Одной из главных причин голосования за выход Великобритании из ЕС стала проблема Восточной Европы, с которой британцам приходилось сталкиваться намного чаще других европейцев. После ухода Соединённого Королевства из Евросоюза эта проблема станет только острее. Прибалтика и другие депрессивные окраины Европы будут куда более мощным стимулом роста евроскептицизма и центробежных настроений в ЕС, чем квоты на мигрантов из Азии и Африки или проблемы еврозоны. В случае системного кризиса европейской интеграции у Германии и прочих еврограндов не будет другого выхода для спасения Евросоюза, кроме исключения из него Восточной Европы с Прибалтикой.
После более чем полувека европейской интеграции начался обратный процесс европейской дезинтеграции. Произошло то, что ещё на прошлой неделе казалось невозможным: Великобритания проголосовала за выход из Европейского союза. В Brexit не верили ведущие британские политики и чиновники Евросоюза, преобладание проевропейских настроений над евроскепсисом у жителей Соединённого Королевства фиксировали все социологические опросы. Однако невозможное свершилось: 52% британцев высказались за отделение от Европейского союза.
Первый в истории референдум по выходу из ЕС закономерно состоялся именно в Великобритании: последние несколько лет эта страна уверенно занимала первое место по евроскептицизму. Аллергия на Брюссель широко распространена в элитах и среди населения многих европейских стран, но только на туманном Альбионе за выход из ЕС высказывались более 50% населения. В чём причина такого отторжения британцами «европейского единства»? Эта причина легко просматривается, стоит только изучить предвыборную риторику британских политиков и основные вопросы, по которым кабинет Дэвида Кэмерона последние два года вёл торг с Европейской комиссией, шантажируя евробюрократов выходом Великобритании из ЕС. Четыре главных предмета этого торга – предоставление британскому парламенту права накладывать вето на директивы Еврокомиссии, отказ от дальнейшего расширения полномочий Брюсселя и ограничения полномочий национальных правительств, равные права при решении экономических вопросов для стран, перешедших на евро, и стран, сохранивших свою национальную валюту, а также ограничение свободы передвижения с предоставлением Лондону права ограничивать восточноевропейскую иммиграцию и не пускать на Британские острова поляков и прибалтов.
Выход Великобритании из Евросоюза стал в первую очередь реакцией населения на проблему Восточной Европы: не будь этой проблемы, сторонники отделения не получили бы перевеса и Brexit бы не состоялся.
Если под первыми тремя пунктами переговоров могут подписаться правительства и народы большинства стран ЕС, то восточноевропейская иммиграция – это специфически британская проблема. Из всех «старых европейцев» англичане в первую очередь испытали на своей шкуре проблему «новой Европы». Несмотря на географическую удалённость этого региона от Великобритании, именно эта страна в полной мере столкнулась с последствиями лихорадочного принятия в свои ряды всё новых и новых восточных европейцев. Бесконечный поток польско-прибалтийских гастарбайтеров за последние годы превратился для коренных жителей Альбиона в нескончаемую головную боль.
После ухода Великобритании Восточная Европа станет ещё более острой проблемой для стран континентального «ядра» ЕС: в будущем наличие в европейских рядах Прибалтики и других депрессивных восточных окраин будет самым устойчивым стимулом роста евроскептицизма и угрозой существованию «Единой Европы».
Во-первых, с закрытием британской границы нескончаемый поток румынских, хорватских, литовских и латышских гастарбайтеров переориентируется и хлынет на рынки труда континентальных стран Западной Европы. Проблемы с наплывом поляков и прибалтов, которые до сих испытывали Бирмингем, Глазго и Манчестер, теперь начнут испытывать Берлин, Франкфурт-на-Майне и Марсель.
Причём, в отличие от беженцев из Азии и Африки, нашествие которых на Европу является всё же чрезвычайной ситуацией и может быть остановлено, приток отчаявшихся выжить на родине безработных из Восточной Европы будет носить хронический и системный характер, так как он – прямое следствие европейской интеграции. Вероятно, в краткосрочной перспективе гастарбайтеры с востока будут раздражать коренных немцев и французов гораздо меньше африканцев и арабов, но с годами нашествие румын, поляков и прибалтов подорвёт популярность «Единой Европы» в Германии и Франции так же, как уже подорвало в Англии.
