Общественная организация «Клуб мам» при поддержке экспертов по вопросам демографии и семьи обещает устроить акции протеста, если правительство Латвии не выполнит утвержденный в прошлом году план мер по улучшению демографической ситуации в 2014 году. Профессор факультета гуманитарных наук Латвийского университета Леон ТАЙВАНС считает эти требования полностью обоснованными: в Латвии идет процесс вымирания латышей, и в перспективе латыши как этнос перестанут существовать. По мнению профессора Тайванса, латыши сейчас в Латвии находятся на второстепенных позициях по сравнению с русскими, а в перспективе для страны реальна массовая иммиграция восточных народов:
- Г-н Тайванс, насколько демографическая проблема сейчас важна для Латвии?
- Если мы говорим о каких-то перспективах Латвии на будущее, если нас вообще этот вопрос интересует, то для Латвии это самая главная проблема. Потому что общее население Латвии по статистическим сборникам превышает 2 миллиона, но ученые, работающие по разным методикам, утверждают, что эта цифра давно уже не соответствует действительности.
Ежедневно население Латвии уменьшается на 70 человек. Ежедневно!
Для 2 миллионов это, конечно, катастрофическая ситуация. По прогнозам через 40 лет титульное население уже будет в меньшинстве. Так что протесты и требования что-то делать в этом направлении – это очень серьезная заявка: под ней конкретные цифры и озабоченность тем, каким будет ситуация через энное количество лет.
- Есть ли еще у латвийского правительства шанс переломить как-то эту ситуацию? Оно может предложить эффективные решения?
- Я думаю, что при наличии политической воли сделать это можно, однако ситуация очень не простая. Дело в том, что власть имущие для того, чтобы прийти к власти должны заручиться поддержкой бизнеса, который их спонсирует.
Бизнес, который имеет достаточно деньги, чтобы спонсировать партии – это не латышский бизнес. Это не латышские деньги. И этому бизнесу, по большому счету, будущее латышской нации глубоко безразлично. А политики, которые взяли деньги, должны заниматься отработкой полученных гонораров. Без этого они не будут в следующий раз избраны. Поэтому у них приоритеты совершенно другие, не связанные с государственными интересами. Эта ситуация в Латвии очень ясно выражена.
Поэтому теоретически политики могут предотвратить демографическую катастрофу, но это не их главный интерес, не их главная обязанность по отношению к своим спонсорам.
- Для Латвии очень актуальна тема интеграции. Те латыши, которые переезжают на постоянное место жительство в Западную и Северную Европу, сохраняют ли они там свою латышскую идентичность, образуют ли латышские диаспоры? Или они интегрируются в общества тех стран, куда эмигрировали и перестают считать себя латышами?
- Сложно Вам точно ответить, потому что статистики нет. Эмиграция в Латвии имеет обширную историю. Эмиграция была еще в царское время, заметно активизировалась после 1905 года, когда латыши активно участвовали в революции, а после ее подавления были вынуждены бежать из Российской империи. Потом военные события, конечно, привели к большой волне эмиграции.
В предыдущие волны эмиграции латышское население на новой земле объединялось вокруг латышских религиозных приходов – поэтому на какое-то время латышские общины сохранялись.
Но надо понимать, что существует общая демографическая тенденция: в четвертом поколении этническая «инаковость» для диаспоры перестает существовать. Диаспора ассимилируется в четвертом поколении. Бывают исключения вроде русской общины Латвии, когда компактно проживает большая этническая группа, которая не намного меньше титульной нации, к тому же недалеко граница с Россией – вот она может сохраняться долго, опасности ассимиляции здесь нет. Но если небольшие этнические группы вливаются в большую нацию, то здесь действует общая социологическая тенденция – ассимиляция в четвертом поколении.
Что касается новой эмиграции, то значительная часть эмигрировавших уже не хочет на социальном, культурном уровне связывать себя с латышами.
Это связано с фрустрацией, несбывшимися надеждами на национальное государство, национальное «чувство плеча», вместо которого получили торжество материальных интересов, деньги, жадность, крайний индивидуализм и нежелание общаться ни со своими, ни с чужими.
- На ваш взгляд, соответствуют ли вызовам, стоящим перед латышским этносом действия латвийского правительства, направленные на сохранение национальной идентичности: защита латышского языка и культуры, ограничение практики билингвизма путем сокращения русскоязычного образования вплоть до детских садов?
- Латвийская ситуация вообще очень любопытна, здесь мы возвращаемся к тому, с чего я начал.
Даже крайне правые латышские партии финансируются русскоязычным бизнесом. Имеется в виду не обязательно этнические русские, но говорящие по-русски.
