Эстония, как и остальные страны Балтии, поддерживают антироссийскую позицию ЕС по украинскому вопросу. Подтверждением тому являются призывы евродепутата Кристийны Оюланд, уже экс-министра обороны Урмаса Рейнсалу и других эстонских политиков к жестким санкциям в отношении России. Однако возникает вопрос, могут ли балтийские страны, в частности Эстония, позволить себе такую роскошь, как пренебрежение партнёрством с Россией? Или это очередные спекуляции на русофобии правящих националистов? Об этом и об общем состоянии дел в экономике Эстонии порталу RuBaltic.Ru рассказал доктор экономических наук Владимир ВАЙНГОРТ:
- Г-н Вайнгорт, Эстония уже более 20 лет является независимым государством и 10 лет состоит в ЕС. Удалось ли, на Ваш взгляд, за это время модернизировать экономику страны?
- За четверть века в экономике любой страны происходят разного рода трансформации. Чем меньше размер страны и, значит, размер условно-замкнутой её экономики, тем быстрее идут в ней трансформационные процессы. Эстонская экономика после 1991 года и до нынешних времён прошла пять этапов (каждый из которых длился примерно по 5 лет).
Первый этап первоначального накопления, судя по результатам, прошёл удачнее, чем у соседей (особенно, в соседней России). Во-первых, способствовал в частности тот факт, что в советское время показатели эстонской экономики были намного выше, чем в соседних областях Российской Федерации (Ленинградской, Псковской и Новгородской), а также в Латвии. Во-вторых, положительно сказалось последовательное и абсолютное, без каких-либо ограничений освобождение личной инициативы начиная с 1992 года.
Второй этап с 1995 по 2001 год: массовая приватизация, которая проводилась по модели приватизации ГДР, что означало реальную продажу активов. Приоритет отдавался руководителям предприятий, а также иностранным инвесторам.
Банковский кризис 1998 года (вызванный российским дефолтом) привёл к полной ликвидации местных банков и переходу всей финансовой системы страны в руки двух шведских и двух финских банков, обеспечивавших для Эстонии крупный кредитный ресурс, обусловивший следующий этап развития.
Третий этап с 2002 по 2007 год стал периодом быстрого расцвета экономики Эстонии на основе ипотечного и производственного кредитования со стороны иностранных банков.
Эстонию начали называть «балтийским тигром», но перегрев экономики за счёт чрезмерного кредитного ресурса обусловил четвертый этап: экономический крах 2008-2013 годов. В 2008-2009 годах падение ВВП Эстонии было самым крупным среди стран Евросоюза, а безработица достигла 25-28%-ного уровня. При этом правительство страны (в отличие от некоторых других стран Евросоюза) не допустило внешнего заимствования, а переложило экономические потери на плечи населения. Эстония — единственная страна Евросоюза, в годы кризиса не нарушившая Маастрихтских критериев, что обусловило принятие её в 2011 году в зону евро.
Из 17 стран этой зоны в 2013 году только в Эстонии средняя месячная зарплата не превысила 800 евро. Низкая зарплата в стране обусловила конкурентоспособность эстонских работников в странах Северной Европы, которые выходят из кризиса. В результате без роста рабочих мест в Эстонии за 2012—2013 годы вдвое сократилась безработица (в 2014 году она составляет около 10 %). Только по официальной статистике за 2013 год более 100 000 жителей Эстонии трудятся за рубежом.
- В настоящее время, судя по Вашей логике, Эстония переживает пятый этап экономического развития. В чём он заключается?
- Страна под воздействием процессов, о которых я сказал, превратилась в экспортёра безработицы. Низкие зарплаты и снижающееся число работников привели к ситуации, когда основную долю поступлений в бюджет дают два косвенных налога: акцизы и налог с оборота. Скажем, на 2014 год запланировано получить от этих двух налогов почти 80% на покрытие расходов госбюджета, а от подоходного налога с физических лиц - только 7%.
Практически, 20%-ный налог с оборота взимается со всех видов продаж, а главную долю акцизных поступлений (почти 50%) дают акцизы на топливо. В результате удорожания основных видов ресурсов в стране развивается инфляция издержек, что (при малых зарплатах) снижает покупательную способность внутри страны, из-за чего вымирает малый бизнес, ориентированный на внутреннее потребление.
Эстония 2014 года - это: поставщик трудовых ресурсов в Финляндию, Швецию, Данию, Норвегию, сервисная экономика, обслуживающая туристов, транзитный оборот через три порта, а также экспорт IT-технологий, в развитии которых Эстония опережает многие страны (достаточно сказать, что «Скайп» пошёл из Эстонии).
