Споры об исторической памяти являются одной из главных преград на пути формирования единой политической нации в Эстонии. Однако возможности решения этой проблемы есть, они связаны с необходимостью сместить акценты в исследовательской работе эстонских историков, считает ведущий научный сотрудник Института истории Таллиннского университета Магнус ИЛЬМЯРВ:
- Quo vadis – куда идешь ты – фраза, сказанная по преданию апостолом Петром Иисусу Христу, вдохновляла многих творческих людей. Польский писатель Генрик Сенкевич даже написал исторический роман с таким названием. Я бы хотел этот вопрос перефразировать по-своему: куда идет Эстония в осознании своего прошлого и исторической памяти.
События 1939-1945 годов в странах Балтии – это одна из исторических тем, которые до сих пор остаются в центре внимания и мешают нормализации отношений между балтийскими государствами и Россией. Что касается нашей страны, то эстонское прошлое, связанное с событиями 1939-1940 годов, во многом определяет наше представления о настоящем и о нас самих.
Если говорить упрощенно, то я считаю, что одним из базовых нарративов нашей культуры является представление о борьбе за независимость эстонского народа.
Подобный базовый нарратив эстонцев выставляет на первый план конфликтные ситуации, оставляя на периферии исторической памяти опыт успешного сотрудничества с нашими соседями. Кроме того, подобный подход создает акцент на конкретных событиях политической истории, в то время как постепенная положительная эволюция в социальной и культурной истории Эстонии вызывает куда меньший интерес в исторических исследованиях.
Например: предпосылки для независимости Эстонии были созданы в XVI веке. В XVIII столетии территория Эстонии оказалась в составе многонациональной Российской империи, где эстонцы пользовались привилегиями, дарованными российскими властями. В начале XIX столетия, на полвека раньше собственно русских земель, в Эстонии было отменено крепостное право, активно ликвидировались феодальные пережитки.
Во второй половине XIX века в Эстонии возникает национальная литература, пресса, национальная школа изобразительного искусства. Возникает осознание своей истории, традиций, национальной культуры. Все это, подчеркну, происходит в составе Российской империи.
Расцвет национальной литературы стал, в том числе, следствием русификационной реформы, осуществлявшейся в Российской империи.
Русификация позволила эстонцам получать высшее образование в лучших российских университетах, привела к тому, что овладевшие русским языком эстонцы и латыши получили возможность занимать государственные и муниципальные должности. В начале XX века, после первой русской революции, эстонцы и латыши смогли попасть в Государственную Думу и участвовать в управлении Российской империей.
Владение русским языком резко повысило уровень образования эстонского населения, а это, в свою очередь, стало одним из факторов провозглашения независимости Эстонии в 1918 году.
После Второй мировой войны эта независимость была утрачена, и ей на смену пришла советская власть. При этом в балтийских республиках всегда оставались люди, которые верили, что можно отбросить советский строй и вернуться в 1939 год, который они представляли как рай.
Эти люди до сих пор пытаются представить межвоенный период как два десятилетия всеобщего благоденствия.
Нужно сказать, что Советских Союзов было как бы два: один до 1956 года, другой, более вегетарианский, после XX съезда. Именно пребывание Эстонии в этом втором Союзе нашими историками изучается очень слабо. Очень мало внимания уделяется социальной истории этого периода.
В Эстонии можно условно говорить о двух сообществах памяти.
С одной стороны, это русскоязычное сообщество, историческая память которого формируется нарративом о победе Советского Союза над нацизмом в Великой Отечественной Войне. С другой стороны – преимущественно эстоноязычное сообщество, историческая память которого формируется нарративом о бесконечной освободительной борьбе маленького эстонского народа за свою независимость. В том числе, за независимость от Советского Союза в союзе с гитлеровской Германией.
Общество, в котором существует конфронтация из-за различного исторического опыта и разного видения истории, не является социально устойчивым.
Необходимы поиски точек соприкосновения, в том числе, в истории, которые позволили бы примирять по отдельным вопросам два сообщества памяти. История всегда будет влиять на современность, но сами историки хотя бы могли не раздувать эти страсти и находить общие темы для примирения.
В случае Эстонии, на мой взгляд, выходом может стать отказ от абсолютного доминирования политической истории с изучением войн и революций и смещение фокуса в сторону социальной и культурной истории, которая в значительной степени примиряет, а не разобщает еще больше сообщества памяти.