По этой причине вопреки тому, что пишется в России: мол, в Латвии нацизм, национализм, возрождающийся фашизм, на самом деле все как раз наоборот. Латвийские власти крайне опасаются хоть пальцем тронуть русского человека. Русский человек в Латвии в привилегированном положении. Исторически он привилегирован в экономической сфере – пришлое население всегда более энергичное, а русское население в Латвии составляет еще и основу населения крупных городов. Латыши – это больше сельская местность, которая, естественно, более отсталая.
Русские занимают ведущие позиции в торговле, в транспорте, в промышленности – в тех отраслях, которые создают прибыль. А латыши работают в отраслях либо малоприбыльных, либо вовсе неприбыльных: образование, культура, сельское хозяйство.
Поэтому русские в Латвии опосредованно находятся у власти, на самом деле.
И не случайно поэтому не прошли попытки внедрить латышский язык во все школы и детские сады: националы скандалят по этому поводу, но они и сами знают, что ничего не добьются и не хотят, на самом деле, добиваться.
Я вам могу личный пример привести. Один близкий мне человек в прошлом году искал работу в государственном учреждении. И в любом государственном учреждении первый-второй вопрос ему был: «Как у вас с русским языком?». Если у Вас русского языка нет – все, до свиданья – собеседование закончено. И это повсеместно, несмотря на повторяемые регулярно слова про государственный статус латышского языка.
И говорить, что у латышского языка какие-то исключительные права после этого – это все басни. В реальной жизни все не так.
Что касается перспектив, то я думаю, что никакая государственная политика перспектив уже не может создать. Имеется экономический базис, имеются демографические тенденции – они для латышей неблагополучны.
То, что вымирание латышей происходит – это ясно, об этом говорят демографы, и мне кажется, что никаких возможностей изменить эту ситуацию нет. Через 40 лет эта страна может, и будет называться по-прежнему, но здесь будет совершенно иная этническая ситуация.
- Вы, кстати, неоднократно говорили о возможной иммиграции в Латвию восточных народов. Какой будет Латвия через 40 лет, если пересекутся эти две тенденции: эмиграция и естественная убыль коренного населения с иммиграцией в Латвию с востока?
- Это перспектива достаточно гипотетическая. Об этом приходится говорить, потому что критическая масса у восточных народов – арабского, турецкого, она необыкновенная. Турция, например, производит ежегодно неполный миллион человек. Она уже не в состоянии найти работу и прокормить столько населения. Что говорить о Китае, о Египте – то же самое.
И это избыточное население сейчас находится в состоянии войны. Война, если следовать мальтузианским теориям – это уничтожение лишних ртов: люди убивают друг друга, и это дает некоторую демографическую разрядку. Конечно, говорить так некрасиво и цинично, но такова реальность.
С другой стороны, войны, которые сейчас начинаются на Ближнем Востоке, которым, по все видимости, уже конца не будет, приводят к выбросу населения – беженцы появляются. В одной Сирии сейчас 6 миллионов перемещенных лиц из 22 миллионов населения. Два миллиона уже сейчас находятся за границей, благо это еще Иордания.
Но уже начинается выброс населения в Южную Европу – в Италию, а это уже Европейский союз. А Европейский союз, когда ситуация будет критической, вынужден будет расселять это население по своей территории. Так оно может прийти в Латвию.
Это население прибывает уже и так, без всякого распределения. Такие государства как Турция и Китай имеют специальную трансмиграционную политику, то есть политику расселения своего населения.
По коридорам китайского посольства в Риге ходит цифра – 500 китайских семей в год, которые должны поселиться в Латвии. Год уже заканчивается, и этот план, видимо, не осуществиться. Но китайцы здесь появляются: покупают недвижимость, ищут школы для детей – процесс начался.
А будет в Латвии, наверное, то же самое, что в Европе. В один прекрасный день мы узнаем, что Европа уже не совсем белая. Возможно, европейское общество при всей своей многокультурности по-прежнему будет основано на европейской культуре, но Европа уже не будет занимать перворазрядное положение в мире.
Что сейчас происходит в Англии? Там беспорядок в образовании, в производстве, в быту, в расписании поездов. Небрежность в работе, в выполнении заказов. Почему это происходит? Потому что очень велика доля иммигрантов с Востока, которые не привыкли к европейской исполнительности, пунктуальности, точному времени.
В Латвии эта общая европейская ситуация будет проявляться точно также.
- В таком случае возможен ли такой сценарий: в отдаленной перспективе Латвия в целях самосохранения себя как нации выходит из Европейского союза и проводит политику запрета иммиграции?
- Нет, Латвия – это страна без политической воли, она неспособна на сильные, радикальные решения. Латыши – народ мягкий, они не стоят так уж твердо на национальных позициях. Всплеск национального самосознания был в конце 80-х – начале 90-х годов, потом это сошло на нет из-за разочарования в получившемся национальном государстве.
