Уровень отношений между странами имеет вполне конкретное экономическое обоснование. Добрососедский межгосударственный диалог в нынешних условиях рано или поздно ведет к экономической интеграции. Соответственно, конфликтные взаимоотношения между странами неминуемо ведут к экономическим потерям. Профессор кафедры европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета, руководитель магистерской программы СПбГУ «Исследования балтийских и северных стран» Николай МЕЖЕВИЧ рассказал порталу RuBaltic.Ru почем обходится странам Балтии антироссийская риторика:
- Николай Маратович, как Вы считаете, довольно плачевное состояние отношений между Россией и странами Балтии сформировалось вопреки тому, что мы соседи или, напротив, именно поэтому?
- Соседство - категория географическая. Тогда как более значимым является реальное состояние экономического и политического сотрудничества. За последние 22 года не только качественно изменилась политическая карта региона, но и сформировались определенные модели сотрудничества между странами восточной части Балтийского моря.
С определенным упрощением можно отметить существование двух моделей отношений между Россией и ее соседями в восточной части Балтики. Одна модель реализуется между Москвой и Хельсинки, а также Москвой и Варшавой. Вторая модель – отношения России и государств Прибалтики. Эти отношения осуществляются в условиях общей внешнеэкономической открытости и развертывающегося партнерства между Россией и Евросоюзом.
При формальном единстве экономических, политических и международно-правовых предпосылок как экономические, так и политические отношения России с государствами Прибалтики качественно отличаются от отношений с Польшей и тем более с Финляндией.
- Почему же, на Ваш взгляд, сформировалась эта вторая (насколько я понимаю, негативная) модель отношений с Россией, которую практикуют страны Балтии?
- Ответственность за данную ситуацию лежит, прежде всего, на политиках Эстонии, Латвии и Литвы, игнорирующих объективную экономическую логику взаимовыгодных отношений.
Постоянное акцентирование объективно имевших место исторических проблем выполняет функции консервирования антироссийских настроений на уровне элит, получающих политический, а частично и экономический капитал на нагнетании именно русофобской риторики. Тогда как позиция России сводится к деполитизации экономического сотрудничества, к совместной работе над региональными проблемами, выводу дискуссий по сложным вопросам с политического на экспертный уровень. Тональность Таллина, Риги, Вильнюса в диалоге с Россией не адекватна как экономическим, так и политическим возможностям этих стран.
- Как Вы оцениваете реакцию ЕС на это «нагнетание русофобской риторики»?
- Сегодня объединенная Европа не демонстрирует готовности занять предлагаемую прибалтийскими государствами антироссийскую позицию в политике и экономике, трезво оценивая неадекватно завышенные амбиции некоторых новых участников ЕС.
Вместо этого представители «старой» Европы с успехом реализуют крупные экономические проекты совместно с Россией, пополняя тем самым длинный перечень упущенных возможностей государств Прибалтики. Лучшего примера, чем «NORD STREAM», думаю, не найти.
Пытаясь стать драйверами амбициозных внешнеполитических проектов сгенерированных далеко за пределами Европы, Литва, Латвия и Эстония, игнорируют многочисленные вызовы регионального и локального уровня, пренебрежение которыми чревато снижением уровня жизни населения этих стран и нарастанием структурных диспропорций в экономике.
- В чем здесь связь?
- Дело в том, что это неизбежно сказывается на характере и качестве наших экономических связей, пополняя список упущенных возможностей в экономике и политике. Под моим руководством в настоящее время завершается работа над аналитическим докладом на эту тему. Так вот негативный экономический эффект в силу разности масштабов для России подсчитать практически невозможно.
А для экономики стран Прибалтики потери оцениваются нами примерно в 10% от ВВП ежегодно!
Речь идет об упущенных доходах от российского транзита, «отвергнутых» инвестициях, непроданной сельскохозяйственной и промышленной продукции, росте безработицы, недополученных налогах и вынужденных социальных выплатах, отсутствия льготных режимов приграничной торговли и приграничного перемещения граждан сопредельных стран.
Для Эстонии, исходя из данных Статистического комитета Эстонии о размерах ВВП, эта сумма за 4 последних года составляет примерно 10,1 млрд долларов. Примерно столько стоит атомная электростанция масштаба нереализуемого висагинаского проекта со всей дополнительной инфраструктурой, резервными мощностями и т.д. Примерно такая же цифра может быть названа исходя из данных о ВВП Латвии за последние 4 года. Для Литвы эта цифра составляет около 15 млрд долларов.
- Соответственно эти обстоятельства еще и усугубили экономический кризис в балтийских республиках?
- Да, такого кризиса могло и не быть. Вообще в странах Балтии существовали наилучшие стартовые условия (среди республик бывшего СССР) для построения рыночной экономики. Здесь был накоплен обширный инновационный потенциал. В советские времена регион служил своеобразной лабораторией по совершенствованию хозяйственного механизма. Прибалтийские республики всегда были на особом положении в СССР, что выражалось и в объеме средств, направляемых на развитие региона: в 1970–1980-е годы они лидировали по объему инвестиций в основной капитал на душу населения.
Масштабный экономический кризис в странах Прибалтики, с нашей точки зрения, объясняется совместным действием двух групп факторов. Во-первых, это - мировые тенденции, избежать которые могла разве что только КНДР: дефицит платежного баланса; неконтролируемый приток капитала; игнорирование валютных рисков; раздувание пузырей на различных рынках, в первую очередь на рынке недвижимости. При всей их значимости, по нашему мнению, список этим далеко не ограничивается, иначе глубина спада была бы на уровне большинства других стран.
Поэтому вторая группа факторов - национальные практики: односторонняя ориентация стран Прибалтики на партнеров в Европейском союзе и игнорирование экономических возможностей, связанных с восточным вектором политики. Деиндустриализации и деаграризации своих экономик. Захват банковского сектора иностранными банками и установление шведско-датского контроля за финансово-кредитной сферой.
Все это предопределило колоссальную глубину экономического кризиса в странах Балтии.
