора была девушка. Под Новый год они хотели пожениться, но перенесли свадьбу на январь. Позже его невеста вышла замуж за другого офицера, родила двух дочек. На могилу Виктора они ходят вместе.
По материалам книг «Кто кого предал» Галины Сапожниковой, «Литовская тюрьма» Валерия Иванова, «Корабль дураков» Витаутаса Петкявичюса, определения Вильнюсского городского участкового суда о признании подозреваемым Ю. Меля от 10.06.2013, информационной записки Генерального прокурора СССР Николая Трубина ВС Союза ССР от 25.05.1991, публикаций Владислава Шведа и аналитического портала RuBaltic.Ru

Спецпроекты RuBaltic.Ru

Прибалтика в годы Великой Отечественной войны
Так началась великая война
© 2012–2019 Аналитический портал RuBaltic.Ru 18+
Информация
Мы в соцсетях
Made on
Tilda