В Балтийском федеральном университете им. И. Канта (Калининград) состоялась конференция с участием ученых из Университета Гданьска, посвященная польско-российским отношениям. «Отношения Польши с Россией в перспективе имеют шанс на "перезагрузку" и нормализацию, — заявил в интервью RuBaltic.Ru участник конференции, президент Российской ассоциации прибалтийских исследований, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Николай МЕЖЕВИЧ, — с Литвой и другими прибалтийскими республиками шансов нет никаких, и для России эти страны просто не должны существовать».
— Николай Маратович, международное сотрудничество в Балтийском регионе последние годы находится в затяжном кризисе. Наметился ли выход из этого кризиса или света в конце туннеля по-прежнему не видно?
— Света в конце туннеля, безусловно, еще не видно. Но в географии и в истории есть так называемые школы локальных исследований. Эти школы говорят, что не надо всё время говорить об отношениях Польши и России через Варшаву и Москву. Посмотрите, скажем, на Гданьск и Калининград.
Та конференция, которую провел Балтийский федеральный университет в Калининграде совместно с Гданьским университетом, — это маленький, но очень важный вклад в то, чтобы российско-польские отношения пусть не обрели характер дружеских (это нереально), но приобрели хотя бы характер взаимного понимания и уважения. А это вполне возможно.
Конференция, проведенная в Калининграде, — это серьезный вклад в развитие межгосударственных отношений Польши и России.
— Проблема в том, что в приграничные отношения регионов Польши и России в последние годы вмешивается большая политика. В частности, по соображениям большой политики Варшавой было заблокировано местное приграничное движение между Калининградской областью и польским Северо-Востоком. Можно ли на региональном уровне преодолеть напряженные отношения Варшавы и Москвы и развивать отношения поверх больших политических тем?
— Это очень трудно. Я бы даже сказал, что это почти невозможно. Но именно этим надо заниматься. Не надо ставить перед собой сверхзадачи. Граница — это всегда функция центральной власти. Вопросы границы решаются не на уровне воеводств Польши или Калининградской области как субъекта Российской Федерации. Эти вопросы решают Варшава и Москва. В случае с Варшавой — также и Брюссель, как столица Евросоюза, и Монс, как штаб-квартира НАТО.
Тем не менее стопроцентного пессимизма я бы постарался избежать. Всё-таки уважаемые коллеги из Гданьского университета приехали, обозначили свою политическую позицию. Эта позиция вовсе не совпадает с нашей позицией, но это диалог.
Мы обязаны высоко оценивать любую форму диалога с Польской Республикой, потому что это масштабный фундаментальный партнер для всех форм экономического и политического сотрудничества в регионе Балтийского моря.
Игнорировать Польскую Республику абсолютно ошибочно.
— Что мы можем предложить Польше в качестве альтернативной повестки двусторонних отношений в противовес тем «токсичным» темам, которые сегодня в ней доминируют (снос памятников, пакт Молотова — Риббентропа, самолет президента Леха Качиньского и пр.)?
— Есть другие темы, которые вполне нас объединяют. Я говорю польским коллегам: есть такой формат — 50 пословиц и поговорок народа. У наших польских друзей первый сборник пословиц и поговорок вышел в 1618 году. Те их пословицы и поговорки — такое ощущение, что они написаны латиницей на русском языке. То есть русские и поляки — это одна ментальность. Это одни люди, одно понимание жизни.
Это обстоятельство дает определенные перспективы для выстраивания отношений. Не сейчас. Не сегодня. И я боюсь, что не на ближайших парламентских выборах в Польше. Но на перспективу дает.
— У Калининграда с Гданьском в самом деле очень хорошие отношения на локальном уровне. Равно как и с Ольштыном, и в целом с Варминьско-Мазурским и Поморскими воеводствами Польши. Могут ли эти отношения стать моделью для межгосударственных отношений Польши и России?
— Сегодня нет. И завтра, и через год тоже нет. Но пусть не в ближайшие годы, а спустя десятилетия, но думаю, что вы увидите реализацию этой модели на уровне отношений Варшавы и Москвы. На перспективу это, безусловно, вероятно.
— А вот отношения Калининграда и Каунаса, Калининграда и Клайпеды — они гораздо хуже отношений с польскими самоуправлениями. Почему так получается, что наши отношения с Литвой даже хуже, чем с Польшей? Почему если с Польшей мы хотя бы на региональном, локальном уровнях могли похвастать какими-то достижениями (то же местное приграничное передвижение), то с Литвой даже этого не было и нет?
— У Польской Республики и Литовской Республики схожая внешняя политика в отношении России, они обе входят в Европейский союз и НАТО, но это не значит, что эти две страны идентичны. Литва — это не демократия, а квазидемократия, и в силу этого Вильнюс позиционирует себя совсем иначе, чем Варшава. Польская политика сейчас, при «Праве и справедливости», хотя бы через раз разумна.
