В середине июня латвийские правозащитники подали в прокуратуру Международного уголовного суда заявление о «преследовании русскоязычных в прибалтийской республике» и «краже гражданства». В настоящее время запущена кампания по сбору свидетельств о притеснении и дискриминации русских в Латвии. Эти свидетельства должны стать фактологическим дополнением к уже поданному заявлению. О целях данной кампании аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил с ее инициатором правозащитником Александром ГАПОНЕНКО:
— Г‑н Гапоненко, как же так получается, что в двух странах Евросоюза, Латвии и Эстонии, до сих пор сохраняется институт неграждан? Эти страны практически не критикуются ни другими государствами ЕС, ни наднациональными органами. Да и наказать виновных через суд вряд ли удастся…
Когда в 1991 году начался процесс преследования, европейцы закрыли на это глаза.
По моим собственным наблюдениям, известный тогда комиссар по правам человека Макс ван дер Стул даже выступил в роли инициатора процесса по лишению русских прав гражданства. Под это придумали достаточно слабую концепцию о том, что русские здесь оккупанты, но никто не рассматривал обоснованность этой концепции. Лишили и лишили гражданства, а всех остальных жителей этих двух республик запугали, что вернется обратно российская оккупация, поэтому необходимо русских прижимать, не пускать во власть. А то они вернут нас обратно в состав России. Советского Союза ведь уже не было….
Россия, кстати, повелась на эту концепцию.
МИД РФ, конечно, говорил, что русских в Латвии дискриминируют, но практических шагов по остановке этого преследования не было. Самое главное, не было правильных оценок того, что здесь происходит.
Дискриминация — это одно, а преследование — это другое, лишение гражданских прав так и надо было называть — «преследование».
Россияне это сделать сначала побоялись, потом не захотели, и сейчас, когда я веду обсуждение этой проблемы с достаточно высокопоставленными руководителями российского МИД, они говорят: «Ну, ты очень сильно там завернул». Но это ведь правда, они это признают, но озвучить как есть не решаются.
На вопрос, почему не озвучивается проблема, которая есть, мне отвечают, что это уж слишком радикально. Но здесь, я считаю, либо радикально, либо никак.
— Часто мы слышим, что русским в Прибалтике просто надо выучить язык, сдать экзамен и получить гражданство. Но очевидно, что сегодня абсолютное большинство русских Латвии знает латышский язык. Почему проблема сохраняется?
— Нынешние неграждане не хотят с протянутой рукой просить гражданство, которое у них было украдено, ведь это будет признанием того, что украли правильно. Раз мы у вора просим вернуть вещь, которую у нас украли, значит, мы признаём правоту этого вора. Логика такова, что он украл справедливо, а я пойду и попрошу этого вора вернуть украденное. Может быть, он добрым будет и вернет: я заплачу еще пошлину, выучу и скажу те слова, которые он хотел от меня услышать, я соглашусь с тем, что меня унизили.
Гражданства ведь лишали однозначно по принципу этнической принадлежности человека, латышей не лишали гражданства.
Что касается довода «выучите латышский язык», это логическая ловушка. Почему мы должны учить его? Мы такие же люди, как и латыши. Мы равные или не равные на территории Латвии или Эстонии? Есть одинаковые права у русских и латышей?
Если мы равны, то мы можем требовать у латышей, чтобы они выучили русский, и тогда на равных будем общаться: мы будем учить латышский, а они русский.
Это один подход, а другой подход — когда признают, что русские — это люди второго сорта. Считается, раз русские похуже и пожиже, то пусть по латышским правилам живут, пусть латышский язык выучат, но их всё равно не примут на работу. У нас статистика показывает, что русских в составе государственного аппарата примерно 5–7 процентов, да и то они занимают такие должности, как уборщица, вахтер... И вот тут много вопросов. Ведь и язык уже все знают, молодежь так точно, но почему-то их всё равно не берут работать в государственный аппарат. И почему это русских выгнали из корпуса нотариусов, адвокатов, землемеров? Разве такие профессии предназначены только для представителей «высшей расы»?!
— Но мэр Риги Нил Ушаков ведь русский...
— Ушаков занимает избираемый пост. В силу того, что в Риге достаточное количество граждан, он избирается. Но его заставляют быть нерусским. Ушаков не выделяет деньги на поддержку русской культуры, он боится этого. Однако Ушаков выделяет деньги на поддержку Музея оккупации, чтобы закрепить за собой латышский электорат. Поэтому назвать Ушакова русским мэром язык не поворачивается.
Да, он занимается водопроводом, канализацией, транспортом — честь ему и хвала за это, но он не решает проблем русских. В виде исключения есть с десяток чиновников во всей правящей чиновничьей элите, но они боятся, что о них скажут, что они русские. Они являются русскими по этническому происхождению, но не по своей позиции.
— Существует мнение, что негражданином быть выгодно. Это безвизовый режим как со странами ЕС, так и с Россией.
— Это тоже подмена понятий. Есть фундаментальные права, которых нельзя лишать человека. Право на гражданство — это одно из основополагающих прав. А вот выгодно, невыгодно… давайте сравнивать честно. Неграждане не имеют возможности поехать примерно в 30 стран, например в Великобританию, Америку. Я пытался поехать к сыну в Великобританию, так меня туда не пустили, потому что я негражданин. Граждане могут поехать туда спокойно, без всяких виз. К тому же мне нельзя голосовать на президентских выборах, выборах в Сейм, муниципальных выборах. Это какая для меня выгода?!
Насколько честно сравнивать стоимость российской визы — это около 100 евро за год — и право работать в государственном аппарате или возможность работать на государственном предприятии (туда русских на руководящие должности тоже не берут).
Если положить все эти доводы на весы, не получается у нас никакой справедливости и никакой выгоды.
— Возвращаясь к Вашей кампании, куда должны направить свои заявления люди, желающие рассказать о фактах притеснения, преследования и дискриминации русских в Латвии?
— Они должны направить свои письма в прокуратуру Международного уголовного суда под аргументацией, которую я выдвинул. Письмо может быть написано на любом языке, который признает ООН. Я написал письмо на русском, ответ мне пришел на английском. Я не прошу свидетелей прислать мне копию, но мне пишут на Facebook, иногда спрашивают, какую сумму ущерба выставлять, как заполнять ту или иную графу заявления или сопроводительного письма, которые я составил. Как я понимаю, человек 20 уже отправили такого рода заявления. Международный уголовный суд хранит тайну в отношении свидетелей точно так же, как и в отношении заявителя.
— Суд хранит в тайне обращение заявителя и показания свидетелей. И как тогда предать факт притеснения огласке?
— Свидетельские заявления могут быть опубликованы только по согласованию, и в этом есть большой смысл. Свидетели могут быть подвергнуты давлению со стороны тех, кого я обвиняю или кого обвиняют они. А я обвиняю, например, начальника Полиции безопасности Нормунда Межвиетса в преследовании русских правозащитников и привожу конкретные факты всего этого.
Поэтому я и не настаиваю на публикации материалов свидетелей. Однако путем массового обращения в Международный уголовный суд решаются три важные задачи: во-первых, мировая общественность узнаёт о фактах преследования русских в Латвии и строительстве в ней системы апартеида; во-вторых, дается нравственная оценка лицам, подозреваемым в совершении преступления против человечности в Латвии; в-третьих, подписанты возвращают себе чувство личного и национального достоинства.
