Странам Прибалтики свойственно учить, а не учиться. Литва, Латвия и Эстония считают себя образцами для подражания и ориентирами в развитии, хотя другие государства, столкнувшиеся с теми же вызовами, что и Прибалтика, смогли ответить на них куда более эффективно. Аналитический портал RuBaltic.Ru начинает серию статей о подлинных, а не «фейковых» историях успеха. Маленькая Исландия так же, как и страны Прибалтики, столкнулась с угрозой исчезновения титульной нации, ее языка и культуры. Как и в Прибалтике, для решения проблемы депопуляции исландцы решили проводить жесткую национал-консервативную политику, но, в отличие от прибалтийской, их политика оказалась успешной.
Исландия — одна из самых малонаселенных стран в мире. На 1 января прошлого года население страны насчитывало 325 529 жителей. Титульный этнос составляет 93% населения: как и Латвия с Эстонией, исландцы создали свою государственность с официальной целью сохранения и благоденствия исландской нации. Учитывая малочисленность исландцев и узкий ареал использования исландского языка, такая цель была всеми признана оправданной и закономерной.
Для сохранения исландского этноса, языка и культуры в стране было решено проводить жесткую национал-консервативную политику. Языковое законодательство Исландии не уступает по жесткости языковым законам Прибалтийских республик и даже превосходит их.
Для сохранения чистоты государственного языка в стране действует специальная языковая комиссия. Если в язык внедряется иностранное слово, то комиссия занимается тем, что создает для него местный эквивалент.
В Исландии существует единый список разрешенных имен. Если семья собирается назвать ребенка именем, не входящим в национальный регистр, ей приходится просить разрешение и проходить специальную процедуру регистрации нового исландского имени. Языковая комиссия может в разрешении отказать.
В прошлом году 15-летней девушке пришлось через суд отстоять право называться Блэр. До этого в паспорте у девушки значилось имя Девочка, потому что Блэр с исландского переводится как «легкий ветерок» и носить это имя можно только мальчикам.
Задача сохранения малочисленного исландского этноса порождает очень жесткое миграционное законодательство. У правительства есть установка на то, что население страны должно увеличиваться за счет воспроизводства исландской нации, а не за счет иммигрантов. Иммиграция в страну институционально ограничена, практически запрещена.
Такой крайне националистический нелиберальный курс очень похож на то, что делают в национальной политике страны Прибалтики. Правительства Литвы, Латвии и Эстонии могли бы в ответ на критику кивать на Исландию: мол, не одни мы такие. Только едва ли они будут это делать.
Дело в том, что, в отличие от полностью проваленной демографической политики Прибалтики, политика Исландии оказалась суперуспешна: Исландия является европейским рекордсменом естественного прироста населения, тогда как Литва с Латвией — европейскими рекордсменами вымирания.
Численность исландцев и численность населения Исландии растет рекордными темпами. Рождаемость в стране превышает смертность в два раза. Коэффициент рождаемости составляет 2,2 ребенка на женщину. Население исключительно за счет новорожденных увеличивается на 1,5% ежегодно. Средняя продолжительность жизни в Исландии — 81 год.
При этом эмиграция из страны равна нулю: те молодые люди, что уезжают учиться и просто смотреть большой мир, практически всегда возвращаются. В результате существованию исландского этноса ничто не угрожает — генеральная задача исландского государства по «сбережению народа» блистательно выполнена.
Сравним эту идиллическую картину со странами Балтии, якобы тоже созданными для благоденствия и процветания своих жителей, особенно титульных. Смертность в Прибалтике стабильно превышает рождаемость. Из Латвии ежегодно сбегает 1%, из Литвы — 1,5% населения. По всем социальным показателям балтийские страны плетутся в хвосте Евросоюза. Литва — мировой лидер по алкоголизму и один из мировых лидеров по самоубийствам.
Демографы, как местные, так и западные, предрекают литовцам и латышам вымирание. Это умирающие нации, которые больше не воспроизводят себя. Впереди у них нет новых поколений, эмигрирующая молодежь отказывается идентифицировать себя со своей родиной и своим народом. Уникальный в мировой истории случай, когда богатые и растущие четверть века назад страны после 25 лет «независимого» развития без всяких войн, эпидемий и потерь территорий уверенно превращаются в пустырь.
Откуда это полярное расхождение результатов при общем характере вызовов и схожести выбранных инструментов? Там и там — угроза исчезновения малочисленного народа. Там и там — национал-консервативная политика защиты языка и культуры титульной нации с последовательным блокированием культурного влияния инородцев.