А Вильнюс и его политика — это уникальная ситуация: сколько раз вы ни вытаскиваете карту, всегда выпадает черная масть.
Поэтому с Клайпедой и Каунасом у Калининграда ничего не получится. В отличие от Гданьска с Ольштыном.
Хотя, безусловно, Клайпеда — это близкий родственник Калининграда. Я еще помню проект «2К»: транзит через Беларусь одновременно на Калининград и на Клайпеду. Деление грузопотока и прибыли по принципу «и вашим, и нашим». Хорошая была идея, в ней была значительная перспектива, и Москва ее активно поддерживала.
Но… В Вильнюсе решили, что лучший вариант для Литвы — это если у соседа сдохнет корова. Пусть даже из-за этого потом сдохнет и литовская корова — это неизбежные издержки, которыми можно пренебречь ради того, чтобы досадить соседу.
А лучше не одному соседу, а сразу нескольким соседям.
Потому что Литва своей политикой отрезает от себя и Россию, и Беларусь, и Польшу; эта политика абсолютно гениальна и не имеет аналогов в мире, и я могу только поздравить президента Литовской Республики, президентуру, Сейм и правительство с таким выдающимся успехом.
Верной дорогой идете, товарищи!
— Но вот Вы говорите, что с Польшей в перспективе, пусть и самой отдаленной, смена повестки, «перезагрузка» и нормализация двусторонних отношений всё же возможна. А с Литвой?
— Нет. С Литвой нормализация невозможна. Во всяком случае, я до такого точно не доживу.
— Почему Вы так категоричны в этом вопросе? Представьте такую ситуацию: уйдет через два года Даля Грибаускайте, придет кто-нибудь более вменяемый и психологически устойчивый…
— Да Вы что, перестаньте. Это даже не смешно. Был такой великий русский писатель, довольно неплохой вице-губернатор в царское время — Салтыков-Щедрин. Он вывел такой тип помещика, который своих более-менее умных крепостных просто продавал на рынке. А дураков оставлял у себя в имении.
Вот госпожа Грибаускайте со своей Литвой сделала именно это: все умные оттуда уехали, а дураки остались.
Даля Грибаускайте
И теперь уже ничего не попишешь. Уйдет Грибаускайте — придет кто-нибудь другой, такой же. И будет то же самое.
Объяснить, почему в Литве, в этом, как утверждается, счастливом государстве, треть населения сбежала, ужасаясь и матерясь от того, что там происходит, — это же невозможно. Единственное, что им в Вильнюсе остается, — говорить, что это Россия во всём виновата, Беларусь во всём виновата, Польша, конечно же, тоже виновата — куда же без нее в литовском варианте? Все вокруг враги, все кругом виноваты, одна Литва — д'Артаньян.
— В таком случае какая политика по отношению к Литве и другим странам Прибалтики для России будет оптимальной?
— Нет таких стран. Для России этих стран нет. Юридически они существуют, но мы с ними не поддерживаем никакие экономические и политические контакты. Мертвая зона. Чернобыль.
— То есть вообще разорвать с ними дипломатические отношения?
— Нет, что Вы. Разрыв дипломатических отношений со времен Вестфальского мира — это война. Зачем им такое счастье? Они же как раз об этом мечтают. Но наличие дипломатических отношений не означает, что мы должны развивать с ними какие-либо контакты. Потому что в этих странах уже ничего не изменится.
Возьмите для примера Эстонскую Республику. В прошлом году там пришла к власти Центристская партия, которую двадцать с лишним лет гнобили в оппозиции. Центристы имели великолепные результаты на всех парламентских выборах, но никогда не принимались в правительство. Но вот лидер центристов Юри Ратас стал премьер-министром Эстонии. И что?
Ни мне, ни Вам не удалось бы не просто переобуться, а переодеться и сменить пол в прыжке с такой скоростью, как это сделали Юри Ратас и Центристская партия после попадания в правительство.
Юри Ратас
Поэтому надежды на то, что там может что-то поменяться системно, у меня нет. Иванов сменит Петрова, Петров сменит Сидорова, но политика будет одна и та же.
— Если вдруг в Латвии после выборов в Сейм следующего года к власти придет партия «Согласие» Нила Ушакова, повторится ли там история с Центристской партией Эстонии?
— Во-первых, я сомневаюсь, что «Согласие» в Латвии придет к власти. Во-вторых, если всё же придет, то там будут свои нюансы. Но по сути-то что там может принципиально измениться? Хоть в Литве, хоть в Латвии, хоть в Эстонии? Политические режимы Таллина, Риги и Вильнюса законсервировались окончательно и не будут меняться.
Любой прибалтийский политик, попавший в Систему, мгновенно будет «переобуваться».
Эстония тому живой пример. Литва после последних парламентских выборов — живой пример. И в Латвии будет то же самое.