В стране развивается также образовательный кластер (пять эстонских университетов имеют высокие рейтинги). Однако получившая хорошее образование молодёжь (кроме специалистов в области IT) уезжает из страны.
Положительным показателем Эстонии является самый низкий в ЕС госдолг, что повышает кредитный рейтинг страны, но полная деиндустриализация и низкий производственный потенциал, явившийся результатом внутриевропейской схемы диверсификации видов деятельности по странам, не позволяет надеяться на существенный рост.
Эстония, как и Греция, как и другие малые страны, в которых промышленное производство заторможено Евросоюзом и которым предписано стать странами сервисного направления, обречены на постоянное догоняющее развитие.
- Почему в странах Балтии, в частности в Эстонии, была выбрана ультралиберальная модель реформ? И каково Ваше мнение о её эффективности? Не исчерпала ли эта модель себя?
- По поводу ультралиберальной модели развития Эстонии, как видно из предыдущего обзора, это — миф. В Эстонии нет источников внутреннего саморазвития в результате деиндустриализации, которая отнюдь не из-за либерального подхода произошла.
В Таллине, например, где живёт более 30 % населения страны, развиваются общественные фонды потребления: с этого года действует полностью бесплатный городской транспорт, активно строится муниципальное жильё (на принципах частно-муниципального сотрудничества). А в целом по Эстонии обеспечивается бесплатная медицина и все виды образования (не только высшее, но и докторантура), и если бы не ограничения со стороны ЕС, развивалась бы и сельскохозяйственная кооперация. Эстония - вполне социальное государство, но с очень низким производственным потенциалом.
При этом низкий уровень государственного вмешательства в предпринимательство является существенным положительным фактором, обеспечивающим — в частности — низкий уровень коррупции. И в этом смысле снижение роли государства — великое благо.
- Насколько сильно экономика Эстонии и других стран Балтии зависит от доброжелательных отношений с Россией? По Вашей оценке, уделяется ли в правительстве должное внимание сотрудничеству с РФ?
- Доброжелательные (или малодоброжелательные) отношения с Россией не имеют существенного влияния на экономику Эстонии. В 2013 году Россия заняла третью позицию (после Финляндии и Швеции) во внешнеэкономических отношениях Эстонии. Например, в туристическом потоке преобладают россияне. Зимние и весенние каникулы жители Петербурга, Пскова, а также москвичи всё чаще проводят в Эстонии, и недружественные, мягко говоря, государственные отношения на этот процесс мало влияют.
Конечно, если государственные структуры ужесточат какие-либо визовые или таможенные правила — бизнес пострадает. Но эстонское и российское государства в этих сферах сейчас вполне толерантны.
Подписание между Россией и Эстонией пограничного договора (со второго захода) свидетельствует о нормализации отношений сторон. В нынешней ситуации намного важнее отношения России и Евросоюза.
- Недавно министр обороны Урмас Рейнсалу заявил, что Эстония готова принять жёсткие санкции в отношении России. В прессе высказывания Рейнсалу назвали попыткой привлечь к себе внимание СМИ и правых избирателей. На Ваш взгляд, стоит ли воспринимать всерьёз уходящего министра обороны?
- Ровно через год в Эстонии пройдут выборы в парламент. На политическом поле Эстонии действуют некоторые крайне националистические партии, одна из которых до недавнего времени входила в правительственную коалицию, и как раз министр обороны Рейнсалу - из правой партии «IRL».
Чем ближе выборы, тем радикальнее будут националистические заявления, поскольку имеется заметная доля электората с такими настроениями.
Важно, что доля депутатов в парламенте от националистических партий снижается. Но очень медленно. И, конечно, жить в обстановке русофобии неприятно. То есть в личном смысле автору этих строк русофобия нередко отравляет жизнь, но как исследователь — должен честно сказать, что уровень её снижается и ростки толерантности в обществе всё заметнее.
- Как эти «жёсткие» санкции могут отразиться на самой эстонской экономике?
- В силу незначительности регулирующей роли эстонского государства в экономике, его возможности что-то санкционировать невелики. Но если Евросоюз объявит списки невъездных лиц или запретит какие-то сделки, то эстонское правительство будет (в меру своих возможностей) эти решения ЕС реализовывать.
- По мнению главы комиссии по иностранным делам в парламенте Эстонии Марко Михкельсона, страна готова к ответным санкциям России. Согласны ли Вы с г-ном Михкельсоном? Не кажется ли Вам, что экономические возможности Эстонии несколько преувеличены?
- Михкельсон — всего лишь депутат парламента, и он, как всякий депутат, готов делать самые экстравагантные заявления, чтобы быть замеченным.
