Премьер-министр Польши Дональд Туск заявил, что Польша не намерена вводить евро до 2019 года. Эта позиция является еще одним примером отличия польской политики от действий стран Балтии, которые стремятся к форсированному вступлению в еврозону. О прагматизме, рациональном расчете и примате экономической выгоды как основах внешней политики Польши в интервью порталу RuBALTIC.Ru рассказал директор Центра польских исследований, проректор по международным связям Балтийского федерального университета им. И. Канта (Калининград), политолог Игорь ЖУКОВСКИЙ:
- Игорь Игоревич, многие политики сейчас отмечают, что политика Польши по отношению к России стала более прагматичной по сравнению с предыдущим десятилетием. Вы с этим согласны?
- Смотря с какого время отсчитывать изменение этой политики. Начиная с прихода к власти в Польше премьер-министра Дональда Туска в 2007 году, с которым связаны основные перемены, Польша демонстрирует вполне прагматическую линию. Хотя министр иностранных дел Радослав Сикорский не всегда самими польскими экспертами оценивается как прагматик, в случае с основными соседями – Россией и Германией - демонстрируется на удивление четкая прагматическая политика, в которой расчета больше, чем эмоций.
- Этот прагматизм как-то сказывается на развитии польской экономики?
- Если мы имеем в виду такие вещи как взаимосвязь внешнеполитических действий и потребностей экономики страны (особенно, если мы говорим о прагматическом расчете, предполагающем долгосрочный, а не сиюминутный эффект), то я думаю, что результаты такой прагматической политики Дональда Туска позитивно отразятся на развитии польской экономики в течение ближайших нескольких лет.
Самое смешное, что нынешнее правительство имеет все шансы не победить на грядущих парламентских выборах, а победитель (независимо от того, кто им станет) будет полностью черпать результаты нынешнего экономического курса, проводимого вполне твердой рукой.
Многие контракты, которые сейчас получают в России польские компании, переговоры, связанные с ценой на газ, транзитом газа через польскую территорию, судьбой газотранспортной системы Польши свидетельствуют, что те вопросы польско-российских отношений, к которым в Польше было принято подходить эмоционально, теперь решаются рационально.
Вы знаете, соотношение эмоционального и рационального - это постоянный источник вдохновения не для одного поколения политических комментаторов.
Тем не менее, оценивая результаты курса правительства Дональда Туска, я вижу в его скорее рациональном подходе потенциал успеха гораздо выше, чем в подходе, основанном на эмоциях.
За скобки хотелось бы вынести ситуацию с намерением приобрести Азоты Тарнов российской корпорацией Акрон, это история для отдельного разговора.
- Есть ли противодействие этому прагматичному подходу со стороны «Права и справедливости» и других антироссийски настроенных сил?
- Несмотря на то, что внешняя политика является во многом отражением внутриполитических процессов, где-то с середины прошлого десятилетия по основным внешнеполитическим вопросам наблюдается принципиальный консенсус между наиболее трезвомыслящей частью оппозиции и правительством Дональда Туска. Я бы вообще избегал формулировки «антироссийски настроенных сил».
Даже если к власти придут другие политические партии, преемственность внешней политики в Польше сохранится.
Мы это видели на протяжении последних 15 лет: несмотря на политический маятник, который качался то вправо, то влево, по принципиальным политическим вопросам у поляков наблюдался консенсус. Были определенные тактические разногласия, но стратегически все понимали свой национальный интерес примерно одинаково. Имеются в виду все релевантные политические силы, которые претендовали на государственное управление и участвовали в формировании правящей коалиции.
Поэтому нынешняя внешняя политика Польши – это сумма равнонаправленных векторов различных политических игроков, обусловленная и внутренней политикой и, прежде всего, экономикой страны.
Одна из сильных сторон Дональда Туска как политика в том, что он осознает свою задачу в том, чтобы Польша превращалась в экспортнориентированное государство. Следовательно, его задача во внешней политике – создание благоприятных условий для экономического развития страны.
В этом нет ничего уникального, многие государства ставят перед собой такие цели. Потребности экономики являются даже более важным конструктом для формирования внешней политики, чем какая-то внутриполитическая борьба. А образ внешнего врага (это тоже стандартно) становится актуальным во время парламентских или президентских выборов. «Врагов» у Польши не так много, мы все знаем, кто может претендовать на это почетное звание и получить его в период очередной избирательной кампании.
- Почему в Польше непопулярна идея перехода с национальной валюты на евро?
- Это вопрос не популярности, а трезвого экономического расчета. Польша демонстрировала в последние годы довольно высокие по сравнению со среднеевропейскими темпы роста ВВП как раз из-за того, что там не форсировали подготовку к вступлению в зону евро. Часть польских политиков и общества считает, что это часть дальновидной экономической политики правительства Туска, другая часть, что это набор случайных факторов, которые сошлись как раз во время премьерства Туска.
Но факт остается фактом: не форсируя переход на евро, Польша оказалась в выигрыше.
Поэтому для польского правительства с его политикой поддержки экспортоориентированных производств и внутреннего спроса на государственные кредитные средства в самой Польше выгодно продолжение курса на медленное, нефорсированное движение к зоне евро.
- Польша в свое время была соавтором «Восточного партнерства». Сейчас ей эта программа интересна?
- Как мне кажется, первоначальный замысел «Восточного партнерства» своими идейными основаниями восходит еще к концепции прометеизма Юзефа Пилсудского: создание вокруг Польши условно дружелюбных и условно независимых от российского влияния государств.
Сейчас, по некоторым оценкам, с которыми сложно не согласиться, в концепции «Восточного партнерства» происходит подмена понятий: вместо пояса дружелюбных государств пытаются создать пояс вассальных государств.
Посмотрим, как это будет реализовано, потому что по оценкам и польских, и международных экспертов эта программа буксует. В том числе из-за того, что те государства, которые являются объектом «Восточного партнерства» не всегда готовы воспринимать себя в качестве таковых.
Мне кажется, что для Польши «Восточное партнерство» становится менее интересным, потому что свою внешнеполитическую идентичность она уже давно сформировала.
Зато некоторые другие страны из региона Балтийского моря вполне готовы подхватить это падающее знамя, водрузив его над собой, и двигаться во внешней политике под флагом «Восточного партнерства» - во многом по причине отсутствия собственных внешнеполитических концепций.
