Насколько престижно сегодня использовать белорусский язык? Ревностно ли белорусы относятся к иностранным заимствованиям и как всё-таки правильно говорить — «Беларусь» или «Белоруссия»? На эти вопросы в беседе с аналитическим порталом RuBaltic.Ru ответил лингвист, руководитель Минского фестиваля языков Антон СОМИН (окончание. Начало здесь):
— Г‑н Сомин, в странах Балтии весьма болезненно относятся к заимствованиям, особенно современным англицизмам. В Латвии и Литве нет менеджеров, тинейджеров и т. д., для этого придумывают свои эквиваленты. Как в этом вопросе обстоят дела у белорусов?
— Тут скорее нужно говорить о русскоязычном пространстве в целом, потому что и белорусы, и россияне к этому относятся схоже. Скорее не рады тому, что в русский язык приходят англицизмы, потому что если посмотреть комментарии к статьям или на форумах, то можно увидеть мнения о том, что русский язык гибнет, и дискуссии о том, что он скоро превратится в английский.
Лингвисты при этом не разделяют такой паники и считают, что если язык заимствует какие-то слова, то ничего страшного. В истории русского, белорусского и многих других языков это было весьма распространено. Например, в русском языке много слов из латыни, греческого и т. д. И ничего, порой мы даже не знаем, что некоторые русские слова были заимствованы. Хотя, например, Жириновский постоянно предлагает придумать какие-то новые русские слова вместо заимствований, но (на мой взгляд, к счастью) так на язык повлиять нельзя.
Поэтому, хотя обыватели и недовольны, это объективный процесс. Значит, русский язык в данный момент испытывает нехватку таких образований. Ничего страшного для русского в этом нет, потому что англицизмы, с одной стороны, все видны, но при этом в обычном потоке речи они составляют всего несколько процентов.
Немного иначе дела обстоят у носителей белорусского языка, которых не очень много; в основном это городская интеллигенция. Они относятся более ревностно, но как раз не к англицизмам, а скорее к русизмам.
Потому что «выплывает» следствие притеснения белорусского языка русским на протяжении последних, скажем, ста лет. И поэтому у многих неофитов, тех, кто только переходит на белорусский язык, есть ощущение того, что они недостаточно знают белорусский язык и могут в речи случайно перейти на «трасянку» (форма смешанной речи, в которой часто чередуются белорусские и русские элементы — прим. RuBaltic.Ru). Они стараются избегать слов, похожих на русские, и заменять их, например, полонизмами. Другие люди говорят, что полонизмы ничем не лучше русизмов, но если вдуматься, то понятно, почему новичкам полонизмы кажутся менее страшными — просто потому, что польского они не знают, а русский знают и боятся смешать русский с белорусским.
Поэтому носители белорусского оказываются даже большими пуристами, чем носители русского языка: им приходится оберегать свой язык не только от иностранных заимствований, но и от русизмов и полонизмов, которых тоже очень много и с которыми неофиты боятся спутать белорусский язык.
— Насколько престижно сегодня в Беларуси говорить на белорусском языке?
— Тут можно дать два ответа. До конца или, может быть, до середины 80‑х белорусский в целом считался совершенно непрестижным, считалось, что белорусский — это язык колхозов, язык села, а города — русскоязычные. Если ты переехал в город, то будь добр, перейди на русский язык. Дальше, в конце 80‑х, начался период национального возрождения и отношение к белорусскому изменилось, он тоже стал пользоваться определенным престижем, а непрестижное место на этой шкале заняла «трасянка».
Сейчас белорусский, кажется, становится всё более и более престижным, потому что становится больше сфер, в которых он используется.
Если, например, посмотреть на музыкальную сферу, то по-белорусски поют совершенно в разных жанрах: поп, рэп, рок и т. д. Раньше такое сложно было представить. На белорусском пишется современная проза, есть компании, которые рекламируют себя только по-белорусски, скажем Samsung. И опять же, если в конце 90‑х — начале 2000‑х все удивлялись билбордам на белорусском, то сейчас всё это воспринимается вполне естественно, и, более того, некоторые компании специально делают это на белорусском, чтобы быть заметными, потому что белорусскоязычная реклама будет выделяться на фоне русскоязычной и так можно привлечь людей, для которых белорусский язык престижен и которые из принципа будут пользоваться услугами компаний, рекламирующих себя по-белорусски.
С другой стороны, активных белорусскоязычных людей не очень много, хотя еще один факт, подтверждающий престижность языка, — появление курсов белорусского языка.
Ведь в школе не учат говорить по-белорусски, там изучают орфографию и никому не нужные разборы. Сейчас появляются бесплатные курсы: «Мова Нанова», например, или «Моваведа», — где учат активному современному белорусскому языку, и туда в начале года приходит пара сотен человек, чтобы учить белорусский язык и пользоваться им. Это однозначно говорит о престиже языка.
