На этой неделе стало известно о внезапном увольнении редактора-репортера эстонского Delfi Маргариты КОРНЫШЕВОЙ. Она назвала свое увольнение политическим и связала его с тематикой своих материалов. Портал RuBaltic.Ru связался с журналисткой и узнал подробнее об обстоятельствах и причинах произошедшего:
- Когда и как Вы узнали, что Вас увольняют?
- Узнала я совершенно внезапно. Как снег на голову или обухом по голове, назовите это, как хотите. 15 апреля утром это произошло. Меня вызвал представитель работодателя на встречу, где присутствовал и редактор русской части портала, и с места в карьер объявил, что со мной расторгают трудовой договор. Он очень быстро произнес, что мои материалы по-прежнему провокационны, и это наносит ущерб работе редакции. Многие источники, как он выразился, отказываются сотрудничать и работать с такими журналистами, как я. Кроме того, как в комментариях для некоторых изданий заявил главный редактор, объясняя мое увольнение, я якобы не выполняю разумные распоряжения начальства, нарушая тем самым рабочие обязанности. Это просто уже откровенное вранье, потому что, конечно, было много рабочих моментов, как у любого другого журналиста, но они всегда «разруливались» у нас в редакции без последствий.
Более того, у эстонских коллег таких моментов было гораздо больше, за это ведь никто не увольнял. Это дает мне полное право считать, что мое увольнение было чисто политическим.
Увольнение именно из-за материалов в рубрике «Мнения», которые я писала на Delfi четыре с лишним года, из-за характера тем, которые я выбирала, ориентируясь на русскую общину. Это и послужило спусковым крючком.
- Какие темы вызывали недовольство руководства?
- В принципе, практически все темы, связанные с русскими. Все темы, связанные с толкованием Второй мировой войной — последний мой материал на эту тему был очень острым. И замысловатая тема Полиции безопасности, с которой я уже давно «дружу». Конечно, я весьма активно освещала ее деятельность и ее политизированность, что с моей журналистской и гражданской точки зрения совершенно недопустимо. Я это доказывала, показывала на конкретных примерах в своих материалах. Я знаю, они вызывали сильное недовольство, в том числе и в самой Полиции безопасности. В общем, думаю, это был такой снежный ком, который катился-катился и в среду меня настиг.
- Как думаете, что послужило последней каплей для того, чтобы от Вас все же решили внезапно избавиться?
- Это для меня, как говорят, «загадка сия велика есть», потому что я не знаю, какой именно материал сыграл роль на этот раз. Мне ничего об этом сказано не было. Я не знаю, какой конкретный недочет или проблема вызвали это решение. Не имею понятия. Тем более, в чем удивительная вещь: материалы и темы обговариваются, естественно, в редакции всегда заранее и публично. Главный редактор нашей русской редакции Юлия Родина и главный редактор издательского дома Урмо Соонвальд были прекрасно осведомлены. Родина точно была в курсе. Темы принимались, материалы публиковались, они были всегда на ленте, собирали сумасшедшее количество «кликов» и комментариев. То есть я просто не понимаю, зачем тогда надо было это делать, чтобы теперь сказать, что провокационные материалы выходят.
- На протяжении Вашей работы были ранее какие-то намеки со стороны начальства, что за определенные материалы Вас могут уволить?
- Ни одного подобного намека, ни подобных фраз, произнесенных мне, никогда не было. Типа «если ты еще что-нибудь такое напишешь, мы тебя уволим» — никогда такого не было. Повторяю, спорные ситуации, конфликтные моменты по материалам бывали. Случалось очень редко — единичные случаи — что материалы снимались, потом главный редактор Соонвальд признавал после аргументации на собраниях, что это было неправильно. Даже до такого доходило — просто сгоряча снимался материал, а потом, когда препарировали ситуацию, оказывалось, что не так уж и надо было снимать.
Но, опять же, было давление какой-то третьей стороны — это однозначно. Из-за чего он и быстро решал вопросы — просто снимал материалы с ленты.
Но, снова подчеркну, однозначных фраз, что меня могут уволить, не было.
- Полагаете, уволить Вас решила сама редакция или кто-то надавил, «подсказал»?
- Владелец и редактор два совершенно разных человека, тут я не берусь судить. Но, долго зная главного редактора и работая с ним, думаю, что решение принималось не без помощи третьих лиц.
- Есть подозрения насчет того, кто может быть заинтересован в Вашем увольнении?
- Классический вопрос обычно задают: «У вас много врагов?». Да, враги у меня есть, и их много. Спектр очень широк. Даже не будут перечислять.
- Вам раньше поступали угрозы от третьих лиц?
- Да, конечно. Характер моей работы такой, что приходилось и приходится выслушивать самое разное. И у нас даже после стрельбы в редакции «Шарли Эбдо» неделю дежурил охранник, потому что именно русскому Delfi поступил звонок со словами: «Не думаете ли вы, что очень скоро закончите так же?». Это — конкретный случай. А вообще из-за работы угрозы поступают достаточно часто, ведь националистические настроения в Эстонии весьма сильны. Когда ты рассматриваешь какой-либо острый вопрос из жизни русской общины Эстонии или взаимодействия общин, ты опрашиваешь разные стороны и выслушиваешь разные точки зрения, в том числе не относящиеся к официальной эстонской доктрине. Неофициальные, как раз, обязательно вызывают бурную реакцию националистов и «накаты» на журналиста.
- Была ли поддержка и сочувствие со стороны коллег из эстонской редакции Delfi?
- Честно — вообще ничего.
- Как они отреагировали? Вы ведь, по идее, в одном здании находитесь.
- Мы не только в одном здании находимся, мы сидим на одном этаже. Более того — плечом к плечу. Все перемешаны. Редакции без стенок, столы рядом.
Мне трудно судить, почему так случилось, потому что все происходило так стремительно, так быстро меня хотели почему-то убрать, что моментально блокировали всю рабочую почту.
Фактически сразу после беседы я была лишена доступа ко всему. Может, там и шло какое-то обсуждение внутри, но я этого уже не видела — мне все перекрыли. А просто подойти, сказать что-то, спросить, поинтересоваться — никто.
- Какие планы на будущее? Что Вы собираетесь делать после случившегося?
- Я остаюсь журналистом. Хочу отметить, что мне поступило колоссальное количество звонков и из Эстонии, и из России. Я даже не знала, что моя история вызовет такой резонанс и волну поддержки, что, конечно, дорогого стоит. Среди звонков были и предложения работы и возможных ходов. Это все предстоит мне обдумать в ближайшее время и принять решение.
