Латвия приняла новую Концепцию национальной безопасности. Как и следовало ожидать, основную угрозу официальная Рига видит в своем восточном соседе: на 26 страницах текста слово «Россия» упоминается 43 раза. При этом реальные риски для политической стабильности государства составители документа решили обойти стороной. Во всех внутренних проблемах в очередной раз была обвинена коварная «рука Кремля».
Латвия меняет Концепцию национальной безопасности (далее – Концепция). В четверг сейм проголосовал за новый документ, подготовленный правительством и утвержденный Советом по национальной безопасности. «Сильные и верные союзники, профессиональные и лояльные вооруженные силы и безопасные границы неоценимы в деле обеспечения независимости и свободы нашего государства. Однако сегодня важно не только уделять внимание поддержке и гарантиям безопасности, которые мы можем получить как государство Евросоюза и член НАТО, но также быть готовыми самостоятельно решать проблемы внешней и внутренней безопасности Латвии, чтобы снизить нашу уязвимость», — анонсировала Концепцию председатель парламентской комиссии по национальной безопасности Солвита Аболтиня («Единство»).
Концепция была подготовлена на основании экспертного анализа тех рисков, которые несут угрозу латвийскому государству и предлагает мероприятия по их предотвращению. Так, утвержденный парламентом документ содержит перечень из восьми основных угроз: угроза внешней безопасности, угрозы вызванные действиями иностранных разведок и спецслужб, военные угрозы, угрозы единству гражданского общества Латвии, угрозы для информационного пространства государства, угрозы для латвийской экономики, угрозы международного терроризма, а также киберугрозы.
Анализ содержания документа, однако, показывает, что основные риски для безопасности латвийского государства все-таки связаны не с вероятностью мифического вторжения извне «враждебно настроенного» соседа и не с угрозами, исходящими от «Исламского государства» (запрещенная в России террористическая организация).
Главные угрозы вызывают внутренние противоречия, глубоко зарытые в самом латвийском обществе, в ошибках интеграционной политики, в отказе элит учитывать интересы национальных меньшинств. При этом власть имущие настойчиво отказываются признавать собственные огрехи и в очередной раз обвиняют во всех латвийских бедах своего соседа.
Так, например, в обновленной Концепции указано, что основной риск единству гражданского общества Латвии несет российская политика соотечественников, а также информационная политика Кремля, «направленная против латвийского государства». «С помощью этой политики Россия целенаправленно раскалывает латвийское общество», — говорится в документе. По всей видимости, авторы обновленной Концепции считают, что именно коварная Москва создавала институт безгражданства, закрывала школы с русским языком обучения и всеми силами маргинализовывала русскоязычное население маленькой прибалтийской республики. Поэтому в качестве мероприятий для предотвращения «угрозы единства гражданского общества» и предлагается «соучастие граждан в политических процессах» и «реализация политики интеграции». При этом ключевым компонентом «политики интеграции» составители Концепции видят «эффективную языковую политику», что в прибалтийских реалиях связано с ужесточением и без того репрессивного языкового законодательства и активизацией работы Инспекции государственного языка, прозванной русскоязычным населением «языковой инквизицией».
Главной угрозой для «безопасности информационного пространства» официальная Рига также считает именно российскую медиаполитику.
Помимо этого, в своих рассуждениях о злокозненных кремлевских СМИ авторы Концепции приходят к любопытному выводу. «России выгодна низкокачественная русскоязычная журналистика в Латвии, так как в этом случае она будет более зависима и подвержена влиянию с российской стороны», — говорится в обновленном документе.
Для снижения влияния российских СМИ в Латвии радетели за латвийскую национальную безопасность предлагают создание местной альтернативы, которая не уступала бы «кремлевской пропаганде» с содержательной точки зрения. Кроме того, предлагается усиленный мониторинг медиапространства, а также изменение законодательства, чтобы предотвратить ситуацию, «когда в Латвии беспрепятственно могут работать СМИ, зарегистрированные в других государствах, и распространять информацию, которая противоречит национальным интересам Латвийской республики». Иными словами, авторы концепции попросту хотят выстроить «информационный занавес», который бы не допускал до жителей республики любой неугодной власть имущим информации, давая официальной Риге монопольное право на «правду». Подобным способом, однако, защищаются вовсе не национальные интересы, а исключительно интересы определенных властных групп, утративших народное доверие, но желающих сохранить свои места с помощью легенды «о борьбе с внешним агрессором».
Пока правящие элиты борются с мифическими угрозами для национальной безопасности, обвиняя во всех своих бедах восточного соседа, реальные риски для латвийской государственности заметаются под ковер. Замалчиваются угрозы, которые таит в себе растущая коррупционная гидра, нездоровое влияние денег и административного ресурса на исход выборов в стране. Те же проблемы, которые официальная Рига списывает на политику Кремля, «направленную против Латвии», являются ничем иным, как следствиями двадцатилетней попытки строительства этнократического государства и ущемления национальных меньшинств в их правах.