С другой стороны, услышать белорусскую речь в больших городах достаточно сложно: ни в транспорте, ни от прохожих не услышишь (если не считать объявления остановок на белорусском). Если ты хочешь говорить по-белорусски, то тебе нужно быть психологически подготовленным, потому что на тебя все будут обращать внимание, так как непривычно слышать белорусский язык в городе. Пальцами, конечно, показывать не будут и насмехаться или обзываться не станут, но удивленные взгляды будут: от кого-то удивленные, от кого-то восхищенные.
Я периодически бываю в Минске, несколько раз пытался перейти на белорусский, но психологически это сложно. Кто-то смотрит с удивлением, кто-то с восхищением, а кто-то с недоумением. Подходят, говорят: «Вот Вы говорите по-белорусски, если бы я его хорошо знал, то тоже перешел бы на белорусский, но у меня он плохой, поэтому не буду». То есть кто-то хочет, но боится, кто-то недоумевает, зачем это нужно. Так что тут палка о двух концах: с одной стороны, он престижный, с другой — у обычных людей вызывает удивление, если они вдруг слышат белорусскую речь.
— Кстати, «Беларусь» или «Белоруссия» — спор между русскими и белорусами. Какая разница? Ведь не возникает же споров с немцами, например, о том, что они германцы, или о том, что они Россию называют Russland.
— Тут важно понимать, что когда мы говорим про другие иностранные языки, то не так важно, как и кто будет называть Беларусь и белорусов. Например, у шведов это тоже «Белая Россия», но эти языки не используются в Беларуси.
Совершенно другое отношение к русскому языку, потому что русский — государственный язык и является родным для абсолютного большинства белорусов. Поэтому для них принципиально то, как их страна называется по-русски.
В принципе, тут понятно, что это вопрос сугубо политический, а не лингвистический, и, скажем так, это что-то среднее между психолингвистикой и социолингвистикой. Жители Беларуси, которые выросли уже после распада Советского Союза или застали самый его конец, все воспитывались на том, что они живут не в «Белоруссии», а в «Беларуси», и для таких людей слово «Белоруссия» однозначно означает либо советскую республику, то есть то, что было до 1991 года, либо пренебрежение к их просьбам называть их так, а не иначе.
Такие люди будут вспоминать, что когда Берег Слоновой Кости попросил не переводить его название и называть его Côte d'Ivoire (Кот-д'Ивуар), то все страны стали его так называть. Когда Бирма переименовалась в Мьянму, все стали называть ее Мьянмой. Почему то же самое нельзя сделать с Беларусью?
Россияне отвечают, что в русском языке нет соединительной гласной «а» и это не соответствует правилам русского языка, поэтому они будут называть так, и какая разница, если понятно, о чём идет речь. Белорусы оскорбляются просто потому, что у них ассоциации с этим словом совсем другие.
Многие русские не хотят никого обидеть, но просто не знают, что название «Белоруссия» неприятно для жителей этой страны.
Но есть и те, кто из принципа говорит, что, дескать, вы нарушаете правила русского языка и не вам командовать нам, как вас называть, поэтому продолжают говорить «Белоруссия».
Этот спор выходит на новый уровень, когда заходит речь о том, как называть жителей страны, «беларусы» или «белорусы», и как называть язык, «беларуский», «белоруский» или «белорусский».
Если следовать словарям, то там написано «белорусский», что довольно странно, если учитывать, что страна называется Беларусь. Логично было бы образовывать от этого названия, но словари пока не переписаны. Поэтому если вы хотите писать грамотно, то надо писать через «о» и с двумя «с», а так как название страны не регламентировано, а официальные названия противоречат друг другу (в Беларуси всё однозначно, а в российских справочниках по-разному), то, если ты пишешь для белорусского читателя, лучше использовать приятный для белорусов вариант, а если для российского читателя, то, наверное, стоит использовать принятый в России вариант, хотя нужно ожидать, что он может оскорбить жителей Беларуси.
Здесь однозначного ответа, как правильно, нет, но нужно смотреть, что произойдет через какое-то время. Привыкнут ли россияне к форме через «а»? Кстати, это уже происходит.
В Беларуси уже давно привыкли. Я исследовал, как название «Беларусь» в 90‑е годы использовалось в газетах — там всё прошло достаточно быстро. В 1991–1993 годах в одной и той же газете еще могли встречаться оба варианта, но дальше осталась только «Беларусь». И теперь «Белоруссия» звучит для белорусов если не оскорбительно, то по крайней мере неприятно. Это не то, к чему они привыкли.