Результат: в первом случае — рекордный рост населения за счет роста рождаемости и нулевой эмиграции, во втором случае — рекордная же депопуляция из-за высокой смертности и феноменального исхода населения. На самом деле никакого парадокса нет. Ларчик открывается просто.В Исландии декларируемая цель существования государства — сохранение и благополучие титульной нации — всегда была подлинной целью, тогда как в Прибалтике это лишь прикрытие, за которым скрывается махровая ксенофобия, застарелые обиды и комплекс неполноценности по отношению к более сильным и успешным народам.
Исландский национализм — это национализм в исходном смысле этого слова: представление о ценности нации как высшей форме общественного единства. Исландская государственность в самом деле была поставлена на службу исландской нации, свела себя к ее поддержанию и развитию.
Исландия создавалась для людей и работала на людей. Во время всемирного кризиса 2008–2009 годов исландское государство не сокращало, а увеличивало финансирование социальной сферы. Задачами антикризисной политики было помочь безработным выжить с помощью хороших пособий, восстановить занятость и избежать трудовой эмиграции населения. Все задачи были выполнены.
В 2011 году расходы на социальное обеспечение составляли 36,7% государственных расходов Исландии. Расходы на здравоохранение — 15,4% государственных расходов. Общие расходы на здравоохранение составляли 9,1% исландского ВВП, при этом вклад государства в общие расходы на здравоохранение составил 80,4%.
Сравним это с показателями Латвии за тот же период. В 2011 году расходы на социальное обеспечение составляли 15% государственных расходов Латвии (последнее место в Евросоюзе). Расходы на здравоохранение составляли 3,72% государственных расходов (последнее место в Евросоюзе). При этом вклад государства в общие расходы на здравоохранение составлял 33% (последнее место в Евросоюзе).
В разгар мирового кризиса 2008–2009 годов, когда предприятия повсеместно закрывались, а люди оставались без работы и средств к существованию, правительства Литвы, Латвии и Эстонии не придумали ничего умнее, чем сокращать рабочие места в госсекторе, урезать пенсии, зарплаты и пособия по безработице.
Задачами антикризисной политики было отчитаться в Брюсселе об улучшении макроэкономических показателей и заслужить звание самых дисциплинированных и беспроблемных членов ЕС. Поэтому безработный народ ставился в невыносимые для жизни условия и поголовно выдавливался в эмиграцию: это ведь можно было продать в Брюсселе как сокращение безработицы.
Страны Прибалтики не создавались для людей и никогда на них не работают, поэтому люди отказываются от этих стран и уезжают оттуда.
Национализм в Прибалтике носит извращенный, ущербный характер. Это виктимный национализм восточноевропейского типа. Его цель — дать считающей себя вечной жертвой истории титульной нации самоутвердиться за счет притеснения представителей других наций на своей территории. Национальных меньшинств.
Хоть в преамбуле к Конституции Латвии и прописано, что Латвия была создана, «чтобы гарантировать существование и вековое развитие латышской нации, ее языка и культуры», в реальности правящим в Латвии националистам нет до латышской нации никакого дела.
Если бы было, то латышей бы не становилось в мире всё меньше и меньше. «Латышская Латвия» — это всего лишь беспроигрышная технология победы на выборах натравливанием латышей на русскоязычных разговорами о «русской угрозе» латышскому языку и культуре.
То же относится к литовским и эстонским «националистам».
Если бы их интересовали их нации (пусть даже только этнические), они бы проводили политику национальных интересов.
Та же Исландия передумала вступать в Евросоюз из-за существования в нем квот на рыболовство. Страны Прибалтики вступили, не задумываясь, и распилили свой рыболовецкий флот на металлолом.
Во второй половине ХХ века Исландия вела вошедшие в историю международных отношений «тресковые войны», не остановившись перед реальным военным конфликтом с Великобританией ради расширения своей исключительной экономической зоны с 4 до 200 морских миль вокруг острова.
Такая смелость за гранью безумия 300тысячной страны, объявившей войну ядерной державе и победившей, вызывала в мире огромное уважение.
Страны Балтии, канючащие сегодня без конца про «русскую угрозу» и призывающие защитить их от «надвигающейся российской агрессии» всё новыми и новыми контингентами НАТО, потому что без союзников они России противостоять не способны, вызывают в мире уважение хоть у кого-то? Нет, даже у собственных граждан, которые попросту не хотят в них жить.
Читайте также:
Учись, Прибалтика: история успеха Польши
Учись, Прибалтика: история успеха Финляндии
Учись, Прибалтика: история успеха Чехии
Учись, Прибалтика: история успеха Словении
Учись, Прибалтика: история успеха Беларуси
Учись, Прибалтика: как стать Европой
