Литовские консерваторы вновь предлагают признать Коммунистическую партию Литвы преступной организацией. Для Литовского государства законопроект «ландсбергистов» — хороший повод избавиться от президента Дали Грибаускайте и еще доброй половины литовского правящего класса, делавших карьеру в «преступной организации» и теперь подлежащих люстрации.
«В период советской оккупации в 1940–1941 и 1944–1990 годах Коммунистическая партия Литвы (КПЛ) была составляющей частью Коммунистической партии Советского Союза и выполняла главную роль в Литве, укрепляя диктатуру и репрессивный режим, поэтому она несет ответственность за вред и преступления, совершенные в период оккупации», — говорится в проекте резолюции депутатов литовского Сейма от «Союза Отечества — Христианских демократов Литвы».
«Ландсбергисты» далеко не в первый раз предлагают признать КПЛ преступной организацией. Это их идея фикс: они грезят ею со времен «Саюдиса». В последний раз консерваторы продвигали законопроект о криминализации Компартии в Сейме прошлого созыва; тогда их инициативу завернули усилиями правящей коалиции во главе с социал-демократами, исключив из повестки дня даже без рассмотрения.
Это и понятно. Социал-демократы — это и есть Коммунистическая партия Литвы. Старая добрая партийная номенклатура Литовской ССР, прошедшая в «деоккупированной» Литве двойной ребрендинг и 26 лет пытающаяся замести все следы.
Сперва литовские коммунисты стали называться Демократической партией труда, затем они объединились со старейшей (действовавшей с 1896 года, в том числе в изгнании) Социал-демократической партией Литвы, взяв себе ее название и историю. Примерно как нувориш, вышедший из социальных низов, женившийся на бесприданнице из знатного рода, чтобы получить ее громкую фамилию и называть себя потомком старой аристократии.
Но, несмотря на все ухищрения, подноготная социал-демократов всем в Литве понятна, и кампании за криминализацию Коммунистической партии ими самими воспринимаются как направленные против них.
Для «ландсбергистов» борьба за признание КПЛ преступной организацией всегда была борьбой не за торжество исторической справедливости, а с главными политическими конкурентами. Ради победы над «конкурирующей фирмой» консерваторы не боялись выставить в сомнительном свете и всю Литву.
Ведь так получается, что политический класс страны, высвободившейся из полувековой оккупации и добивающейся теперь выплаты материальных компенсаций и приравнивания коммунизма к нацизму, более чем наполовину состоит из членов Коммунистической партии.
Получается, что Литва вовсе не такая антисоветская, как хочет казаться. Получается, что она «красная» изнутри. Получается, что показной антикоммунизм литовской элиты — это чистой воды притворство и игра на публику.
Первый президент Литвы — из коммунистов. Действующий президент Литвы — из коммунистов. Министр иностранных дел Литвы — главный литовский комсомолец. Коммунисты несколько раз в постсоветской истории возглавляли правительство. Да и сегодня они в коалиции и правительстве.
О чём вы после этого? Какое приравнивание коммунизма к нацизму? Какая «советская оккупация»?
Но консерваторов такие мелочи не интересуют. Для них важнее, чтобы их деятельность по «добиванию» социал-демократов не задела важных тактических союзников. Поэтому авторы инициативы о криминализации Компартии делают на их счет сноску. В резолюции депутатов от «СО-ХДЛ» Аудронюса Ажубалиса и Лауринаса Кащюнаса подчеркивается, что новый законопроект оценивает преступную деятельность Коммунистической партии Литвы как юридического лица, а вопрос уголовной ответственности конкретных лиц, осуществлявших преступления советского режима, решается с помощью ныне действующих законов.
В переводе с юридического на человеческий эти слова означают, что для президента Дали Грибаускайте, главы МИД Линаса Линкявичюса, главы ЦИК Зенонаса Вайгаускаса и многих других «перевертышей» признание Компартии преступной организацией не будет иметь никаких личных последствий.
Другой вопрос, так ли это. Если Грибаускайте в 1989 году вышла из КПСС и присоединилась к сепаратистам, то как она умудрилась в 1990 году стать научным секретарем Вильнюсской школы КПСС? Где собственноручно заполненный бланк, в котором Даля Грибаускайте расписывается в выходе из КПЛ на платформе КПСС и вступлении в независимую КПЛ во главе с Бразаускасом? По чью сторону баррикад она на самом деле была в роковые дни января 1991 года? И как получилось, что научный секретарь Вильнюсской партшколы, по официальной версии боровшаяся за независимую Литву, летом 1991 года оказалась сотрудницей посольства СССР в Вашингтоне?
Нестыковок в биографииГрибаускайте столько, что в любой европейской стране вынесли бы на рассмотрение вопрос об импичменте в соответствии с национальным законодательством и начали бы официальное расследование ее прошлого.
Но то европейская страна, а это Литва. В Литве те, кто пытается говорить об импичменте и люстрации г‑жи президента и копается в ее биографии, попадают в списки политически неблагонадежных Департамента госбезопасности.
Поэтому, даже если Сейм Литвы примет законопроект Кащюнаса с Ажубалисом, Грибаускайте и другим «перевертышам» ничего не грозит.
Хотя какой был бы прекрасный повод от них избавиться. Ведь как формулируют-то! «Совершенные нацистами преступления подобного характера международным сообществом были оценены во время Нюрнбергского процесса, когда и сама национал-социалистическая партия была признана преступной организацией.
К сожалению, до сих пор в Европе советские преступления не получили равноценную и соответствующую оценку, а историческая память стран Центральной и Восточной Европы, испытавших на себе и советский, и нацистский террор, значительно отличается от исторической памяти стран Западной Европы, которые пережили только нацистский террор. Поэтому мы, стремясь к общей исторической оценке красного террора, должны сделать всё, чтобы в первую очередь мы сами осмелились называть вещи своими именами», — говорит Лауринас Кащюнас.
Слова-то всё какие: «красный террор», «советские преступления». Если уж вы бросаетесь такими словами и если в Литве всё делается не по закону, а «по понятиям», так не лучше ли поступить «по понятиям» и в случае с Грибаускайте?
Неважно, в каком году она вышла из КПСС: в 89‑м или в 91‑м. Важен сам факт того, что дочь сотрудника НКВД в 14 лет вступила в комсомол, а в 21 год — в партию и делала карьеру в преступной организации, занимавшейся красным террором против литовцев.
Не является ли это само по себе достаточным основанием для того, чтобы сказать Дале Поликарповне и ей подобным: «Вон из политики»?
