В Литве продолжается судебный процесс по делу о столкновениях у Вильнюсской телебашни 13 января 1991 года. На скамье подсудимых находятся российские отставники Геннадий Иванов и Юрий Мель. О юридических аспектах «дела 13 января» порталу RuBaltic.Ru рассказал заместитель председателя регионального отделения Ассоциации юристов России Алексей ЕЛАЕВ:
– Господин Елаев, как Вы оцениваете суд над Геннадием Ивановым и Юрием Мелем с юридической точки зрения?
– С юридической точки зрения я оцениваю этот процесс как недостаточно обоснованный юридически. Как процесс победителей над побеждёнными в ходе «холодной войны». Потому что в данном случае Юрию Мелю предъявлены обвинения не за участие в каких-то конкретных преступлениях, а за участие в военных преступлениях против Литовской Республики по Уголовному кодексу, который вступил в силу в 2003 году – через 12 лет после описываемых событий в Вильнюсе в январе 1991 года.
Поэтому я полагаю, что Юрий Мель не может быть судим по данному закону.
Судить его надо по Уголовному кодексу Литовской ССР, действовавшему на тот момент на территории Литовской ССР, входившей в состав Советского Союза. Даже если Литва, по утверждению современных литовских властей, уже не входила на тот момент в состав Советского Союза, то всё равно именно этот Уголовный кодекс действовал в тот момент на территории Литвы.
– Оправданны ли, на Ваш взгляд, требования Литовской Республики к России и Белоруссии выдать других фигурантов этого уголовного дела, которые проходят по нему обвиняемыми и судятся сейчас в Вильнюсе заочно?
– Литовская Республика, в соответствии со своим внутренним законодательством, имеет право делать всё что угодно, но вопросы выдачи граждан других государств регулируются международными договорами, а вопросы выдачи граждан Российской Федерации регулируются Конституцией Российской Федерации.
Согласно Конституции Российской Федерации, российские граждане не могут быть выданы иностранному государству, какие бы преступления они ни совершили. Это полный и абсолютный запрет.
– Возвращаясь к Юрию Мелю: как известно, он был арестован Литвой, когда поехал в Клайпеду за лекарствами. У Меля была открыта шенгенская мультивиза. Если посмотреть более дальнюю историю «дела 13 января», председателя ЦК КПЛ Литвы на платформе КПСС Миколаса Бурокявичюса литовские спецслужбы в 1994 году похитили в Минске – в Литве он был осуждён за «попытку организации государственного переворота в январе 1991 года». Теперь представители Литвы заявляют, что в случае обвинительного приговора они будут преследовать по всему миру лиц, обвинённых по «делу 13 января». Законны ли, по Вашему мнению, будут такие действия Литвы и будут ли нынешние угрозы воплощены в реальность?
– Покуда Литва является членом Интерпола, она вправе вписывать любых людей в разыскные листы Интерпола.
Однако здесь вопрос в том, что нынешний процесс по делу январских событий в Вильнюсе является больше политическим, чем уголовным.
Поэтому если мы вспомним ситуацию с попаданием в разыскные листы Интерпола одного из руководителей группы «Альфа» КГБ СССР, которого задержали в Австрии, но достаточно быстро отпустили, поскольку австрийские власти посчитали, что это дело политическое, а не уголовное, то, скорее всего, остальных фигурантов литовского дела ждут такие же неприятности. То есть они будут внесены в списки Интерпола, из-за чего им придётся проводить какое-то время в правоохранительных органах иностранных государств до тех пор, пока эти органы не разберутся, что их дела политические, а не уголовные.
Кроме того, нам нельзя недооценивать судебные власти Литовской Республики, поскольку в июне 2015 года литовский суд признал невиновными в совершении военных преступлений по закону 2003 года двух вильнюсских омоновцев, которых заочно судили в Вильнюсе.
– Может ли Россия дать симметричный ответ на начавшийся в Литве судебный процесс и возбудить своё уголовное дело по факту убийства у Вильнюсской телебашни лейтенанта КГБ СССР Виктора Шатских? А также по всем тем фактам, которые противоречат официальной литовской версии событий у телецентра 13 января 1991 года?
– Видите ли, с точки зрения уголовного законодательства Российской Федерации все сроки давности по тем событиям прошли. Кроме того, не надо забывать, что Верховный Совет Российской Федерации в январе 1991 года также не поддержал военную операцию Советского Союза в Вильнюсе. Поэтому в данном случае говорить, что власти Российской Федерации должны каким-то образом мстить – это призывать Российскую Федерацию в ответ на политический процесс в Литве делать свои политические процессы.
В данном случае надо иметь холодную голову на плечах: если в соседней республике под видом уголовных происходят политические процессы, то это не значит, что мы должны у себя дома заниматься тем же.
– В начале 1991 года существовал острый конфликт между союзным руководством и руководством РСФСР. Между Горбачёвым и Ельциным. Ельцин, как известно, выступал за независимость Прибалтийских республик и против их силового возвращения в состав СССР. Чьим правопреемником, в таком случае, является сегодняшняя Россия в «деле 13 января»: Советского Союза или РСФСР?
