На фоне разразившихся горячих споров вокруг сноса Мемориала воинам-освободителям Риги особенно актуальными становятся беспристрастные цифры научных исследований, характеризующие отношение латвийского общества к тем или иным историческим событиям. Портал RuBaltic.Ru публикует перевод статьи* докторанта Латвийского университета Ольги ПРОЦЕВСКОЙ, написанной по результатам мониторинга «Социальной памяти Латвии», в рамках которого, основываясь на анализе социологических опросов, было выявлено отношение населения Латвии к историческим событиям 20 века, а так же к участию в днях памяти, связанных с историей Латвии.
В выступлениях политиков, в правительственных документах и в СМИ, отношение общества ко Второй мировой войне, как правило, рассматривается как полярное явление. В исследовании проверяли распространенный в общественном пространстве Латвии стереотип, что в Латвии существуют две общины социальной памяти, границы которых определяет этнолингвистическая или языковая принадлежность. Существует мнение, что «русские» или русскоговорящие жители Латвии больше придерживаются советской интерпретации истории, в которой красноармейцы показаны как герои, в свою очередь, «латыши» или жители Латвии, говорящие на латышском языке, предпочитают версию, развитую в эмиграции, в которой акцентируется внимание на преступлениях, совершенных при советской власти и высказываются симпатии тем, кто боролся против советской власти, и тем, кто представляет подход под названием «два зла» (сравнивается Сталин с Гитлером). Такая поляризация общественного пространства особенно накаляется и инсценируется в дни ознаменования событий Второй мировой войны.
«Мониторинг социальной памяти Латвии»[1] (недавно завершённое исследование общественного мнения) показывает намного более нюансированную и сложную ситуацию.
Целью мониторинга было выявление отношения населения Латвии к историческим событиям 20 века и их празднованию, а так же изменение отношения к этим событиям с течением времени. В исследовании были проанализированы опросы жителей Латвии [2], проводившиеся с 2004 по 2012 гг. Проверялось распространенное предположение о том, что отношение жителей Латвии к истории связано с их языковой принадлежностью - это был один из факторов, по которым коррелировались ответы респондентов. Под языковой принадлежностью, в рамках данного исследования, принимался разговорный язык респондентов, употребляемый дома [3].
Отношение к военным раздроблено
Результаты исследования показали, что отношение жителей Латвии, говорящих как на русском, так и на латышском языках, к участникам Второй мировой войны неоднозначно и гораздо более разделено, чем обычно принято предполагать. В целом, у жителей Латвии есть тенденция воспринимать граждан Латвии, воевавших на стороне нацистской Германии («легионеров») [4] как жертв (так ответили 33% опрошенных), а граждан Латвии – красноармейцев [5] воспринимать одновременно и как жертв, и как героев (такой вариант ответа выбрали 37% респондентов).
В семьях респондентов, говорящих на латышском языке, в отношении к легионерам доминирует версия «как герой, так и жертва» (39%). В свою очередь, среди русскоговорящих (в семьях, говорящих на русском языке) 31% опрошенных называет воевавших на стороне нацистской Германии преступниками, что является характерным стереотипом социальной памяти русскоязычной общины. Хотя, столько же процентов считает их жертвами, и еще 22% выбрали вариант ответа «как герой, так и жертва».
Русскоговорящие жители Латвии чаще всего признают воевавших на стороне Красной армии как героями так и жертвами (39%). Практически столько же жителей, говорящих на латышском языке, считают также (36%). Тем не менее, в обеих группах есть много сторонников признания красноармейцев только как жертв войны. Таким образом, можно прийти к выводу о том, что у крупнейших языковых общин Латвии нет единого доминирующего мнения об участниках Второй мировой войны, хотя, в целом, жителям Латвии более свойственна тенденция воспринимать участников войны как жертв нежели как героев. Все это соответствует, так называемой, парадигме двух зол – мнение о том, что во время ВОВ, Латвия стала жертвой совершаемых преступлений двух одинаково жестоких диктаторов (Гитлера и Сталина), сама при этом не являясь самостоятельным участником войны, что сегодня является официальной позицией Латвийской Республики [6].
Говоря об участии в праздновании официальных и неофициальных мемориальных дней, посвященных событиям как военного так и послевоенного времени, можно сказать, что мнение обеих языковых групп ассиметрично. Русскоязычные жители поддерживают празднование Дня победы СССР (9 мая), но не поддерживают День памяти легионеров (16 марта), в свою очередь, среди жителей, говорящих на латышском языке, мнение противоположное. В обеих группа наблюдается одинаково низкое участие в мемориальных мероприятиях, посвященных жертвам Холокоста – 93% говорящих на латышском и 87% на русском никогда не отмечали День памяти геноцида над еврейским народом, который в Латвии традиционно проходит 4 июля.
Советское время воспринимается доброжелательнее, но без ностальгии
За последние восемь лет в латвийском обществе уменьшилась поддержка «парадигмы оккупации» - мнение, согласно которому латвийский народ не хотел присоединяться к СССР, а был насильственно завоеван, что равносильно оккупации нацистской Германией (противоположное мнение официальной позиции советского времени о том, что Латвия добровольно присоединилась к Советскому Союзу по воле народа).
Парадигма оккупации лежит в основе политики и законодательства Латвии в постсоветский период, на чем также основывается деление жителей Латвии на граждан и неграждан. Нужно так же учитывать, что вопрос «была ли советская оккупация» в общественном пространстве Латвии решается не только при помощи фактов, но и таких понятий как мораль и идеология [7].
