Литва, Латвия и Эстония присоединились к Концепции рамочных наций, утвержденной НАТО в сентябре прошлого года на саммите в Уэльсе. Согласно этой идее, ответственной за безопасность в Европе объявляется Германия.
Один из итогов прошедшей на прошлой неделе брюссельской встречи министров обороны НАТО — официальное присоединение Прибалтики вместе с Болгарией, Румынией и Словакией к Концепции рамочных наций. Число участников программы возросло до 16. «Создание совместных сил является неотъемлемой частью предпринимаемых в этом году в нашей стране мер по гарантии безопасности и осуществлению плана подготовительных действий НАТО, — министр обороны Литвы Юозас Олекас. — Я уверен, что эта инициатива позволит лучше использовать возможности отдельных стран и опыт обеспечения региональной безопасности».
Концепция рамочных наций — немецкая инициатива 2013 года. Ее автор – тогдашний министр обороны ФРГ Томас де Мезьер. Столкнувшись с необходимостью повысить эффективность взаимодействия членов Альянса, де Мезьер предложил перейти от национального формата оперативного планирования к кластерному. Согласно концепции, европейские страны должны формировать кластеры из крупных и мелких государств во главе с «рамочной нацией» (Rahmennation). Являясь ядром кластера, рамочная нация предоставляет свое командование, логистику, управление и разведку и осуществляет общее руководство определенной сферой обороны в своей группе.
Мелкие страны в свою очередь могут «подключать» свои ресурсы к рамочной нации и совместно с ней решать задачи, которые им было не по силам решить самостоятельно.
При этом сама идея не нова: она позаимствована для НАТО у существующих с середины 2000-х Боевых групп ЕС, также функционирующих вокруг рамочных наций (к примеру, в Северной группе таковой выступает Швеция).
После рождения в 2013 году самой этой концепции на Мюнхенской конференции по безопасности ее повторно презентовала преемница де Мезьера на посту Урсула фон дер Лайен. Под лозунгом «европейский ответ европейской проблеме» она , что Германия всецело готова стать рамочной нацией в Центральной и Восточной Европе. Она отметила, что концепция позволит усилить роль старых членов НАТО и продуктивнее вовлечь в процесс новых, а также «исправить дисбаланс в разделе издержек, как с США, так и внутри Европы». Для Германии этот шаг во многом стал вынужденным. Экономический кризис 2008 — 2009 годов сильно ударил по немецкому ВПК. Ради сокращения дефицита бюджета Бундестаг и правительство приняли решение перейти к экономии и срочной оптимизации военных расходов. В 2011 году был дан старт масштабной реформе вооруженных сил. В Германии отменили воинский призыв, в результате чего численность армии сократиться с 220 тысяч до 185 тысяч человек. Плановое урезание расходов предполагало снижение количества основных танков «Леопард-2» с 350 до 225, транспортников С-160 «Трансаль» — с 80 до 60, истребителей-бомбардировщиков «Торнадо» — с 185 до 85, бронемашин «Пума» — с 410 до 350. Экономия на оборонных расходах вызвала дебаты и протесты, особенно со стороны военных. «Сокращение военного бюджета — совершенно неправильный путь. Наоборот нужно тратить больше денег на армию», — лейтенант-полковник Андре Вюстнер, глава Немецкой ассоциации вооруженных сил.