Во-вторых, с уходом из ЕС второй крупнейшей экономики Европы доля Великобритании по наполнению бюджета ЕС будет распределена между оставшимися «донорами» Евросоюза. То есть содержание дотационной и неспособной к самостоятельному финансовому существованию Восточной Европы будет обходиться «старым европейцам» ещё дороже. Разумеется, эта ситуация будет стимулировать рост центробежных настроений: в той же Великобритании призывы перестать кормить Восточную Европу, каждый год перечисляя в бюджет ЕС лишние два миллиарда евро, сыграли немаловажную роль в агитационной кампании сторонников Brexit.
В-третьих, странам-основателям ЕС и дальше придётся сталкиваться с деструктивной и абсурдной политикой «новых европейцев», в том числе той, что прямо противоречит национальным интересам стран «старой Европы».
Достаточно посмотреть основные направления дипломатической активности Прибалтийских республик, чтобы понять, о чём речь. Беззаветная поддержка проекта Трансатлантического торгово-инвестиционного партнёрства (TTIP), не допускающая даже мысли, что европейцы могут в чём-то не соглашаться с американцами. Попытки заблокировать строительство второй ветки газопровода «Северный поток», который, на минуточку, не только российский, но и немецкий проект (то есть Прибалтика упорно пытается не дать денег в руку, которая её же, Прибалтику, и кормит). Борьба за продление санкций против России, от которых один вред экономикам всех прибалтийских спонсоров, не говоря уже об экономиках самих Литвы, Латвии и Эстонии.
Отдельного разговора заслуживает страстное стремление элит «новой Европы» к дальнейшему расширению ЕС.
Важнейшая причина нынешних проблем Евросоюза – это его форсированное расширение, когда 12 относительно равных экономически и близких культурно европейских стран сменились 28 странами с огромными контрастами в развитии.
Большинство новых стран, включая страны Прибалтики, не соответствовали Копенгагенским критериям членства в ЕС и тем не менее были приняты в «европейскую семью». Теперь руководство этих стран в своём лучезарном еврооптимизме, граничащем с евроидиотизмом, добивается дальнейшего расширения ЕС с принятием в него ещё более бедных, проблемных и неуправляемых стран.
Год назад, в тот самый день, когда боевики «Правого сектора»* устроили полноценные бои с Вооружёнными силами Украины из-за контрабанды сигарет на польско-словацкой границе, глава МИД Латвии Эдгар Ринкевич в эфире украинского телевидения радостно выразил свою полную и безоговорочную поддержку вхождению Украины в ЕС. Как относятся обычные европейцы к перспективе пополнить свои ряды за счёт 40-миллионной Украины с её нищетой, коррупцией, «Правым сектором», войной в Донбассе и прочей спецификой, показал апрельский референдум в Нидерландах, на который в рабочий день сочли необходимым прийти около трети избирателей, в большинстве своём высказавшиеся против ассоциации Украины с ЕС.
Однако никакое общественное мнение Европы не заставит восточноевропейских неофитов отказаться от экспорта «европейского выбора»: неслучайно на утро после голландского референдума президент Литвы Даля Грибаускайте записала телеобращение с призывом пренебречь гласом нидерландского народа и вопреки всему продолжать тащить Украину в ЕС. Такое пренебрежение здравым смыслом и интересами простых европейцев в будущем будет только усиливать раздражение от «новой Европы».
Последние несколько лет Великобритания служила остальной Европе громоотводом от многих проблем, связанных с Восточной Европой.