– В данном случае Российская Федерация ратифицировала в 1992 году заключённый в 1990 году между РСФСР и Литовской Республикой договор о дружбе и сотрудничестве, в котором обе стороны признавали друг друга суверенными государствами. Не надо забывать ситуацию «парада суверенитетов», которая была в 1990–1991 годах. Российская Федерация является РСФСР – это одно и то же. Но с точки зрения преемственности в международном праве Российская Федерация является правопреемником Союза Советских Социалистических Республик. В том плане, что Российской Федерации досталось место СССР в Совете Безопасности ООН и некоторые международные договоры Советского Союза.
Однако не следует правопреемство Российской Федерации и СССР распространять в том числе на преступления, совершённые режимом Горбачёва.
Российская Федерация унаследовала от СССР место в Совбезе ООН и советскую собственность за границей, взяв на себя обязательства по выплате внешнего долга Советского Союза. То есть это правопреемство касается внешних связей Советского Союза, но никак не внутрисоюзных отношений.
– Вы сказали, что начавшийся в Вильнюсе судебный процесс преимущественно политический, а не уголовный. В чём тогда политический смысл этого процесса?
– Политический смысл этого процесса состоит в том, чтобы иметь вступивший в силу приговор суда, на который потом можно было бы ссылаться как на доказательство нужной трактовки свершившихся 25 лет назад событий.
Насколько мы знаем, у всех сторон в этом процессе существует своя идеологическая трактовка произошедшего в январе 1991 года в Вильнюсе. С точки зрения законодательства Литовской ССР, участников произошедших столкновений нужно судить либо за причинение смерти по неосторожности, либо за убийство с прямым или косвенным умыслом, с учётом вины непосредственных исполнителей преступлений (не надо забывать и про убийство офицера группы "Альфа" во время этих событий по вине неустановленных лиц).
Но говорить о том, что эти люди с точки зрения законодательства Литовской ССР 1991 года были военными преступниками, не приходится.
Советские войска в то время совершенно спокойно находились на территории Литовской Республики. Они были выведены уже в качестве Вооружённых сил Российской Федерации только в 1993 году. Поэтому в данном случае нужно смотреть на произошедшие в начале 1991 года события с точки зрения того права, которое существовало на момент их свершения, а не с точки зрения того, как это потом было расценено во вступившем в силу спустя 12 лет после описанных событий новом Уголовном кодексе Литвы.
Собственно, именно поэтому литовский суд в июне 2015 года признал невиновными двух вильнюсских омоновцев за события 1991 года. Поэтому я надеюсь, что Вильнюсский окружной суд вынесет справедливый приговор в отношении Юрия Меля и признает его невиновным в совершении военных преступлений, поскольку Юрий Мель как военнослужащий СССР на тот момент с точки зрения законодательства СССР и Уголовного кодекса Литовской ССР военных преступлений не совершал. Это однозначно.
– Литва трактует события января 1991 года как попытку государственного переворота. Имеет ли она для этого основания – ведь в начале 1991 года независимость Литвы ещё не была признана международным сообществом и Литва ещё не была субъектом международного права?
– На тот момент субъектность Литвы как независимого государства была признана Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой, переименованной в 1992 году в Российскую Федерацию, в которой мы с Вами сейчас и живём. При этом по состоянию на январь 1991 года к ведению РСФСР не относились Вооружённые силы СССР.
Поэтому говорить о том, что пытался сделать президент СССР или министр обороны СССР для сохранения Советского Союза с точки зрения законодательства, по которому Литва была одной из советских республик, необходимо исходя из тех правовых норм, которые действовали на тот момент.
– В Литве с 2010 года действуют поправки к Уголовному кодексу, вводящие уголовную ответственность за «отрицание преступлений оккупационных режимов» – нацистского и советского. Прецеденты использования этих поправок связаны с преследованием людей, оспаривавших официальную версию событий у Вильнюсского телецентра. В связи с такой юридической нормой, существующей в Литве, возможно ли в принципе объективное расследование событий, произошедших в Вильнюсе 13 января 1991 года?
– Если органы прокуратуры Литвы полагают, что данные события были преступлением советского режима, то это нужно юридически доказывать. Для современной Литвы попытки властей Советского Союза военным путём препятствовать независимости Литвы с общечеловеческой точки зрения являются преступными. Но с позиции уголовного законодательства Литовской ССР на тот момент они преступными не являются.
Равным образом мы все понимаем, что действия ГКЧП против РСФСР в августе 1991 года являются преступными. Но существует постановление Государственной думы России 1994 года об амнистии участникам тех событий, а по отказавшемуся от этой амнистии члену ГКЧП генералу Варенникову был вынесен оправдательный приговор суда – потому что по законодательству СССР 1991 года все эти люди в августе 1991 года Уголовный кодекс РСФСР не нарушали.
То есть необходимо различать объявление какого-либо действия или события преступным в публицистическом плане и вынесение на этом основании обвинительных приговоров суда.