Положение ВПК усугублялось скандалами, связанными с неэффективным расходованием средств. Министру обороны пришлось уволить ряд чиновников, ответственных за программу вооружения. В прессу просачивались сведения о Бундесвера: износ ракет «Пэтриот», серийный брак в истребителях «Еврофайтер», неполадки в большинстве «Торнадо», нехватка у солдат пулеметов, пистолетов, приборов ночного видения. Доходило до , что солдаты на учениях крепили к технике метла вместо пушек. Репутация Германии в НАТО на тот момент также оставляла желать лучшего. У союзников накопились претензии к немецкой «культуре военной сдержанности». Дипломаты в кулуарах немцев «потерянной нацией». В докладе Атлантического совета за 2012 год говорилось: «Сегодня Германия – локомотив экономического роста, при этом второсортная политическая и военная держава. Немецкая слабость – наиболее значительная проблема НАТО». Несмотря на одобрение генсека Альянса, у отдельных союзников возникли сомнения, способна ли Германия играть роль рамочной нации. Немцам быстро припомнили нежелание бомбить Ливию и Сирию, отказ от более плотного вовлечения в Афганистан и Мали, сокращение контингента на Средиземном море и программе воздушной разведки. Кроме того, у Лондона и Парижа что кластерный подход приведет к попранию суверенитета членов Альянса и к тому, что каждая миссия отныне потребует одобрения Бундестага. Германия ответила обвинениями союзников в своих идей и реформирования НАТО. Чтобы как-то исправить положение, президент ФРГ Йоахим Гаук прочел на открытии Мюнхенской конференции. «Есть люди, использующие чувство вины Германии за ее прошлое в качестве щита лени или желания отмежеваться от мира», — Гаук обрушился с критикой на пацифистов, призывая перейти от традиционной для Германии сдержанной внешней политики к более решительным действиям.
Через месяц случился украинский кризис, и скепсис по отношению к немецкой Концепции рамочных наций стремительно улетучился. На Уэльском саммите НАТО в Ньюпорте 2014 года инициатива единогласное одобрение. Был дан «зеленый свет» на создание трех групп с ФРГ, Великобританией и Италией в роли рамочных наций. Немецкая группа получила мандат на создание проектов «широкого спектра».
Германский институт международной политики и безопасности три задачи, которые ФРГ решает, получив собственный кластер со статусом рамочной нации. Во-первых, привлечение вклада малых стран – возможность для Бундесвера восстановить потенциал, «срезанный» в результате секвестров бюджета, и заодно своеобразная страховка против сокращения оборонных расходов в будущем. Во-вторых, поскольку союзники не хотят афишировать степень зависимости друг от друга, теперь появилась возможность существенно улучшить военное планирование. В-третьих, Германия воспользовалась возможностью предложить собственную инициативу на саммите в Уэльсе, разрушая образ пассивного союзника, озабоченного лишь сохранением статуса-кво, тем самым подняв политический престиж.
Есть и финансовый аспект. Около 75% военных расходов НАТО США. Чтобы распределить издержки, на Уэльском саммите члены Альянса торжественно пообещали довести траты на оборону до 2% от ВВП. В обозримом будущем достичь целевого показателя в Европе обязалась только Эстония – уже в текущем году. В Евросоюзе в настоящий момент 2% от ВВП в 2014 году тратили только поглощенная финансовыми проблемами Греция и Британия, но в нынешнем году британцы планируют потратить на армию чуть меньше – 1,88% от ВВП (расходы на греческий ВПК также сокращаются). Сокращают военные расходы итальянцы, венгры, болгары. Французы – замораживают. Несмотря на планы Меркель поднять военные траты на 6,2% за пять лет, в этом году военный бюджет Германии тоже сократился (с 1,14% до 1,09% от ВВП). Поэтому роль рамочной нации позволяет улучшить оборонные возможности и взаимодействие войск без достижения финансовой планки, установленной «валлийской клятвой». Это дешевле, чем создавать общеевропейскую армию, как предлагал глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер.
Что касается Прибалтики, то, как поэтично чешская Ассоциация по международным делам, немецкая затея – это попытка связать воедино несколько «бонсайных армий» союзников.
Вооруженные силы Литвы, Латвии и Эстонии – и есть те самые «бонсайные армии». Если раньше они отдавали свою оборону на откуп иностранным контингентам, размещенным на их территории (и постоянно ратовали за увеличение этих контингентов), то теперь прямо выставили стратегические элементы обороны на аутсорсинг Германии. Которая, в свою очередь, прочнее включает Прибалтику в сферу своего военно-политического влияния.
