Бывшие союзники по антироссийской коалиции — Польша и Литва — оказались заложниками собственной идеологической борьбы за «энергетическую независимость от России». Теперь им самим предстоит ожесточенная конкуренция за долю регионального рынка энергоресурсов.
В Варшаве, похоже, осознали бесперспективность противодействия поддерживаемому Германией инфраструктурному проекту «Северный поток — 2». Все попытки польских властей повлиять на процесс с помощью Еврокомиссии и судов оказались тщетными. Изначально шансы на успех, учитывая накал страстей между Варшавой и Брюсселем, где кульминацией стал срыв подписания итоговой декларации саммита ЕС в марте 2017 г. в связи с переизбранием Д. Туска председателем Европейского совета, были ничтожны.
Сегодня Польша ускоренными темпами готовится к новой экономической реальности — существованию вне рамок «Северного потока — 2».
На днях польская государственная компания Gaz-System заявила о планах по увеличению мощности терминала сжиженного природного газа в городе Свиноуйсьце с 5 до 7,5 млрд кубометров в год (текущая загрузка составляет 20%). В проекте также расширение существующей инфраструктуры за счет строительства СПГ-бункеровочного терминала, второго пункта приема судов, новой ветки железной дороги для транспортировки газа цистернами, а также строительство третьего хранилища для СПГ.
Недавнее заявление главы компании Gaz-System Т. Стемпеня, обосновавшего готовящуюся модернизацию инфраструктуры необходимостью «повышения конкурентоспособности польского терминала», не оставляет никаких сомнений относительно серьезности этих планов.
Предпринимаемые польской стороной шаги в энергетической сфере не остаются без внимания в соседней Литве, где выражают беспокойство по поводу судьбы собственного нерентабельного терминала СПГ в Клайпеде. Сегодня энергетическая «Независимость» (название плавучего терминала СПГ в Клайпеде — прим. автора) президента Д. Грибаускайте выживает исключительно за счет государственного принуждения крупных потребителей газа не только закупать у него треть необходимых объемов, но и брать на себя издержки по его содержанию (закон о терминале СПГ).
Попытки же Литвы хоть как-то сделать терминал рентабельным через перепродажу Латвии и Эстонии закупаемого норвежского сжиженного природного газа по сегодняшний день не находят отклика со стороны «прибалтийской солидарности».
Таким образом, расширение терминала в Свиноуйсьце станет ударом для соседней Литвы, которая, в условиях постоянного сокращения спроса на энергоресурсы в стране, находится в судорожном поиске рынков сбыта дорогого и невостребованного норвежского голубого топлива. Мечта Вильнюса об энергетической независимости обернулась классическими ножницами: спрос падает, а издержки по содержанию плавучего СПГ-терминала в Клайпеде остались на прежнем уровне (по договору с норвежской компанией HoeghLNG плата за аренду судна в день составляет 189 тыс. долл. США, за 10 лет — 689 млн долл. США).
Литовцы, спустя лишь год после его запуска в 2014 г., уже стали упрашивать норвежцев пересмотреть условия договора в связи с сокращением потребления газа в стране. В итоге Норвегия обеспечила себе рынок сбыта не на пять, а уже на десять лет с обязательством Литвы приобрести 3,7 млрд куб. м газа (ранее — 2,7 млрд куб. м газа).
Вместе с тем скандинавская страна так и не стала монополистом в Литве. Экономическая реальность расставила всё по своим местам. «Газпром» в текущем году, по оценкам аналитиков, вернет себе лидерство по поставкам энергоносителей на литовский рынок, заняв более 60% рынка. Это притом, что российский концерн с 2014 г., после продажи всех активов в рамках либерализации местного газового рынка, торгует на общих основаниях наравне с другими поставщиками. В Литве лишь «порадовались», что эта доля составит всего лишь 60%, а не 80%, как было в эпоху монопольного положения «Газпрома».
В свою очередь, в Польше прекрасно понимают текущую ситуацию в Литве, продолжая планомерно осуществлять необходимые преобразования в энергетическом секторе, которые вскоре позволят занять лидирующее положение в регионе.
Литва в этой борьбе за лидерство заведомо оказывается в проигрыше в силу ряда объективных причин. Страна до сих пор не избавилась от статуса «энергетического оазиса». Согласно утвержденному Еврокомиссией Плану по созданию единого балтийского энергетического рынка, это должно произойти не раньше 2020 г. после ввода в строй газопроводов между Польшей и Литвой, Эстонией и Финляндией.
Ситуация осложняется и отсутствием какого-либо политического диалога на высшем уровне между двумя странами в силу неурегулированных застарелых проблем, в первую очередь в области защиты прав польского меньшинства в Литве.
Во многом благодаря польским усилиям летом 2016 г. Комитет министров Совета Европы принял резолюцию о выполнении Литвой Рамочной конвенции по защите прав нацменьшинств, в которой подверг критике дискриминационную политику Литвы, потребовав незамедлительно принять «четкую законодательную базу в области защиты их прав».
Совет Европы тоже призвал Вильнюс обеспечить языковые права нацменьшинств в соответствии с международными нормами права, а также должный уровень подготовки и обеспечения языковых школ нацменьшинств в рамках осуществления образовательной реформы без ущерба качеству их образования.
Со своей стороны Литва упорно игнорирует европейскую критику, каждый раз заявляя в ответ об отсутствии такой проблемы. Дополнительным раздражителем в двусторонних отношениях стал фактический отказ Вильнюса признать вынесенный летом 2016 г. Еврокомиссией вердикт о нарушении конкуренции в связи с продолжающейся с 2008 г. экономической блокадой польского нефтеперерабатывающего завода в Мажейкяе (Литва разобрала железнодорожную ветку Мажейкяй — Ренге, лишив НПЗ возможности экспортировать продукцию через Латвию).
Логично предположить, что в текущих условиях Польша не будет спешить с реализацией совместного с Литвой проекта по строительству газопровода GIPL, который призван окончательно интегрировать Прибалтику в единый европейский газовый рынок.
Подтверждением тому являются возникшие в 2016 г. у компании Gaz-System (польский оператор совместного проекта) «трудности» с его реализацией, когда их эксперты спустя пять лет пришли к заключению о необходимости пересмотра первоначальных параметров строительства польского газопровода в связи «с негативным влиянием на окружающую среду».
Скорее всего, сроки реализации сдвигаются как минимум до тех пор, пока Вильнюс не проведет «работу над ошибками» (как максимум — до выполнения Вильнюсом резолюции Комитета министров Совета Европы по имплементации Рамочной конвенции по защите прав национальных меньшинств). Тем временем Варшава шаг за шагом реализует свою экономическую повестку, что позволит в будущем доминировать на региональной энергетической нише.
Конечно, рано или поздно Литва будет интегрирована в единый европейский газовый рынок, но к тому моменту конкуренция с Польшей будет уже проиграна.
Получается, что партнерство с Польшей в борьбе против «Северного потока — 2» выйдет Литве боком, а экономические издержки несостоявшихся геополитических амбиций литовского руководства по устоявшейся традиции вновь лягут на плечи рядовых граждан.