Тем не менее, результаты мониторинга социальной памяти показывают, что количество людей, считавших, что Латвию присоединили к СССР по средствам нападения, снизился с 47% по результатам опроса в 2004 году до 43% в конце 2012 года. Так же уменьшилось количество людей, негативно оценивающих присоединение Латвии к СССР с 49% в 2004 году до 37% в 2012 году.
Так же, в течение последних лет оценка советского времени (приблизительно в период 1945 – 1990 гг.) в латвийском обществе, в целом, стала более нейтральной или даже более положительной. Тем не менее, для большинства латвийского общества не характерна ностальгия по советскому времени – 65% жителей Латвии ответили, что не хотели бы восстановления советского режима, хотя, 25% респондентов выбрали противоположный ответ.
Нужно отметить, что положительная оценка советского времени в общественном пространстве Латвии считается проблематичной, так как советское время включает в себя так же репрессии, направленные против жителей Латвии, в том числе массовые депортации. Именно ассоциации советского времени с репрессиями стали причиной решения парламента Латвии о приравнивании символики СССР с символикой гитлеровской Германии, запретив использование обеих во время общественных мероприятий [8]. Тем не менее, результаты исследования показали, что латвийское общество дифференцирует отношение в целом к советскому времени и отношение к массовым репрессиям. 72% респондентов ответили, что массовые депортации в Сибирь, проходившие в 1940 году, «ни в коем случае не были оправданны».
Влияние разочарования
По результатам исследований общественного мнения прошлых лет, было выявлено, что одним из самых положительно оцениваемых периодов истории Латвии является третья Атмода или Пробуждение (1988 – 1991 гг.), которой была характерна эмоциональная национальная мобилизация.
Однако, результаты «Мониторинга» показали, что статус периода Атмоды, по мнению общественности, понизился [9]. Больше всего к негативной оценке склонна молодежь и респонденты в возрасте от 55 до 74 лет. В то время как у поколения (респонденты в возрасте от 45 до 54 лет), которое активно принимало участие в политических событиях времени Атмоды (в демонстрациях, в работе политических организаций, в баррикадах против сил ОМОН и т.д.), оценка осталась положительной.
Более критичное отношение русскоязычного населения к времени Атмоды можно объяснить событиями 2012 года и связанной с ними риторикой – зимой 2012 года состоялся референдум о присвоении русскому языку статуса второго государственного языка, в свою очередь, осенью 2012 года Центральная избирательная комиссия остановила референдум о присвоении гражданства всем неграждамнам, в поддержку которого были собраны необходимые по протоколу 10 000 подписей. Такое решение было аргументированно несоответствием референдума и парадигмы государственной преемственности. Это официальная трактовка Латвии истории 20 века, а именно мнения, что с 1940 по 1990гг Латвия de facto была оккупирована, но в тоже время de iure продолжала существовать, исходя из этого, гражданами можно считать только тех, кто проживал на территории Латвии до 1940 года, а так же их потомков. Во время обсуждения обоих референдумов, русскоязычная пресса стала активно публиковать полные критики и разочарования статьи, ссылаясь на обещание политической организации, созданной в 1988 году, «Народный фронт Латвии»/НФЛ («Latvijas Tautas frontes»/LTF) гарантировать гражданство всем жителям Латвии. В начале 1990 года НФЛ стал ведущей политической силой, однако в законодательстве закрепился институт неграждан для тех, кто начал жить в Латвии в советский период. Память о нарушенном политическом обещании периода Атмоды могла бы привести к более негативной оценке всего периода в целом. Сейчас же среди жителей, говорящих на латышском языке, рост негативных оценок на 50% меньше, чем среди русскоговорящих жителей.
Ссылки:
[1] Полное заявление «Мониторинг социальной памяти Латвии» (Мартыньш Капранс, Ольга Процевска Латвийский университет, Министерство культуры Латвийской Республики, 2013г): http://ej.uz/atminas-monitorings
[2] Техническую поддержку опросов производила компания SKDS, в каждом из которых принимало участие как минимум 1000 респондентов. Данные были собраны методом прямого интервью на местожительстве респондентов.
[3] Это является типичным параметром социологических исследований в Латвии, но его ограничение определяется тем фактом, что в Латвии очень распространен билингвизм. Ответы анализировались, а также определялись тенденции не только по лингвистическим параметрам, но и в зависимости от возраста, местожительства (город или деревня), уровня образования и дохода респондентов, однако было выявлено, что в большинстве случаев разница в отношении определяется практически только по лингвистическим показателям, но не в таком понимании, как обычно принято считать.
[4] Примерно 115 тысяч. Улдис Нейбургс, (2011). Латвийские военные формирования вооруженных сил СССР и Германии. (Две) стороны. Латвийские военный истории. Рига: Мансардс. 82 стр
[5] Примерно 90 тысяч. Тот же источник. 52 стр.
[6] http://www.mfa.gov.lv/en/policy/history/
[7] Латвийская политическая среда просит пояснений своей позиции по данному вопросу у русскоязычных политиков
[8] http://www.baltic-course.com/eng/legislation/?doc=76600
[9] С 2010 года уменьшилось число людей, оценивающих Атмоду положительно на 7%, в то время как, негативная оценка возросла на 8%
*Оригинальная статья первоначально опубликована на латышском и французском языках в журнале "Regard sur l'Est".