Соединённое Королевство одновременно принимало на себя проблемы, связанные с гастарбайтерами, и выступало главным защитником, «адвокатом» антироссийских фобий и комплексов «новой Европы». Без одобрения и сочувствия Лондона Латвия и Литва сразу бы превратились в местных сумасшедших – деревенских дурачков на задворках Европы, бредящих наяву «зелёными человечками». Поддержка в Брюсселе со стороны делегатов от Великобритании придавала хоть какую-то респектабельность русофобской риторике представителей Эстонии, Латвии и Литвы – даже американские «ястребы» сейчас признают, что без Лондона прибалтам будет гораздо труднее гнуть в ЕС свою антироссийскую линию.
Однако в минувшую пятницу большинство британцев сказало всему этому «хватит!». Возитесь дальше сами с латвийскими чернорабочими, оплачивайте социальные пособия румынам и полякам, шлите в Брюссель деньги на дотации Хорватии и Словакии, играйте в литовских геополитических играх, а мы со всем этим больше возиться не будем.
Так что теперь проблемы с Восточной Европой и бегущим из неё населением перекладываются на плечи стран-основателей ЕС. В будущем эти проблемы станут питательной средой для дальнейшего роста популярности «Альтернативы для Германии», французского «Национального фронта», голландской Партии свободы, итальянской «Лиги Севера» и других евроскептиков, добивающихся роспуска Евросоюза. Они усилят сепаратистские тенденции в богатейших регионах Европы: испанской Каталонии, бельгийской Фландрии, итальянском Венето, – жители этих регионов будут поставлены перед необходимостью кормить не только своих бедных южных соотечественников, но ещё и какую-то Литву, про которую они не знают, что это такое, где оно находится и как это слово правильно пишется.
В случае системного кризиса евроинтеграции, когда перспектива распада Европейского союза встанет во весь рост, у стран-основателей Евросоюза не останется других решений по спасению «Единой Европы», кроме как вышвырнуть из неё Восточную Европу с Прибалтикой.
Скажете, такой сценарий слишком радикален и на практике невозможен? Но и сценарий выхода Великобритании из ЕС до прошлой пятницы казался фантастическим и практически невозможным. Ещё на прошлой неделе Европейский союз казался высшей точкой развития человечества, эталоном общественно-политического строительства, сияющим градом на холме, который может только расширяться, но никак не сужаться. Теперь же после шести десятилетий европейской интеграции началась европейская дезинтеграция: вдохновлённые примером британцев противники «Единой Европы» один за другим могут инициировать референдумы о выходе из Евросоюза. Дания, Финляндия, Нидерланды, Франция – во всех странах-донорах ЕС растут антибрюссельские настроения, и сторонники роспуска Евросоюза могут рассчитывать там на внушительную поддержку.
В Европе невозможен кризис такого масштаба, что будет поставлен вопрос о дальнейшем существовании Евросоюза? Но кризисные тенденции в Европе чувствуются последние несколько лет, и свершившийся вопреки всем прогнозам Brexit – самый яркий их индикатор. В соответствии с циклами функционирования капиталистической экономики кризисы перепроизводства случаются каждые 10–15 лет, и когда очередной экономический кризис наложится на нерешённые и запущенные проблемы Евросоюза, тогда и случится системный всеобъемлющий кризис европейской интеграции.
Не приходится сомневаться, что в момент системного кризиса странам – выгодополучателям евроинтеграции, основавшим ЕС, будет не до сентиментальности и заботы о тех, кого они приручили.
Показательно, что в критический день оглашения итогов британского референдума обсуждать Brexit от имени всей Европы в Берлин прилетели только главы МИД шестёрки стран-основателей ЕС.
Оскорблённая таким откровенным пренебрежением союзниками Польша даже созвала альтернативный саммит глав МИД стран ЕС, которых не позвали в Берлин. Но понятно, что этот дипломатический афронт ничего не значит. Совместный план по выходу из кризиса Германии и Франции может повлиять на судьбу Европы, но очередное громкое напоминание о себе Польши и Прибалтики не повлияет ни на что и никогда. Сейчас еврограндам просто не до них, а в будущем, когда ситуация прижмёт окончательно, они запросто могут взять и выгнать их из ЕС.
*Правый сектор, запрещенная в России экстремистская организация — прим. RuBaltic.Ru
